«Вновь не пошел к тебе. А столько длинных дней…» Вновь не пошел к тебе. А столько длинных дней листки календаря срывал, как с крыльев перья. Я рвал, но улететь к огню твоих очей не мог. Не мог, и вот совсем один теперь я. А мне бы хоть побыть незримым средь гостей, смотреть бы на тебя — я б ревностью не мучил. А нежный голос твой — мечта любви моей! — Он — музыка сквозь смех, он — солнышко сквозь тучи! Но я пойти не мог. Я наблюдал с высот завихренной души, смятением объятой. Что мог я всем сказать — лишь старый анекдот. Поэтому один пил чай с душистой мятой. РОНДО
Одна лишь ты хранишь мои мечты, далекие, согретые весною. Порыв свободы я в груди не скрою, но как поднять застывших сил пласты, поджечь угасший пепел лет искрою моей давно уснувшей теплоты. И кто ж меня разбудит тишиною, улыбкой ярче, чем цветы,— одна лишь ты! Все мысли спутаны лихой судьбою и в чаше горестей, как в омуте воды. Но пролетят невзгоды стороною, меня минует злая тень беды. Кто ж сердца жар готов делить со мною — одна лишь ты! «Когда же имя твое станет милым словом…» Когда же имя твое станет милым словом, цветком целебным для моей больной души — ты не щади меня, пожалуйста, скажи, я мало женщин знал, к тебе же с чувством новым я смело поспешу. Когда же имя мое вдруг и ты полюбишь и станет дорого оно твоей душе, как песнь моя, давно звучащая уже, к тебе — ведь ты моею ненаглядной будешь! — я смело поспешу! «Может, завтра, может, послезавтра молодость уйдет…» Может, завтра, может, послезавтра молодость уйдет. Явится другой. И, расторопной вольностью горяч, без стесненья (так в кино бывает) за руку возьмет, уведет, играя сердцем, — для него оно, как мяч. Но сегодня только ты лишь можешь, только ты одна, душу растрепать, как деревья треплет нежный ветер. Выдуй злые ревность и тревогу из лихого сна… Одного хочу: чтобы век наш был любовью светел! ЖДУ ПИСЬМА Жду письма. Нет! Лишь слова: «Здорово… Встретимся…» Дни без тебя — угар и тьма. А ночи? Все снятся твои очи — пью любви нектар — Твои уста. В душе — пустота, Подумать дай: встречу ль тебя. Лихая судьба. Прощай, Счастье мое и тюрьма… И снова жду — ни письма, ни слова — Тебя! ВПЕЧАТЛЕНИЕ Скажу вам, не тая: вы — пленница химеры, царевна дум соседских и собственный каприз, то в небесах парите, то падаете вниз. Вы разная всегда — нет у меня к вам веры. Скажу вам, не тая: прическа цвета серы, румянец пухлых щечек и модной юбки плис, смех громче всех похвал и зубок белый рис — мне подсказали мысль, что вы пусты без меры. О сила впечатлений от этих горьких встреч. Не верю им, не верю, пытаюсь сбросить с плеч. В глазах моих не гаснет смешинок ваших свет. Когда иду от вас — то дерзкой, то желанной,— я знаю, для меня вы остаетесь тайной, и я несу с собой ненайденный ответ. Василь Пачовский © Перевод А. Струк «Хоть говоришь ты: Не люблю…» Хоть говоришь ты: «Не люблю Вас и любить не буду!» Но я люблю, и за твою Любовь я душу погублю — Ведь ты со мной повсюду. Меня прожгли твои слова И тела совершенство, О, как кружилась голова, Лишь улыбнулась ты едва,— И я познал блаженство. А возвратясь со встречи той С тобою, моя зорька, Терзаюсь я своей мечтой, В ней ты блистаешь красотой, И сладко мне, и горько… «Ты косы распустишь — пусть хлынут…» Ты косы распустишь — пусть хлынут По белым горячим плечам, Тебя мои руки поднимут, Прильну я к устам и очам. Уста, что малиновы, шею И белую девичью грудь — Жемчужной слезою согрею Под шепот: «Люби, не забудь!» И помни, что мы хоть мгновенье, Но счастливы были вдвоем, Что есть поцелуя смятенье, Что раем мы пропасть зовем. «Я не голубь сизокрылый…»
Я не голубь сизокрылый, Ты не белая голубка, Мы голу́бились-любились, Я — как любчик, ты — как любка! А твоя сестра меньша́я — То не сокол по-над лесом, А ведь так нас напугала, Как застала под навесом. |
