Гермиона, пробившаяся к Джеймсу, шепнула ему на ухо:
— Ну что, ты подумал о том, что мы тебе предлагали?
— Да, подумал, — одними губами ответил ей Джеймс.
— Это хорошо. Мы с Роном прикинули, кто из ребят может захотеть обучаться настоящей защите, и кое-кто проявил интерес. Я назначила сбор в «Кабаньей голове». Это трактир на задворках Хогсмида, по-моему, подозрительное место. Там собираются те, кто не хочет быть на виду. Ученики обычно туда не ходят, и нас не подслушают. Здорово я придумала, правда?
Мысленно Джеймс шлёпнул себя ладонью по лицу, закрывая глаза, но внешне он никак не проявил своих чувств:
— Гермиона, скажи, если в паб, известный тем, что в нём собираются люди, не желающие привлекать внимания, и куда крайне редко заходят ученики, вдруг внезапно набьётся десяток школьников, — как по-твоему, это может привлечь чьё-нибудь внимание? Пока ты размышляешь, я задам другой вопрос. Как ты думаешь, через сколько минут Долорес Амбридж будет поставлена в известность, что группа школьников уединилась в баре с очень плохой репутацией?
Гермиона осеклась и сбилась с шага.
— Так что же делать?
— Ничего, что уж тут сделаешь, — безмятежно ответил Джеймс. Они как раз прошли мимо колонн, увенчанных статуями крылатых вепрей, и повернули налево, на дорогу к деревне. Порыв ветра ударил им в лицо. — Сделай вид, что тебе на глаза упала чёлка, поправь её и, пользуясь тем, что твоё лицо полуприкрыто, оглянись и посмотри, сколько человек наблюдают за нами. Только быстро, у тебя будет не больше трети секунды, любая задержка привлечёт внимание. Конечно, было бы лучше, чтобы ты зажала в ладони крошечное зеркальце и не крутила головой, но, думаю, ты и без него справишься.
— Наблюдают за нами?! — охнула Гермиона.
— Ну, скорее, за мной, — самокритично признал Джеймс, продолжая безмятежно шагать по грунтовой дороге. — Но мы с тобой о чём-то шепчемся, поэтому за тобой будут наблюдать тоже.
Гермиона наклонилась вперёд, и тугая плеть волос хлестнула её по глазам. Девушка тряхнула головой, заправляя выбившуюся прядь под шапку.
— Я насчитала пятерых, — ответила она. — Амбридж, Снегг, МакГонагалл, Филч, Малфой.
— Ещё Вектор, Трюк, Гойл, Джинни Уизли, Чжоу Чанг, Пэнси Паркинсон, Полумна Лавгуд, тот странный мальчик из Слизерина и, я подозреваю, нескольких я ещё просто не сумел вычислить, — признал Джеймс.
— И что им нужно, по-твоему?
— Не что, — по виду Джеймса нельзя было сказать, что предмет разговора хоть в малейшей степени его волнует, — а кто. Я. Все они каждые несколько минут проверяют, где я нахожусь. Ну, Джинни и Чжоу могут интересоваться мной, потому что они — девушки, а я — нет, но я не смею подозревать Аргуса Филча или Долорес Амбридж в интимных посягательствах на мою особу. Значит, среди всех этих топтунов есть наблюдатели, которых я интересую не как крайне привлекательный юноша, а как носитель какой-то информации, как обладатель каких-то секретов или знаний. Скажи, по-твоему, если они заметят, что мы с тобой поговорили, и после этого ты начала носиться среди толпы школьников, беседуя то с одним, то с другим, это может привлечь внимание? Чёрт, да твоё поведение позволит просто вычислить всех, кто заинтересован в моих «уроках», ещё до первого урока.
Гермиона подумала.
— И что ты собираешься делать?
— Ничего, — безмятежно ответил Джеймс, продолжая шагать. — Если я не пытаюсь скрыться, то и топтуны станут расслабленными. Когда мы доберёмся до деревни, школьники разбегутся по трактирам, и следить за мной станет сложнее, вот тогда наступит момент попытаться стряхнуть хвост.
— «Топтуны», «стряхнуть хвост»… — повторила Гермиона. — Ты говоришь, как… Детектив.
— Ха! — в глазах суперагента вспыхнули весёлые искорки. — Это ты ещё не слышала, как говорят настоящие силовики.
— Совершенно верно, не слышала. Я вообще с полицией дела не имела, только иногда они приходили к нам и обвиняли маму и папу в применении пыток. Те показывали им дипломы врачей-стоматологов, и полицейские уходили, потому что стоматологам разрешается пытать людей за их счёт… Интересно, а ты-то откуда знаешь сленг полицейских? Опять остатки… Той личности?
— Ага. — Джеймс шагал по-прежнему, размеренно, спокойно. — Так когда ты договорилась встретиться в «Кабаньей голове»?
— Минут через двадцать.
— Ладно. Тогда давай пройдём мимо вон того магазинчика, там целая куча народу…
— Это же «Зонко», магазин волшебных шуток и проказ! Конечно, там будет много школьников, ни один другой магазин не продаёт навозные бомбы!
— И хорошо. Мы просочимся через толпу у витрины, потом свернём вон в тот паб…
— Это «Три метлы», самый приличный трактир в деревне.
— Да всё равно, хоть четыре. Важно, что у неё два входа, в гостиницу и непосредственно в бар, и есть большое зеркало над стойкой, — мы войдём в один вход и выйдем из второго, а по пути сможем заметить, следует ли за нами кто-нибудь. А выйдя из второго входа, сразу свернём за угол и пойдём задворками. Рон?
— Да, Гарри? — длинный рыжеволосый парень ревниво втиснулся между Джеймсом и Гермионой.
— Ты, уж прости, слишком заметный. Поэтому тебе придётся идти сразу в «Кабанью голову».
— Ладно, — Рон поджал губы, но счёл, что сейчас не время спорить. — Я ещё Фреда и Джорджа с собой прихвачу.
— А они тоже собираются прийти на нашу встречу?
— Конечно. И Джинни, разумеется!
Джеймс вздохнул:
— Я почему-то так и думал. Кто ещё?
Рон и Гермиона переглянулись:
— Да так… Полумна, братья Криви, Кэти Белл, Ли Джордан, сестрёнки Патил, Хана Аббот, ну и ещё там по мелочи…
Джеймс мысленно схватился за голову. Насколько он знал Рона, «ещё там по мелочи» означает человек пятнадцать. Вдобавок к тем, кто уже был назван, общее число участников легко перехлестнёт за две дюжины. Учитывая выбранное Гермионой место, нет никаких шансов сохранить эту встречу в секрете. С тем же успехом можно было разослать всем следящим за ними лицам персональные приглашения.
— Ясно. Забываем про попытку уйти от слежки. Такая толпа, учитывая четыре огненных маяка, — без обид, Рон, — не может остаться незамеченной. Раз те, кто за нами следят, всё равно узнают, куда мы направляемся, не имеет смысла скрываться. Идём прямо туда. Гермиона, веди.
Свернув с главной улицы магической деревни, троица прошла несколькими закоулками и вышла к покосившемуся, запущенному многоэтажному зданию подозрительно закопчённого вида. На ржавой скобе над дверью висела облезлая деревянная вывеска с изображением отрубленной головы кабана, с которой текла кровь на белую скатерть. Вывеска скрипела на ветру. Троица остановилась перед дверью в нерешительности.
— Идём? — робея, сказала Гермиона. Джеймс сделал шаг вперёд, открыл дверь.
Изнутри потянуло табачным дымом, животными и подгоревшими котлетами. Воздух был настолько спёртым, что его можно было резать кусками и продавать в качестве лекарства для пострадавших от гипероксии. Джеймс, которому по долгу службы приходилось посещать и более опасные места, бесстрашно переступил порог.
Внутри было совсем не так, как в «Трёх мётлах», большом баре, теплом и сияющем чистотой. Трактир «Кабанья голова» представлял собой убогую, грязную комнатку, чем-то насквозь пропахшую, скорее всего козлами. Окна эркера покрывал такой слой сальной грязи, что дневной свет едва просачивался в комнату, и освещалась она огарками свечей, расставленными на грубых деревянных столах. Пол, на первый взгляд земляной, оказался каменным, с вековыми наслоениями грязи. Джеймс вспомнил рассказ друзей о том, как Хагрид выиграл здесь драконье яйцо у незнакомца в капюшоне. «В „Кабаньей голове” встретишь много всякого чудного народа», — любил приговаривать Хагрид, по словам Рона. Джеймс ещё удивился, почему Хагриду не показалось странным, что незнакомец прятал лицо, но теперь он увидел, что здесь, похоже, было принято его прятать. У одного из посетителей голова была вся обмотана грязными бинтами с щелью на месте рта, куда он вливал стакан за стаканом какую-то жгучую дымящуюся жидкость. У окна сидели двое в капюшонах — и если бы они не разговаривали с сильным йоркширским акцентом, Джеймс, пожалуй, принял бы их за дементоров. А в тёмном углу возле очага сидела колдунья в густой чёрной вуали, достававшей до туфель, и виден был только кончик её носа, поскольку выпирал из-под вуали.
