Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Белоцветов Николай НиколаевичРатгауз Даниил Максимович
Струве Михаил Александрович
Иванов Вячеслав Иванович
Цетлин (Амари) Михаил Осипович
Цветаева Марина Ивановна
Иванов Всеволод Никанорович
Бунин Иван Алексеевич
Северянин Игорь Васильевич
Бердяева Лидия Юдифовна
Ходасевич Владислав Фелицианович
Биск Александр Акимович
Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Кондратьев Александр Алексеевич
Дон-Аминадо .
Вертинский Александр Николаевич
Евсеев Николай Николаевич
Гейнцельман Анатолий Соломонович
Голохвастов Георгий Владимирович
Гиппиус Зинаида Николаевна
Несмелов Арсений Иванович
Гарднер Вадим Данилович
Браиловский Александр Яковлевич
Терапиано Юрий Константинович
Мережковский Дмитрий Сергеевич "Д. М."
Корвин-Пиотровский Владимир Львович
Сумбатов Василий Александрович
Дубнова-Эрлих Софья
Кленовский Дмитрий Иосифович
Британ Илья Алексеевич
Потемкин Петр Петрович
Магула Дмитрий Антонович
Блох Григорий Анатольевич
Ильяшенко Владимир Степанович
Горянский Валентин Иванович
Форштетер Михаил Адольфович
Кантор Михаил Львович
Тэффи Надежда Александровна
Чёрный Саша
Адамович Георгий Викторович
Бальмонт Константин Дмитриевич "Гридинский"
Присманова Анна
Маковский Сергей Константинович
 > Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая > Стр.36
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
35
36
37
...
105

Троицын день

Колоколов гудящий зов
Плывет в ликующем прибое…
Как это утро голубое,
Твой взор глубок и бирюзов,
И ароматная березка
У древних темных образов —
Твоя задумчивая тезка.

«Свод листвы роскошней малахита…»

Свод листвы роскошней малахита,
Ярче бронзы светится кора,
А трава богаче перевита,
Чем узор молельного ковра.
Это — храм. В его тиши охранной —
Близ Творца творение и тварь:
Каждый странник может невозбранно
Здесь воздвигнуть свой простой алтарь.
И, забыв, как праздную тревогу,
Вечный спор о Ликах Божества,
Своему Неведомому Богу
Принести бесстрашные слова[54].

«Гамак в тени, а вкруг повсюду…»

Гамак в тени, а вкруг повсюду
И свет и блеск и полдня хмель:
Кружась, жужжит тяжелый шмель…
И, усыпляющему гуду
Без дум внемля, дремлю слегка,
Как дремлет, выйдя на запруду,
В разливе леностном река.

Погибшая песня

Луны лукавые лучи
В душе по бархату печали
Всю ночь желанной ложью ткали
Мечты в узор цветной парчи,
И сердце пело им ответом…
Но песня канула в ночи,
А ночь растаяла с рассветом.

«Твердя, что мы, прожив наш век…»

Твердя, что мы, прожив наш век,
Уничтожаемся бесследно, —
Ты, горделивый человек,
Беднее гусеницы бедной.
Червяк пред смертью вьет кокон
Как ложе сна, и грезит жадно,
Что, пресмыкающийся, он
Проснется бабочкой нарядной.

В замке

Букеты роз цветут на пяльцах,
А за окном гудит метель;
И песнь прохожий менестрель
Поет о рыцарях-скитальцах.
Все в замке спит… Трещит камин…
Иголка медлит в тонких пальцах…
А в сердце — странник-паладин.

«В угаре жизни год за годом…»

В угаре жизни год за годом
Я брал, бросал и вновь искал,
И, осушая свой бокал,
Пил горький опыт мимоходом.
Я — мудр, но ноша тяжела,
И никну я, как лишним медом
Отягощенная пчела.

«В ночи, прислушиваясь к звуку…»

В ночи, прислушиваясь к звуку
Грозы, идущей стороной,
Я нашу изживал разлуку:
Ни ты, ни я тому виной,
Что страсть, остыв, ушла навеки.
И все же, глядя в душный мрак,
Я ждал, чтоб мне он подал некий
Понятный сердцу вещий знак.
И было. Молния сверкнула,
Как росчерк властного пера,
И в книге жизни зачеркнула
Все то, что умерло вчера.

«Загадка все одна и та ж…»

Загадка все одна и та ж:
Игрушка ль мы судьбы случайной;
Иль жизни смысл окутан тайной,
Как сфинкс, песков безмолвный страж;
Иль красота и радость мира
Нам только снится, как мираж
В пустынях синего эфира?

«Рукой бесстрастной кости мечет…»

Рукой бесстрастной кости мечет
Судьба, бессменный банкомет;
Несчастье — нечет, счастье — чет,
Сегодня — чет, а завтра — нечет…
Играй! Не бойся — прост расчет:
Ведь жизнь твой проигрыш залечит,
А смерть и выигрыш возьмет.

На переломе

В душе ни ропота, ни горьких сожалений…
Мы в жизни знали все. Мечтавшийся давно
Расцвет искусств — был наш; при нас претворено
Прозрение наук — в триумф осуществлений.
Мы пили творчества, любви, труда и лени
Изысканную смесь, как тонкое вино;
И насладились мы, последнее звено
В цепи взлелеянных веками поколений.
Нахлынул мир иной. С ним — новый человек.
Под бурным натиском наш утонченный век
В недвижной Красоте отходит в область мифов.
А мы, пред новизной не опуская век,
Глядим на пришлецов, как некогда на скифов
С надменной жалостью глядел античный грек.

Свеча

Благой со строгими глазами
Темнеет Спас: благая Русь.
Я вновь в былом… Опять молюсь
Я пред родными образами,
Молитвы детские шепча…
О чем же крупными слезами
Так плачет белая свеча?

Вьюга

Всю ночь мело. Бил ветер ставней
И жутко плакал у окна…
И, одинокая, без сна
Душа томилась болью давней,
Молясь все ярче, все страстней,
Чтоб эта вьюга замела в ней
И самый след минувших дней.
вернуться

54

Своему Неведомому Богу//Принести бесстрашные слова. — В древнеримских храмах был алтарь, посвященный Неведомому божеству.

36
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"575148","o":1}