– Ян хороший, Маша, – в отчаянии вдруг подалась вперёд Роза. – Честное слово! Он добрый и правильный. Не думай, что отныне он зло. И он не мог погубить Родиона. Даже случайно. Это он от страха и бессилия ляпнул, а Родьку… Да чего греха таить, он себя сам сгубил. Нам ведь пришлось бросить всё, знаешь? И работу, и дом. Пришлось уехать, позабыть друзей. Лили оставила денег… много. Не представляю, откуда они у нее, но я сохранила их для Яна. Все до копеечки! Хотела, чтобы он получил достойное образование. А вот Родион так и не смог приспособиться. Всё жалел о прошлой жизни и пил, что бы я ни делала. Но это не вина Яна! Он ведь был просто мальчиком. Хорошим, ласковым!.. Нет, понимаю, – вернула Роза самообладание, – ты думаешь, так любая мать сказала бы...

– Думаю, – подтвердила я, не отводя глаз. – И это правильно. Иначе быть не должно. Вы одна кровь. Одна семья. А Ян… и правда хороший. Я это знаю.

Роза улыбнулась. Потянулась ко мне и взяла за руку.

Отчего-то её так и тянуло на откровенность. Быть может, за все годы ей и поговорить было не с кем? Марта своенравная стерва, а Ян… видимо, он в последнее время здесь нечасто бывал.

– Спасибо. Знаешь, в ту ночь, я видела, как Миарх смотрел на Лили, – совсем тихо и отстранённо заговорила Роза. – До сих пор помню. Смотрел так, будто она для него весь мир. Целая вселенная. Это даёт мне надежду.

Я недоумённо повела плечами, поставив чашку на коротконогий столик.

– Ян не может быть злом! – покачала головой Роза. – Не может. Я сердцем чую. И ты поверь.

Сказать, что и во мне затеплилась надежда, нельзя. Но что-то, что провалилось в оцепенение, шевельнулось. Уничтожило страх.

Больше мы не говорили. Я допила чай, а затем поднялась. Отблагодарила Розу за доброту, за откровенность и отправилась наверх.

Бранов хотел, чтобы я собрала вещи? Что ж, пора.

Превозмогая очередную волну нахлынувшего страха, я постучала в дверь и вошла. Ян сидел на полу. Складывал книжку за книжкой в сумку. Марта сидела рядом и, положив ладошку ему на плечо, что-то горячо втолковывала. Правда, судя по отстранённому виду, Бранов едва ли слушал.

– Ты права, наверное, – вопреки догадкам, без единой эмоции выдал аспирант, прежде чем Марта увидела меня и хмыкнула.

– Явилась. Надо же, а я думала, снова сбежала.

– Марта, – сквозь зубы процедил Ян, не глядя ни на меня, ни на сестру.

Бестия смолкла. Опустила голову, но из-под соскользнувших на лицо волос, так и виднелась ехидная улыбка на покрытых блеском губах.

– Я за вещами, – огляделась я, силясь отыскать свой рюкзак. – Ты обещал меня отвезти.

Бранов махнул на окно. Мой рюкзак приютился на подоконнике.

Держа спину, я прошла. Закинула свою поклажу на плечо и обернулась. Присутствующие продолжали меня игнорировать. Марта намеренно, а Бранов...

– Ян, мы можем поговорить?

Роза права. Он не может быть злом.

Бранов отложил книги и поднялся, обжигая взглядом.

– Можем, если есть о чём. Оставишь нас? – обратился он к сестре.

Та в мгновение поджала губы и, вскочив, скрестила руки на груди.

– В последний раз, когда вы остались наедине, в тебе проснулась тёмная сторона, Януля. Забыл?

Я нахмурилась. Что за глупость напоминать Яну об этом? Разумеется, он и без подсказок помнил, но кто же − пусть и в ущерб сопернице, − станет ковырять свежую рану, не затянувшуюся даже первым барьером памяти?

– Выйди, – судя по тону, Бранов был одного со мной мнения. – Пожалуйста.

Марта беспомощно скривила губы. Высокая грудь её часто вздымалась, выдавая клокочущую обиду.

– Ян, да приди ты в себя! Нужен Слышащий? – раскинула она руки. – Я здесь! Здесь! А из-за неё у тебя одни проблемы! Она втянула...

– Никто не виноват в том, что внутри меня живёт злобная материя, не поддающаяся осмыслению! – взмахнул рукой аспирант, прекращая спор, – Так что выйди, Марта! Прошу, не доводи до греха.

Бестия одарила меня взглядом, не предвещающим ничего доброго, но громко топоча, ретировалась. Дверью, разумеется, хлопнула напоследок так, что та отскочила, ударившись о косяк.

Правда, думаю, была в том особая стратегическая задумка − через щёлку подслушивать удобнее.

– Не обижайся на неё, – вновь опустился на корточки Ян, перебирая книги. Часть опускал в сумку, часть откидывал в сторону. – Она просто...

– Беспокоится о тебе. Я помню о твоей… теории.

Говорить о всяческих неприятных подозрениях, что возникли во мне, касаемо его двоюродной сестрицы, не стала.

– Возможно, когда-нибудь я выслушаю и твою теорию, – через силу улыбнулся Ян, будто прочитав мои мысли, – в более спокойной обстановке.

И замолчал, сосредоточенно ковыряясь в книжках.

Он не злился. Не собирался прогонять или уж тем более нападать на мою ауру. Хотя как образовываются те самые дыры, сквозь которые утекает жизнь, мне было невдомёк.

– Подожди немного, – первым прервал неловкое молчание аспирант, – сейчас закончу и поедем.

– А зачем ты их разбираешь? – махнув рукой кучу книг, я приспустила с плеча рюкзак и присела рядом с Яном на пол.

Бранов обернулся, смерив меня недоверчивым взглядом.

– Отбираю те, которые мы посещали. Лучше уничтожить возможные выходы. Ни к чему провоцировать Хаос посетить наш мир, – с трудом выдавил он, а отшвырнув пару книг, заговорил спокойнее. – Собственно, поэтому Орден и пытается контролировать всех Укротителей. Свободные переходы могут повредить Материю.

– Могут растревожить книгу? – сообразила я. − Заставить её пробудиться?

Ян кивнул, а передо мной предстала вся картина целиком. Стало ясно, о каких правилах, нарушаемых аспирантом, шла речь. Бродить по книжкам в своё удовольствие нельзя.

Что ж, нежелание Яна связывать свою жизнь с Орденом вполне понятно. Он явно не в восторге от идеи раз и навсегда лишиться свободы перемещения.

– Книги не просыпаются от нечего делать, Мика, – пояснил Ян. – Обязательно есть причина. Эмоциональный всплеск, озлобленная природа Хаоса, трещины в Материи…

Я улыбнулась. Он впервые после случившегося обратился ко мне по имени. Хороший знак!

– Понятно теперь. А мог «Император» пробудиться, потому что мы сражались за него... Ну, помнишь? Тогда на кафедре?

– Помню, – смягчился Ян. – Да, вполне мог, – аспирант виновато глянул на меня. – Но это было глупо.

– С моей стороны уж точно, – вздохнула я, подобравшись поближе, но Бранов вдруг помрачнел.

– Хотя, возможно, книга откликнулась на мою силу. В тот момент я себя не контролировал.

– Или на мою. Не забывай, ты не один такой крутой со способностями.

Кажется, Бранов усмехнулся. По крайней мере воздух через нос выдохнул с характерным шумом. Я даже духом воспрянула.

– Могу я тебе помочь? –  скосилась я на аспиранта. – Хоть чем-нибудь?

– Вряд ли ты помнишь, какие книги я брал, – поднял голову Ян, а я огорчённо цокнула. – Но можешь составить мне компанию. Если… не боишься.

– Нет, – неловко потёрла я переносицу. – Отбоялась сегодня своё, так что вполне могу составить.

Ян тихонько посмеялся, продолжая разглядывать обложку за обложкой, а я просто наблюдала за ним. Молча.

Возможно, Роза права. Возможно, он и не зло. Но прикоснуться к нему, вопреки желанию, было страшно. Равно как и услышать бестелесный шёпот.

Так и просидели, как два воробья на морозе. Я нервно постукивала пальцем по коленке, мысленно напевая, чтобы отвлечься и не вслушиваться в шелест страниц. Брановское же напряжение с головой выдавали приподнятые плечи и глубокая складка на лбу.

Едва последняя книжка скрылась в сумке, аспирант поднялся. А я так и не нашла веских аргументов, позволивших бы закрыть тему Брановских демонов раз и навсегда. Чтобы всё стало как прежде.

– Вот и всё, – растерянно огляделся Ян, закинув сумку на плечо. – Идём.

Я нехотя поднялась.

– Ты ведь остаться хотел, – напомнила без особой надежды. – Роза будет рада. Так что если желаешь...

– Нет, – вдруг уставился он на меня прямо. Я едва выдержала этот долгий, темноокий взгляд. – Нет, Мика. Остаться ты не можешь.