ГРАЧИ Du spielst vortrefflich spielst hoch, Grossmiitig, ohne Sorg, Dein Spiel hat einen Fehler doch: Der Einsatz geht auf Borg. За столом зеленым с пьяной страстью Шумит никчёмный нервный разговор. Вы, беззаботно веря в свое счастье, Снимая с душ забот ненужный вздор, Играете над тихою рекой. А люди стонут скорбью вековой. В дрожащих пальцах тайный веер страсти — Горят глаза, в сердцах бунтует кровь, Принять готовые и карт напасти, И боль судьбы — сулящую любовь. Пас!.. Взятка!.. И — споткнулись, и — ушиблись. Ничего не сделаешь — ошиблись. И так — идет азартная забава, Надеждой глупой полнится игра. Здесь равнодушие живет без права, Здесь завтра будет так же, как вчера. Хотя земля уходит из-под ног — Вновь карты, ставки… Помоги вам бог. Смотрю на них: как загребущи руки, Зуд алчности на бледноте лица. В глазах дрожит невысказанность муки Под маскою застывшего свинца. Не знаю, плакать, что ли, мне сейчас Иль жечь коленым словом этот класс. «Если б слышал я смех, что кинжала острей…» Если б слышал я смех, что кинжала острей, Что сердца режет холодом стали — Я смеялся бы так, как сто тысяч чертей, Чтобы вы о покое не знали. А потом я скрутил бы увесистый кнут И, чтоб кровью вы враз прослезились, Отстегал бы вас всех, отстегал бы вас тут, Чтобы вы и любви научились. Если б видел я плач, что сердца леденит. Как аккорды могучей сонаты, Я ревел бы, как море, что скалы дробит. Безутешней, чем малый дитяти. И всю грусть, что за жизнь накопилась во мне, Я собрал бы, как строчки канцоны, И орал бы пророком, чтоб вас и во сне Била дрожь надмогильного звона. Если б знал я лицо, что поможет забыть Все душевные боли и муки, Поспешил бы я крест забытья положить, Протянуть для согласия руки. И простил бы вас всех, безрассудных слепцов, Кто о голоде в церкви лишь судит; И в бездонность души гнев запрятать готов Со словами: «Опомнитесь, люди!» К РАЗГРОМУ ПОЛЬСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА (Июль, 1920 г.) Свиреп могучего Аттилы гнев. Но рядом смерть — с лицом его раба. Он понял это и окаменел: Вот и его предрешена судьба. Затих… В глазах — земля горит огнем; В душе постылой — дрожь, смертельный страх. Окончен карнавал. Обман кругом. Лежат сокровища французские — всё прах. Вдали — руины, слез кровавый дождь, Проклятья, ненависть и дикий стон — Все это на земле оставил вождь. На доброе был неспособен он. Такой от дедов получил завет: Грабеж, насилие… Конец мечтам. Тысячу лет пугали гунны свет. Подвел черту всему Аттила сам… Закончен эпилог Ягайлового сна: Последний землекрад от нас ушел… Судьба его коварна и грязна. И пал еще один кровавых дел престол. «Читаю книгу сердца твоего…» Читаю книгу сердца твоего. Но что ты думаешь, я не узнал. И не увидел в книге я того, О чем с тревогой эти дни мечтал. Ты предо мною грустная стоишь — Оранжерейным тоненьким цветком, Глаза туманит горестная тишь О будущем иль, может, о былом. В железной клетке держишь крик души, Как в дым вулкана, прячешь тайны мук. Не скрытничай, прошу тебя, скажи, Про все скажи, ведь я твой верный друг. Пойми, молчанье не заглушит боль, Не зарубцуют ран росинки слез. Не вечны наши дни с тобой… Позволь Узнать, кто столько бед тебе принес? «Перед тобой — улыбки расцветают…» Перед тобой — улыбки расцветают. В тебе такая молодость огня, Что у меня, как жалюзи спадают Стальные с сердца, радостью звеня. Ты для других — сокровище лихое Своею солнцесильной красотой. А мне твое сиянье неземное — Как для цветка рассвет с живой росой. Прошу, если я стану вдруг немилым, Ты не спеши жестоким словом бить. Позволь уж — хоть и буду я постылым — Мне рядом тенью бессловесной быть. Я мысли тайные, конечно, скрою, Ища в глазах твоих веселый жар, Чтоб, отразив его, тебя зажечь собою — И малая искра родит пожар! «Спасибо я принес любимой…» Спасибо я принес любимой: За то, что нет страданьям меры, За то, что я живу без веры, Что одинок, как пес паршивый. Будь счастлива, благодарю! Тебя ни в чем я не корю. И все же хоть один лишь день Прими моих терзаний тень И проживи его, как я. И вдруг тогда, отбросив лень, Ты вспомнишь, может, про меня — И будь веселой, как весна! Гуляй и смейся так, как я С тобою лишь в мечтах гуляю И без надежды страх скрываю… вернуться Ты играешь достойно и гибко, Не выказывая забот. Но в игре твоей есть и ошибка: Ставку эту другой возьмет. Грильпарцер (нем.).(Перевод Г. Некрасова) |
