— Разумеется, — важно кивнул Фадж. — Вы же в курсе, Долорес, что змеи — самый любимый инструмент Сами-Знаете-Кого?

— Но, сэр!..

— И Дамблдор тоже это знает, — отрезал Министр магии. — Я думаю, это была настоящая змея, Долорес. Действующая под Империо. И эта змея была запущена в Министерство Магии Дамблдором, чтобы похитить для него Маховик Времени. С Маховиком Времени он сможет вернуться в прошлое и изменить его, придумать более интересную историю, чем байки о воскрешении Сами-Знаете-Кого, получить поддержку масс и влияние толп, и — чем Мордред не шутит! — заменить меня на посту Министра!

Амбридж обдумала сказанное.

— Сэр, Маховик Времени неспособен создать временной парадокс, — указала она. — При его изготовлении особо учитывалась возможность изменения прошлого, и были разработаны меры по предотвращению образования парадоксов.

Корнелиус Фадж хитро прищурился:

— Напомните мне, о каких именно мерах идёт речь, Долорес?

Розовая-Жаба-Под-Чёрной-Мухой откашлялась:

— Ну, это очень серьёзные меры, господин министр. Доступ посторонних к Маховикам Времени производится с вашего личного разрешения. Затем при получении Маховика невыразимец из Отдела Тайн лично и строго предупреждает получателя о недопустимости создания временных парадоксов.

— И это всё?

— Нет, сэр. Ещё получатель расписывается в специальном формуляре, тем самым подтверждая, что он согласен с возлагаемой на него ответственностью, и готов понести наказание в виде существенного штрафа, если в результате его действий будет создан парадокс, который разрушит нашу Вселенную.

— Ну теперь-то всё?

— Да, сэр, теперь всё. Как вы видите, меры безопасности достаточно строгие.

— Но помешать созданию парадокса они всё-таки не в силах?

— Сэр?

Корнелиус Фадж тяжело вздохнул, вложив в свои движения всю скорбь политика, обнаружившего, что его ближайшие соратники не сочли нужным добыть себе мозги.

— Долорес, если маг всё-таки решится пойти на риск создания временного парадокса, что его может остановить в описанной тобой схеме?

— Личная ответственность, сэр, о которой его недвусмысленно предупредили. И сумма штрафа…

— Долорес! — рявкнул министр. — Предположим… — скрежет зубов Фаджа отчётливо доносился из Лондона, — …предположим, какой-то маньяк всё-таки решился создать временной парадокс. И ему наплевать на строгое предупреждение и на штраф. Что его остановит?

Первый заместитель министра поморгала в недоумении.

— Кроме совести, — подсказал министр. — Потому что мы уже договорились, что он маньяк, а значит, совести у него значительно меньше, чем у меня. И чем у вас, если у вас она есть.

Профессор Амбридж открыла рот, поняла, что у неё от волнения пересохло горло, закрыла его, сглотнула и попробовала снова:

— Сэр, никаких технических возможностей предотвратить создание временного парадокса не предусмотрено. Просто специалисты канцелярии Отдела Тайн, составлявшие инструкции по использованию содержащихся там предметов, не предусматривали возможность, что эти предметы попадут в руки маньяков, не собирающихся соблюдать инструкции. И особенно таких, которые способны рискнуть существованием всей Вселенной, лишь бы добиться своего.

— Великолепно, — прошипел Фадж, конвульсивно сжимая в руке какой-то небольшой предмет. — Теперь вы понимаете, почему я уверен, что это был именно Дамблдор?

Профессор ЗоТИ напрягла память. С её точки зрения, из факта отсутствия предохранительных механизмов у Маховиков Времени никак не могло следовать, что проникшее в Министерство Магии существо было науськано Дамблдором. Но говорить это открытым текстом не стоило.

— Ваша мудрость неподвластна моему разумению, Корнелиус.

— Именно поэтому вы докладываете мне, а не я — вам, — самодовольно ухмыльнулся министр. Долорес Амбридж согласно улыбнулась, представляя себе, как пинает Фаджа в причинное место, которым у политика является рот. — Я уверен, что Дамблдор хотел захватить Маховик Времени, или какой-нибудь другой столь же могущественный артефакт, который позволит ему вернуться на вершину власти. Но, заранее зная, что Министерство охраняется по ночам, он решил сделать ход конём. Он обставил вторжение в Министерство так, чтобы, даже если его лазутчика поймают, подумают на Сами-Знаете-Кого. Так что сам Дамблдор в любом случае окажется в выигрыше: если его затея увенчается успехом, он обретёт потерянное могущество. А если его лазутчика перехватят, все решат, что его послал Сами-Знаете-Кто, — значит, он всё-таки восстал; значит, надо сплотиться вокруг единственного, кто мог Сами-Знаете-Кому противостоять, то есть вокруг Дамблдора… Неважно, как повернутся события; Дамблдор при любом исходе улучшит своё положение. Это проникновение в Министерство на руку только и исключительно Дамблдору.

— Теперь я понимаю, — задумчиво кивнула Амбридж, наблюдая, как министр крутит в руках непонятную штуковину. — Да, сэр, вы совершенно правы; если смотреть на это событие под таким углом, других вариантов не остаётся.

— Именно так, — Фадж расплылся в ещё одной самодовольной улыбке.

Тем временем Амбридж лихорадочно обдумывала полученные сведения. В словах Корнелиуса всё было правильно и разумно, за исключением одной детали: атакованного змеёй Артура Уизли. Уизли был одним из самых верных и преданных сторонников Дамблдора и единственным, работавшим в Министерстве, — по крайней мере, у других работников Министерства, поддерживающих Альбуса, хватало ума держать язык за зубами. Конечно, Дамблдор мог подставить Уизли для придания нападению пущей достоверности, но с тем же результатом можно было бы подставить кого-нибудь менее ценного. Например, Малфоя или МакНейра, на которых у Дамблдора был старый зуб… И потом, Уизли никогда не славился как великий боец; почему выбранная Дамблдором змея, — или похожее на змею существо, — играючи нейтрализовав тренированного охранника, не сумела справиться с канцелярской крысой? Причём нельзя сказать, что победа обошлась Уизли так уж легко, раз, по словам Фаджа, он чуть не отдал концы…

И что Уизли делал у входа в Отдел Тайн? Его кабинет находится совсем на другом этаже. Допуска в Отдел Тайн у него нет, и, пока он не порвёт с Дамблдором, не будет. Хотя… Среди его друзей есть работники Отдела Тайн, — например, тот же Боуд. Может, Уизли шёл навестить своего приятеля? Хм, надо будет проверить, кто из невыразимцев оставался на работе до момента нападения. Потому что если окажется, что никто, — Артуру Уизли, этому маглолюбу и Дамблдорофилу, придётся ответить на несколько неприятных вопросов.

Может ли быть, что верный сторонник Дамблдора сорвал задуманную самим Дамблдором операцию? Рискуя жизнью, сыграл на руку противнику своего патрона, провалив столь блестящую задумку? А сам Дамблдор куда смотрел? Неужто он не шепнул своему миньону по-дружески: «Не ходи сегодня ночью к Отделу Тайн, козлёночком станешь!»?

Слишком много противоречий, слишком много нестыковок. Но, если обратить на них внимание Фаджа прямо сейчас, можно испортить ему настроение. А когда у Фаджа портится настроение, оно сразу портится у всех остальных вокруг, министр в этом последователен и постоянен. Лучше сначала провести собственное расследование, пошептаться кое с кем из отдела кадров, подёргать народ за усы…

— Я всё поняла, господин министр.

— Великолепно, — просиял Корнелиус, перебрасывая небольшой предмет из руки в руку. Амбридж расслабилась. — Как я уже говорил, я рад вашим успехам. Продолжайте в том же духе. Попробуйте всё-таки выяснить, можно ли как-нибудь склонить Снегга на нашу сторону.

— Конечно, сэр, — обозначила полупоклон Амбридж. — Можно полюбопытствовать, сэр, а что вы всё время вертите в руках?

— Что? Ах, это… — Обрисованная язычками пламени фигура Фаджа протянула огненную руку в сторону Долорес. — Вот, возьмите. Это фигурка Дамблдора. Забавная, правда? Ментальный релаксатор. Вот так сидишь, сидишь, строишь планы, пытаешься забежать все дороги, накручиваешь себя, нервничаешь… Берёшь эту фигурку, сжимаешь, — и вроде как отпускает. Смотрите, как забавно она пучит глаза, разевает рот и высовывает язык!