Джеймс, не обращая внимания на эту пантомиму, продолжил:
— Жена Барти Крауча-старшего сумела сохранить достаточно разума и воли, чтобы пить Оборотное зелье каждый раз, когда её могли увидеть. А ведь применение Оборотного зелья довольно болезненно, — вы рассказывали мне про тот случай на втором курсе, когда мы изображали Крэбба, Гойла и кошечку. Помнится, вы сравнивали это ощущение с плавящейся кожей… Как по-вашему, сидящие на голодном пайке из-за вынужденного заключения в Азкабане дементоры, — существа, питающиеся страхом, болью и страданиями, — могли не заметить, что один заключённый постоянно испытывает страдания, когда мимо его камеры проводят другого заключённого?
Рон и Гермиона переглянулись. Джеймс с неподражаемой грацией великосветского франта отрезал кусочек яичницы и отправил его в рот.
— Я что-то никак не соображу, к чему ты клонишь, — пожаловался Рон, устремляя на суперагента взгляд, каким мелкий рогатый скот смотрит на новые ворота.
Бонд тщательно прожевал еду и проглотил её, после чего промокнул губы салфеткой.
— Я клоню к тому, что побег Барти Крауча-младшего был подстроен.
— Подстроен?! — ахнула Гермиона.
— Безусловно, — кивнул суперагент. — Я только ещё не знаю, кем именно — Волан-де-Рон, держись-Мортом, который нашёл способ связаться со своими старыми соратниками ещё до обретения тела, Министерством Магии или Дамблдором.
Рон резко встал:
— Знаешь, Гарри, я не обязан выслушивать такие мерзости! Как ты можешь подозревать Дамблдора?!
Рыжеволосый Уизли демонстративно смерил безмятежно уплетающего гренок Бонда пылающим взором, схватил свою тарелку и вразвалку направился к братьям и сестре, занявшим стратегические точки вокруг блюда с атлантическим лососем.
Гермиона слегка растерянно проводила удаляющегося Рона взглядом и обернулась к Бонду:
— Ты серьёзно думаешь, что Дамблдор мог вытащить из тюрьмы Барти Крауча?
Джеймс тщательно вытер пальцы и налил себе горячий шоколад, переходя к десерту:
— Легко. Мотив-то у него есть. Дамблдор катастрофически терял своё влияние, в последние годы оно упало до минимума. Теперь следи за руками: освободив Крауча, преданного сторонника Волан-де-Морта, Дамблдор даёт возможность восстановиться своему врагу, который, однако, в силу ограниченного телесного опыта за последние двенадцать лет, а также в силу полного безумия за более долгий срок, не представляет больше особой опасности. Зато замечательно годится в качестве пугала для других магов, которые ещё помнят Первую Магическую Войну. Если разыграть карты правильно — подкинуть моё имя в Кубок Огня, проследить, чтобы я постоянно побеждал в Турнире Трёх Волшебников и добрался до порт-шлюза первым — можно убедить весь мир, что Волан-де-Смерд вернулся. В активе имеем пропавшего чемпиона с кубком, заклинание «Акцио!» доставляет кубок обратно, простая проверка показывает, что это порт-шлюз, с его помощью на кладбище отправляется группа авроров, там обнаруживается один труп чемпиона и один упивающийся своим триумфом Волан-де-Мрёт, толкающий пафосные речи перед сторонниками. Волдя не рад появлению авроров и крошит их в капусту. Но кто-то непременно спасается, поверь мне на слово, силовики замечательно понимают, когда заканчивается время геройствовать и начинается время драпать. Сбежавший возвращается сюда, в «Хогвартс», где тем временем кучкуются официальные лица Министерства, докладывает о возрождении Волди всему честно́му люду, после чего пафосно умирает на глазах толпы. И тогда вся магическая Великобритания, подвывая от ужаса, на коленях поползёт к единственному магу, которого Сама-Знаешь-Кто боится. С тщательно рассчитанным риском игра беспроигрышная: всего-то и надо что время от времени направлять Барти Крауча. При этом сам Крауч будет искренне полагать, что весь план целиком, от начала и до конца, — исключительно его идея, а Дамблдор ему в лучшем случае мешал.
Джеймс откусил ещё один кусочек пончика.
— Но получилось так, что моя волшебная палочка вошла в гасящий резонанс с волшебной палочкой Волан-де-Морды, и это позволило мне спастись. Я уверен, что Дамблдор знал о теоретической возможности Приори Инкантатем, но он не рассчитывал, что Волдя решит меня помучить. Дамблдор не садист, а прагматик; он бы убил меня сразу, без театральных представлений и без дуэлей; он судил по себе, и ожидал столь же разумного поступка от Волан-де-Морды. Но тот захотел покрасоваться, устроил дуэль, и у меня появилась возможность сопротивляться. Палочки вошли в резонанс, это позволило мне спастись, и вся игра полетела Нюхалзу под хвост: задыхающийся от ужаса мальчишка с трупом в одной руке и с золотой миской в другой — это не настолько круто, как израненный аврор в полном боевом облачении. Мне никто не верит. Дамблдору тоже никто не верит. Министерство в ответ на столь жалкий результат гениальной комбинации окрысилось и начало теснить Дамблдора по всем фронтам. К нам присылают мадам Розовую-Жабу-С-Чёрным-Бантиком, — Джеймс кивнул на щебечущую с Помоной Стебель профессора Долорес Амбридж, — основная цель которой — развалить преподавание в этой школе. При этом Волдя затаился где-то в глуши и ждёт, когда Дамблдор с Министерством закончат танцевать друг напротив друга и приступят к обмену ударами, чтобы выступить со свежими силами, когда обе стороны истощат себя в борьбе. Знаешь, я не удивлюсь, если выяснится, что именно Дамблдор подослал ко мне дементоров. Просто чтобы придать хоть немного убедительности своей идее о выходе бывших сторонников Волан-де-Смерда из повиновения.
Юноша и девушка помолчали. Горячая кровь гриффиндорки протестовала против представленного ей расклада, но холодный разум не мог найти ни одного изъяна в этой теории. В самом деле, побег Барти Крауча-младшего был на руку только Волан-де-Морту и Дамблдору, и у Дамблдора было больше возможностей для действия, чем у беспомощного призрака с единственным помощником, который официально вот уже четырнадцать лет как мёртв.
— Но Дамблдор же сам ставил защиту вокруг Кубка Огня! — воскликнула Гермиона, сама прекрасно понимая, насколько этот аргумент жалок.
Джеймс Бонд взглянул на неё, подняв бровь:
— Ты согласна со мной, что это даёт ему замечательную возможность для манипуляций?
— Но ведь… Он же снова собрал Орден Феникса!
— Правильно. Теперь объясни мне, какой смысл в этом Ордене, если ему не с кем бороться? Да если бы Волан-де-Мымрд не воскрес, его стоило бы выдумать, только чтобы получить официальное право командовать своими верными соратниками и атаковать Министерство!
Гермиона сквозь навернувшиеся на глаза слёзы посмотрела на учительский стол. Профессор Дамблдор в своих обычных очках в виде полумесяца, абсолютно не подходящих к растам и к эспаньолке, мило беседовал о чём-то с Долорес Амбридж. Преподавательница ЗоТИ прижимала к себе очередную пачку книг, и директор тщательно пытался как можно незаметнее скосить глаза, чтобы прочитать названия. В общем и в целом, этот обмен любезностями напоминал танец двух кобр с капающим с клыков ядом.
— Я не верю… Не мог профессор Дамблдор так поступить! — всхлипнула Гермиона.
— Не волнуйся, доказательств-то нет, — утешил девушку Джеймс, накрыв её ладошку своей. — Не пойман — не вор. Если мы с такими голословными утверждениями пойдём в аврорат, нас, конечно, выслушают, но только из вежливости. Любой грамотный юрист не оставит от наших домыслов камня на камне. Всё, что мы можем делать, это держать ушки на макушке и предугадывать действия противника на восемь шагов вперёд, надеясь, что нам представится шанс вывести преступника, задумавшего эту гениальную комбинацию, на чистую воду до того, как он решит нас убрать.
— Что?!
Рука Джеймса по-прежнему лежала на ладони Гермионы. Оба старательно делали вид, что не замечают этого.
— Гермиона, ты что, не понимаешь, что здесь затевается? Это глобальный передел власти как минимум в рамках магической Британии, а то и во всей Европе. Кто бы ни стоял за всей этой чехардой, он просто не рассматривает возможность опустить руки и уйти, если на его пути будут стоять два подростка. Или два десятка подростков. По-твоему, если мы придём к нему и скажем «Мы раскусили тебя, подлый негодяй, а-та-та тебе», он расплачется, развернётся и уйдёт?
