Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Маковский Сергей КонстантиновичКленовский Дмитрий Иосифович
Кондратьев Александр Алексеевич
Кантор Михаил Львович
Британ Илья Алексеевич
Терапиано Юрий Константинович
Форштетер Михаил Адольфович
Бунин Иван Алексеевич
Горянский Валентин Иванович
Ильяшенко Владимир Степанович
Евсеев Николай Николаевич
Гарднер Вадим Данилович
Дон-Аминадо .
Голохвастов Георгий Владимирович
Бердяева Лидия Юдифовна
Цетлин (Амари) Михаил Осипович
Иванов Всеволод Никанорович
Блох Григорий Анатольевич
Чёрный Саша
Белоцветов Николай Николаевич
Гиппиус Зинаида Николаевна
Бальмонт Константин Дмитриевич "Гридинский"
Ратгауз Даниил Максимович
Тэффи Надежда Александровна
Потемкин Петр Петрович
Цветаева Марина Ивановна
Ходасевич Владислав Фелицианович
Иванов Вячеслав Иванович
Биск Александр Акимович
Северянин Игорь Васильевич
Струве Михаил Александрович
Присманова Анна
Дубнова-Эрлих Софья
Адамович Георгий Викторович
Мережковский Дмитрий Сергеевич "Д. М."
Браиловский Александр Яковлевич
Корвин-Пиотровский Владимир Львович
Магула Дмитрий Антонович
Несмелов Арсений Иванович
Вертинский Александр Николаевич
Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Гейнцельман Анатолий Соломонович
Сумбатов Василий Александрович
 > Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая > Стр.94
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
93
94
95
...
105

Дмитрий Кленовский

«Легкокрылым Гением ведомы…»

Легкокрылым Гением ведомы,
Улетели птицы за моря.
Почему же мы с тобою дома
Этим хмурым утром ноября?
Может, нужно было взять котомку,
Палку, флягу, пару верных книг
И пуститься ласточкам вдогонку
Через лес и поле напрямик!
Только тем, кто медлят, невозможно
Причаститься радостей земли.
Через все шлагбаумы, все таможни
Невидимками бы мы прошли.
И наверно б вышли мы с тобою
Завтра утром к розовым камням,
Тонким пальмам, пенному прибою —
Золотым, благословенным дням.
И наверно самой полной мерой
Было б нам, дерзнувшим, воздано
За крупицу настоящей веры,
За одно горчичное зерно.

Прохлада

На рубеже последних дней
Мне больше ничего не надо,
Вокруг меня уже прохлада
Прозрачной осени моей.
Пусть стали медленней движенья
И голос изменяет мне,
Но сердца в полной тишине
Красноречивее биенье.
Ложится сумрак голубой
На тяжелеющие веки,
И так прекрасно быть навеки
Наедине с самим собой.

1947

Долг моего детства

Двоился лебедь ангелом в пруду.
Цвела сирень. Цвела неповторимо!
И, вековыми липами хранима,
Играла муза девочкой в саду.
И Лицеист на бронзовой скамье,
Фуражку сняв, в расстегнутом мундире,
Ей улыбался, и казалось: в мире
Уютно, как в аксаковской семье.
Всё это позади. Заветный дом
Чернеет грудой кирпича и сажи,
И Город Муз навек обезображен
Артиллерийским залпом и стыдом.
Была пора: в преддверьи нищеты
Тебя земля улыбкою встречала.
Верни же нынче долг свой запоздалый
И, хоть и трудно, улыбнись ей — ты.

1949

«Прозрачным сном прекрасна ночь моя…»

Прозрачным сном прекрасна ночь моя,
Мне, пробудясь, листать не нужно сонник,
И круглым хлебцем радость бытия
Кладет мне утром Бог на подоконник.
И, посолив отрезанный ломоть
Дневной заботой, болью и тревогой,
Прияв опять мою земную плоть,
Я дальше мерю долгую дорогу.
И с каждым днем она понятней мне:
В ней поровну всего! И я доволен
Не только тем, что хлеб в моей суме,
Но также тем, что этот хлеб — присолен.

1949

«Корзина с рыжиками на локте…»

Корзина с рыжиками на локте,
А за плечом — мешок еловых шишек.
Опушки леса ласковый излишек —
Не царский ли подарок нищете!
Затопим печку, ужин смастерим
И ляжем спать на стружковой перине.
Есть в жизни грань, где ты неуязвим,
Неуязвим, как ветры и пустыни.

1951

«Пирог с грибами стынет на столе…»

Пирог с грибами стынет на столе.
Меня зовут. Бегу огромным садом.
Вот этот полдень, в Царском ли Селе
Иль в Павловске, он здесь, со мною рядом.
Он был хорош не только тишиной,
Не только беззаботностью и ленью —
Он был взыскательный учитель мой
И научил высокому уменью:
Уменью жить цезурою стиха,
Как эти вот дворцы, аллеи, шлюзы,
Как тот кувшин в бессмертных черепках,
Откуда пили ласточки и музы.

1951

«Мы с тобою ее запомнили…»

Мы с тобою ее запомнили,
Эту медленную весну:
Гиацинты на подоконнике,
Восковую их белизну.
А за ними, весь в колких лужицах,
Тихий дворик, московский, тот,
Что — прикажет весна — закружится,
Защебечет и зацветет.
С Новодевичьего, с соседнего,
Мерно пели колокола.
И любовь наша тоже медленной,
Вот как эта весна, была.
Всё прилаживалась, примеривалась,
Подмерзала то там, то здесь,
Чтобы, словно сперва не веря в нас,
После вдвое щедрей расцвесть.
…Вспоминаешь, и в сердце — лужицы,
Гиацинты, колокола
И та девушка, в косах, в кружевце,
Что тобою тогда была.

1951

Не забытое, не прощенное

Когда весной — чужой весной! —
   Опять цветет сирень,
Тогда встает передо мной
   Мой царскосельский день.
Он тронут ранней сединой,
   Ему за пятьдесят,
Но молодой голубизной
   Его глаза горят.
Он пахнет морем и руном
   Гомеровской строки,
И гимназическим сукном,
   И мелом у доски;
Филипповским (вкуснее нет!)
   Горячим пирожком,
Девическим, в пятнадцать лет
   Подаренным, платком…
Стучит капель, оторопев
   На мартовском ветру,
Звенит серебряный припев
   Кавалерийских труб,
И голуби, набив зобы,
   Воркуют на снегу.
…Я всех забыл, я всё забыл,
   А это — не могу!
94
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"575148","o":1}