Собравшаяся вокруг толпа учеников зааплодировала. Посреди круга школьников стояли Малфой, которого как в воду окунули, и Бонд, поднявший вверх кулак, из которого торчали крылышки снитча.
— Вот примерно так, — закончил Джеймс и медленно опустил кулак со снитчем. — Понял, как надо оскорблять?
Драко Малфой покраснел настолько, что чайник, поставленный на него, немедленно бы вскипел. Тут из круга школьников, раздвигая детей и подростков мощным плечом, выпростался Грегори Гойл:
— Драко, это он чиво щас такое сказал? — пробасил громила, шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Он назвал тебя глупым и раскрыл твой сикрет? Этот Поттер тибя бесит? Ты не валнуйся, тибе валнаваццо вредно. Мне так мой предок сказал, он ищо сказал, что ты, када валнаваешься, совсем дурак становишься. А хочешь, я ему врежу?
— Да!!! — заорал Малфой. — Врежь ему, да посильнее! Чтоб его вообще размазало!
— Хорошо, — пожал квадратными плечами Гойл. — Будет сделано!
Фред и Джордж Уизли шагнули вперёд и сомкнули плечи перед Бондом, отделяя его от Малфоя и Гойла. Однако Гойл, против ожиданий, развернулся и начал выбираться из круга.
— Ты куда?! — опешил Драко, не ожидав такого поступка от своего верного оруженосца.
— Драцца! — прорычал Гойл, настраивая себя на боевой лад. — Мой предок чичаса у твоих, тёрки трёт с Безносым. Я чичаса туда пайду и врежу ему!
— Не своему отцу, дубина! — рявкнул Драко. — Вмажь Поттеру!!!
Грегори Гойл остановился, наморщил лоб и развернулся.
— Поттеру? Эта каторый со шрамом? А ему-то за што?
— Дра-ка! Дра-ка! Дра-ка! — начала скандировать Пэнси Паркинсон, и остальные школьники подхватили: — Дра-ка! Дра-ка! Дра-ка!
— Бей гриффиндорцев! — тоненько завопил Малфой и сделал осторожный шаг назад, чтобы никто не подумал, что он участвовал в нарушении школьных правил.
В круг вошёл Винсент Крэбб:
— Которые здесь гриффиндорцы, стройтесь в очередь, я вас буду бить!
Члены гриффиндорской квиддичной команды, всё ещё в ярких ало-золотых мантиях, обескураженно переглянулись.
— Вот ты! — взревел Гойл, углядев Джеймса Бонда между фигур близнецов. — Ты — Поттер, я тя узнал! Иди сюда, я те вмажу!!!
Джеймс Бонд легонько отодвинул Фреда и встал перед Гойлом, напоминая Давида, замершего перед Голиафом. Вместо пращи в кулаке Бонда по-прежнему трепетал крылышками снитч.
— Ну что ж, попробуй, — безмятежно ответил Джеймс, отводя одну ногу назад и демонстративно складывая руки за спиной.
— Дракаааа!!! — в восторге запищала Пэнси Паркинсон.
Грегори Гойл поднял здоровенный кулак и выбросил его вперёд. Силы удара хватило бы, чтобы пробить кирпичную стену, но суперагента перед кулаком не оказалось — Бонд, балансируя на полусогнутых ногах, развернулся и отклонился, пропуская удар мимо себя.
С трудом удержавшись на ногах, Гойл использовал вторую руку, намереваясь ударить Бонда по уху, но Джеймс присел, наклонился вперёд с прямой, как палка, спиной, и закрученный инерцией собственного удара Гойл покатился по хрустящей траве прямо под ноги Крэббу. Всё ещё занятый поисками гриффиндорцев Крэбб не успел отреагировать на удар массивной туши по коленам, и шкафоподобные слизеринцы устроили весёлую кучу-малу среди надрывающих животики школьников.
— Ещё желающие ударить меня есть? — осведомился Джеймс. — Драко, не будь таким идиотом, а то можно подумать, что мои оскорбления попали слишком близко к правде. Умей признавать, когда ты неправ, и не лезь в драку сам. Научись контролировать себя, свой гнев, возьми под контроль эмоции и свои мысли, попробуй направлять их на решение проблем, а не на создание новых, — и тогда, возможно, у тебя появится шанс сделать род Малфоев действительно великим. А до тех пор, пока предсказать твоё поведение не сложнее, чем маршрут солнца по небу, ты обречён проигрывать, потому что манипулировать тобой сможет кто угодно. У тебя, кажется, есть мозги, — так, Мерлин тебя побери, начинай их использовать! И займись физподготовкой со своими торпедами, что ли. Силушкой они не обижены, но вот координация и чувство равновесия у них никакие.
Джеймс снова развернулся, собираясь уходить, но плотный круг школьников в очередной раз разомкнулся, пропуская на открытое пространство двух женщин. Одна из них выглядела, как разъярённая жаба, а вторая невинно осведомилась, поправляя розовую шляпку:
— Драка? О, детишечки, как же это невозможно грубо, как по-магловски! Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Уизли, мистер Уизли, да сколько же вас… Мистер Крэбб, мистер Гойл, мистер Малфой, не соблаговолите ли объяснить мне, что тут происходит?
— Они напали на нас и избили! — воскликнула Пэнси, показывая пальцем на Джеймса.
Долорес Амбридж обратила взгляд маленьких глаз на Бонда, безошибочно выделяя главного:
— Ах, какая незадача, мистер Поттер… Вам было мало оскорблять всю школу своим поведением во время матча, вам было недостаточно глумиться над командой Слизерина, поймав снитч издевательским образом, поэтому вы решили напасть на уже побеждённых игроков и вывести их из строя? Как это низко! Но, впрочем, оскорблять и издеваться — это вполне в вашем характере, да, мистер Поттер?
Джеймс Бонд покачал головой и закатил глаза. Вокруг было несколько десятков свидетелей, которые заявят, что он никого и пальцем не тронул, но их слова ни на что не повлияют, так какой смысл оправдываться?
— Долорес, я уверена, что тщательное расследование покажет, что Поттер со своими друзьями здесь ни при чём, — торопливо заговорила Минерва МакГонагалл, из-за спины Амбридж делая Джеймсу страшные глаза. — Мистер Гойл, скажите, вы ведь упали сами? Почему вы упали?
— П’тамушта он меня уронил, — Грегори, наконец, сумел разделить ноги на свои и Винсента и поднялся на те, которые счёл своими. Его сосископодобный палец безошибочно указывал на Джеймса Бонда. Согласно логике Грегори Гойла, раз он попытался ударить Поттера и в результате оказался на земле, то виноват в этом Поттер.
— Что и требовалось доказать, моя дорогая, что и требовалось доказать, — пропела Амбридж. — Ну что ж, с болью в сердце я вынуждена наказать мальчиков.
— Но это Малфой их спровоцировал! — воскликнула Кэти Белл.
— Конечно, я накажу их, Долорес, — поспешно сказала Минерва. — Вы, трое, слушайте внимательно. Мне безразлично, как вас провоцировал Малфой, пусть даже оскорбил каждого члена ваших семей; ваше поведение отвратительно, я на неделю оставляю вас после уроков! И не смотрите на меня так, Поттер, вы это заслужили! И если вы когда-нибудь ещё раз…
— Кхе-кхе.
Профессор МакГонагалл закрыла глаза, словно моля небо о терпении, и повернулась к Амбридж:
— Да?
— Я думаю, они заслуживают более сурового наказания, — сказала та, и улыбка её стала ещё шире.
МакГонагалл раскрыла глаза.
— К сожалению, — сказала она, пытаясь ответить ей такой же улыбкой, которая получилась похожей скорее на судорогу, — здесь существенно, что думаю я, коль скоро они на моём факультете, Долорес.
— Вынуждена вас огорчить, Минерва, — просюсюкала Амбридж, — сейчас вы убедитесь, что существенно только моё мнение. Где же он? Корнелиус только что прислал… — С фальшивым смешком она порылась в своей сумочке. — Министр прислал… Ах, вот!..
Она вытащила пергамент, развернула, неизвестно зачем откашлялась и начала читать:
— Кхе-кхе. «Декрет об образовании номер двадцать пять…»
— Неужели ещё один! — простонала МакГонагалл.
— Да-да, — с улыбкой подтвердила Амбридж. — И в сущности, Минерва, именно вы убедили меня, что мы нуждаемся в дополнении… Помните, как вы отменяли все наказания, которые я назначала этому мелкому проныре Поттеру?.. Я не могла с этим примириться. Я связалась с министром, и он согласился со мной, что генеральный инспектор уполномочена лишать любого ученика привилегий, иначе она — то есть я — будет иметь меньше власти, чем рядовой преподаватель! Теперь вы видите, Минерва, насколько права я была? Чудовищные характеры… Впрочем, читаю дополнение… Кхе-кхе… «Отныне генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении льгот, послаблений, наказаний, санкций, а также в лишении привилегий, данных ученикам Хогвартса, и право изменять таковые льготы, послабления, наказания, санкции и ограничения привилегий, определённые преподавателями, за исключением налоговых». Подписано: Корнелиус Фадж, министр магии, кавалер ордена Мерлина первой степени и т. д. и т. д..
