Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Кондратьев Александр АлексеевичСумбатов Василий Александрович
Ходасевич Владислав Фелицианович
Ратгауз Даниил Максимович
Бунин Иван Алексеевич
Евсеев Николай Николаевич
Гиппиус Зинаида Николаевна
Белоцветов Николай Николаевич
Иванов Вячеслав Иванович
Гарднер Вадим Данилович
Бердяева Лидия Юдифовна
Дубнова-Эрлих Софья
Биск Александр Акимович
Форштетер Михаил Адольфович
Мережковский Дмитрий Сергеевич "Д. М."
Северянин Игорь Васильевич
Корвин-Пиотровский Владимир Львович
Вертинский Александр Николаевич
Струве Михаил Александрович
Цветаева Марина Ивановна
Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Браиловский Александр Яковлевич
Цетлин (Амари) Михаил Осипович
Иванов Всеволод Никанорович
Терапиано Юрий Константинович
Несмелов Арсений Иванович
Гейнцельман Анатолий Соломонович
Голохвастов Георгий Владимирович
Дон-Аминадо .
Кленовский Дмитрий Иосифович
Британ Илья Алексеевич
Потемкин Петр Петрович
Магула Дмитрий Антонович
Блох Григорий Анатольевич
Ильяшенко Владимир Степанович
Горянский Валентин Иванович
Кантор Михаил Львович
Тэффи Надежда Александровна
Чёрный Саша
Адамович Георгий Викторович
Бальмонт Константин Дмитриевич "Гридинский"
Присманова Анна
Маковский Сергей Константинович
 > Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая > Стр.92
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
91
92
93
...
105

«Легко сказать: Бодрись!..»

Легко сказать: Бодрись!
Легко сказать: Забудь!
А если круто вниз
Сорвался жизни путь?
А если я — изгой?
А если я — один?
А если я грозой
Снесен с родных вершин?
Ведь нет подняться сил,
Ведь сломано крыло,
Ведь я не позабыл,
Как наверху светло!

«Гиперборей»

Ахматова, Иванов, Мандельштам, —
Забытая тетрадь «Гиперборея»[104] —
Приют прохожим молодым стихам —
Счастливых лет счастливая затея.
Сегодня я извлек ее со дна
Запущенного старого архива.
Иль сорок лет — еще не старина?
И уцелеть средь них — совсем не диво?
«Октябрь. Тетрадь восьмая. Девятьсот
Тринадцатого года»… Год заката,
Последний светлый беззаботный год.
Потом — не жизнь, — расправа и расплата.
Тетрадь — свидетель золотой поры,
Страницы, ускользнувшие от Леты.
Раскрыл, читаю, а глаза мокры, —
Как молоды стихи, как молоды поэты!
И как я стар! Как зря прошли года!
Как впереди темно, и как пустынно сзади!
Как жутко знать, что от меня следа
Никто не встретит ни в какой тетради.

Мост вздохов

Как мрачен в кровавом закате
Тяжелый тюремный карниз!
Мост вздохов[105], молитв и проклятий
Над черным каналом повис.
Налево — дворец лучезарный,
Ряды раззолоченных зал, —
В них где-то таился коварный
Всесильный паук — Трибунал;
Под крышей свинцовой направо —
Ряд каменных узких мешков…
От блеска, почета и славы
До гибели — двадцать шагов.

Равенна

I. «Давно столица экзархата…»

Давно столица экзархата
Уездным стала городком;
Над ней — закат, но нет заката
Воспоминаньям о былом,
И неувядший блеск мозаик
Сквозь муть пятнадцати веков, —
Как взлет вечерний птичьих стаек, —
Все так же древен, так же нов.
В мозаиках — все неизменно, —
Жизнь застеклилась на стенах, —
И видит старая Равенна
Былое, как в зеркальных снах.
И в те же сны с благоговеньем
Здесь в храмах я вперяю взгляд,
И византийские виденья
Со мной о прошлом говорят.

II. «Закат снижается, бледнея…»

Закат снижается, бледнея,
Вдоль стен кудрявится акант,
Вхожу под купол мавзолея,
Где погребен бессмертный Дант.
Внутри над ветхими венками
Звучит стихами тишина,
И так же здесь душа, как в храме,
Благоговения полна, —
Здесь веет славою нетленной,
Перед которой время — прах,
Здесь вечность грезит вдохновенно,
Заснув у Данта на руках[106].

Рим в снегу

Не яблони ли в небе отцвели?
Не мотыльков ли белых кружит стая?
Не лепестки ль, не крылья ли, блистая,
В морозный день на старый Рим легли?
Нежданный гость полуденной земли —
Везде белеет пелена густая,
Покрыта ей и улица пустая,
И древний храм, и пышный парк вдали.
Когда мороз под ледяным забралом
Шагает вдоль по улицам пустым,
Покрытым серебристым покрывалом, —
И чуждый мир мне кажется родным,
И близок мне — в уборе небывалом —
Великий город семихолмный Рим.

Три смерти

Их было трое — молодых прислужниц
В известной всем таверне Азэлины, —
Все три — красавицы: Сиона дочь Мария,
Гречанка Эгле, Смирна из Египта.
Когда дохнул огнем Везувий на Помпею
И раскаленный град камней, песка и пепла
Низвергнулся на обреченный город,
Веселая таверна опустела.
Все завсегдатаи мгновенно разбежались, —
Кто — по домам, кто — к Сарно, кто — на взморье,
И три красавицы покинули таверну,
И все в один и тот же час погибли…
Прошли века. Обличье тела Смирны
Нашли среди других у алтаря Изиды,
А тело Эгле — в парке пышной виллы —
В объятиях патриция Марцелла,
У цирка в портике нашли Марии тело, —
Она в земном поклоне там застыла
Пред камнем, на котором был изваян
Из слов молитвы «Pater noster» крест.

Песчинка

Как сыплются песчинки дней
В клепсидре жизни струйкой серой!
Как мало их осталось в ней,
И сколько в каждой ясной веры,
Что нет движению конца,
Что в должный миг всегда готова
Рука премудрого Творца
Перевернуть клепсидру снова.
И, краткий вниз свершив полет,
Песчинка средь других ложится
И ждет, когда придет черед
В движенье новое включиться,
Чтоб в этом новом череду
Опять катиться — без заботы
О том, в каком она ряду,
Среди кого, какой по счету.
вернуться

104

«Гиперборей» — «ежемесячник стихов и критики», издававшийся «Цехом поэтов» в 1912–1913 гг. и редактировавшийся М. Лозинским. Всего вышло 10 номеров журнала, в которых печатались в основном акмеисты.

вернуться

105

Мост вздохов. — Мост в Венеции, по нему вели осужденных в тюрьму Пьомби, находившуюся в верхнем этаже здания Трибунала. Под крышей свинцовой направо… — Крыша тюрьмы Пьомби (в пер.: свинцовая) действительно была сделана из свинца.

вернуться

106

Здесь вечность грезит вдохновенно,//Заснув у Данта на руках. — Перефразированы блоковские строки из стихотворения «Равенна»: «Ты как младенец спишь, Равенна,//У сонной вечности в руках».

92
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"575148","o":1}