Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Чёрный СашаТэффи Надежда Александровна
Белоцветов Николай Николаевич
Терапиано Юрий Константинович
Мережковский Дмитрий Сергеевич "Д. М."
Корвин-Пиотровский Владимир Львович
Голохвастов Георгий Владимирович
Кленовский Дмитрий Иосифович
Цветаева Марина Ивановна
Присманова Анна
Ратгауз Даниил Максимович
Цетлин (Амари) Михаил Осипович
Иванов Вячеслав Иванович
Бунин Иван Алексеевич
Потемкин Петр Петрович
Гиппиус Зинаида Николаевна
Британ Илья Алексеевич
Бальмонт Константин Дмитриевич "Гридинский"
Гейнцельман Анатолий Соломонович
Ходасевич Владислав Фелицианович
Горянский Валентин Иванович
Дон-Аминадо .
Биск Александр Акимович
Форштетер Михаил Адольфович
Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Северянин Игорь Васильевич
Кантор Михаил Львович
Дубнова-Эрлих Софья
Маковский Сергей Константинович
Магула Дмитрий Антонович
Адамович Георгий Викторович
Бердяева Лидия Юдифовна
Кондратьев Александр Алексеевич
Иванов Всеволод Никанорович
Браиловский Александр Яковлевич
Сумбатов Василий Александрович
Несмелов Арсений Иванович
Вертинский Александр Николаевич
Гарднер Вадим Данилович
Ильяшенко Владимир Степанович
Струве Михаил Александрович
Евсеев Николай Николаевич
Блох Григорий Анатольевич
 > Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая > Стр.58
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
57
58
59
...
105

1917

Какой звезды сиял нам свет?
На утре дней, в истоках лет,
Больших дорог минуя стык,
Куда нас мчал лихой ямщик?..
Одним черед. Другим черед.
За взводом взвод. И — взвод, вперед!
Теплушек смрад. Махорки дым.
Черед одним. Черед другим.
Один курган. Другой курган.
А в мире ночь. Седой туман.
Протяжный вой. Курганов цепь.
Метель. Пурга. Татары. Степь.

Московские празднества

Снова отдых от труда,
Праздник счастья мирового.
Снова в мире ерунда,
А трамвая никакого.
Снова факелы чадят,
Реет флагов бумазея.
Снова маршалы стоят
На ступеньках мавзолея.
Разве выразишь пером
Этот пафос с дисциплиной,
Этот русский чернозем
Пополам с марксистской глиной?
Лишь от радости всплакнешь,
Сладкий миг переживая,
И пешком себе пойдешь
За отсутствием трамвая.

Стоянка человека

Скажи мне, каменный обломок
   Неолитических эпох!
Какие тьмы каких потемок
   Хранят твой след, таят твой вздох?
О чем ты выл в безмолвьи ночи
   В небытие и пустоту?
В какой простор вперяя очи,
   Ты слез изведал теплоту?
Каких ты дядей ел на тризне,
   И сколько тетей свежевал?
И вообще, какой был в жизни
   Твой настоящий идеал?
Когда от грустной обезьяны
   Ты, так сказать, произошел, —
Куда, зачем, в какие страны
   Ты дальше дерзостно пошел?!
В кого, вступая в перебранку,
   Вонзал ты вилку или нож?
И почему свою стоянку
   Расположил на речке Сож?
И почему стоял при этом?
   И на глазах торчал бельмом?
И как стоял? Анахоретом?
   Один стоял? Или вдвоем?
И вообще, куда ты скрылся?
   Пропал без вести? Был в бегах?
И как ты снова появился,
   И вновь на тех же берегах?
…И вот звено все той же цепи,
   Неодолимое звено.
Молчит земля. Безмолвны степи.
   И в мире страшно и темно.
И от порогов Приднепровья
   И до Поволжья, в тьме ночной,
Все тот же глаз, налитый кровью,
   И вопль, глухой и вековой.

Города и годы

Старый Лондон пахнет ромом,
Жестью, дымом и туманом,
Но и этот запах может
Стать единственно желанным.
Ослепительный Неаполь,
Весь пропитанный закатом,
Пахнет мулями и слизью,
Тухлой рыбой и канатом.
Город Гамбург пахнет снедью,
Лесом, бочками и жиром,
И гнетущим, вездесущим,
Знаменитым, добрым сыром.
А Севилья пахнет кожей,
Кипарисом и вервеной,
И прекрасной чайной розой,
Несравнимой, несравненной.
Вечных запахов Парижа
Только два. Они все те же:
Запах жареных каштанов
И фиалок запах свежий.
Есть чем вспомнить в поздний вечер,
Когда мало жить осталось,
То, чем в жизни этой бренной
Сердце жадно надышалось!..
Но один есть в мире запах
И одна есть в мире нега:
Это русский зимний полдень,
Это русский запах снега.
Лишь его не может вспомнить
Сердце, помнящее много.
И уже толпятся тени
У последнего порога.

Монпарнас

Тонула земля в электрическом свете.
Толпа отливала и шла как лавина.
Худая блондинка в зеленом берете
Искала глазами худого блондина.
Какие-то шведы сидели и пили
Какие-то страшные шведские гроги.
Какие-то девушки нервно бродили,
Цепляясь за длинные шведские ноги.
Какие-то люди особой породы
В нечесаных космах, и все пожилые,
Часами коптили высокие своды
И сыпали пепел в стаканы пивные.
Непризнанный гений попыхивал трубкой
И все улыбался улыбкою хамской,
И жадно следил за какою-то хрупкой,
Какою-то желтой богиней сиамской.
Поэты, бродяги, восточные принцы
В чалмах и тюрбанах, с осанкою гордой,
Какие-то типы, полуаргентинцы,
Полусутенеры с оливковой мордой,
И весь этот пестрый, чужой муравейник
Сосал свое кофе, гудел, наслаждался.
И только гарсон, проносивший кофейник,
Какой-то улыбкой кривой улыбался, —
Затем что, отведавши всех философий,
Давно для себя не считал он проблемой
Ни то, что они принимали за кофий,
Ни то, что они называли богемой.
58
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"575148","o":1}