Август и сентябрь скрестили

Несмертельные рапиры:

Желтый луч — одна рапира,

А другая — серый дождь.

Над медовою землею

И над убранною нивой,

Над бахчами, что пестреют

Кавунами тут и там,

И над птичьим щебетаньем

Поединок этот длится,—

Сталь о сталь звенит негромко,

И блестит, и гаснет сталь.

Очи синие встречают

Обращенный взгляд к ним серых,

Только нету ни на йоту

Зла ни в тех и ни в других!

Сколько сил в движенье каждом —

Как струна, играет мускул

На руках, в труде завзятых,

Смех слетает с юных уст.

А земля медово пахнет.

А поля живут мечтою.

В огородах дозревают

Тыквы-луны, а вокруг

Под прощальный гомон птичий

Крыл широких ровный взмах.

Как слово милой, в памяти живет

Зеленый отблеск ивы тонкостволой,

Зигзаг холма зеленого в окне

И сквозь окно вагона — пастушонки

С ногами в цыпках, с тощей сумой

Через плечо; они вослед махали

Лукаво нам и весело. Смешной

Лохматый пёсик — спутник их забавный

На поезд лаял с милым озорством.

А ветер тенью синей пролетал

Через луга с дивчиной одинокой,

Застывшей в царстве трав и облаков,

Через леса в закатной позолоте

Лучей, едва коснувшихся дерев.

Все это длинно на письме выходит,

И в памяти моей не меньше след,

А в жизни миг какой-то продолжалось.

Все пастушки́ и даже пёсик их,

Устав, опять привычно возвратились

К делам своим.

                         И лишь один вослед

Махал рукой и пристально смотрел

На поезд, выгибающийся луком,

Несущийся блестящей колеей.

Что думал мальчик — неизвестно нам.

А я припомнил мальчиков иных,

Тех, мимо коих весь их рабский век —

От битого кнутами детства до

Жестокой нищей старости, гудя,

Летели, точно годы, поезда,

Им дыма оставляя злые космы

Да смутные, как судьбы их, мечты

О чьей-то жизни, шумной и красивой.

И думалось, что этот, может быть,

С разбитыми ногами пастушок

Когда-то поведет в иную даль

Гремящие на стыках поезда,

Дороги будет новые вести

Сквозь эти перелески и поля

И молнией, и ветром, и огнем

Зеленые просторы рассечет.

Едва светало. Спали пассажиры,

И сонный умывался пароход

И фыркал, точно конь. Сырой и сирый

В скупых лучах малинился восход.

Я вышел на террасу. В метре справа

Скамьи блестели будто под дождем.

И я присел. Вдоль берега отава

Струилась сладким утренним дымком.

Какой-то дед, потягиваясь, вышел,

Присел со мною рядом в тишине

И закурил. Махорка духом вишни

Кольнула давним детством сердце мне.

Негромко перебросились словами,

Как давние соседи, земляки,

Старик достал дрожащими руками

Какие-то потертые листки.

А, понимаю! Там, где стелет лето

Поля в цвету и росные сады,

Такой невинный мотылек-двухлеток

Несет немало дачникам беды.

Да, да! На крыльях нежных и прозрачных

Разбойник этот часто налетал.

И способ старичок нашел удачный,

Чтоб уничтожить этих объедал.

О, помнит он, как некий отрицатель

Над ним глумился, повышая тон:

Чудесно! От станка изобретатель.

Кулибин! Местечковый Эдисон!

Ну а теперь — дела совсем другие!

Как бы поставил точку он в конце.

И так глаза светились молодые

На старом и морщинистом лице.

А день вставал. И чайки в синь вонзались,

И над рекой катился гул турбин.

И дружно пассажиры просыпались.

И поднималась рыба из глубин.

И профиль комсомолки рисовался

На фоне полыхающих небес.

И мачтами стальными поднимался,

Как чу́дное виденье, Днепрогэс.

Август и сентябрь друг другу

Снова руки пожимают.

И одна рука — как солнце,

А другая — юный месяц.

Просветлели сыто кряквы

Над расплесканным болотом.

Средь густого чернотала,

Где залег туман густой,

Гомонят перед ночлегом,

Приземлившись темной тучкой,

Беспокойные скворцы.

А земля медово пахнет.

А над северными льдами,

Над студеным океаном,

В дальней птичьей стороне

Путь нелегкий пролагают

В звездный мир аэронавты,

И полярники на льдине

Продолжают дерзкий дрейф.

А земля медово пахнет.

А в степях глухих и знойных,

Где склоняется без ветра

Кривоствольный саксаул,

Добывают люди воду

И пустыню орошают.

Наши братья, сестры наши

Сеют стойкое зерно.

Я стою, ружье сжимая,

Дожидаюсь перелета

И лугов вдыхаю влагу

Полной грудью. А душа

Наполняется заветным,

Как побег дубка весною,

Чтобы так же щедро в песне

Новой вылиться потом.

Все — тебе, страна родная,

Все — тебе, мой край любимый,

Где на землях обновленных

Жаркий труд вершит дела!

Все свое несу с любовью,

Будь то Юг или же Север,

Отдаю плоды работы,

Блеск очей и сердца кровь!