Так вот, приехал я и сразу,
Едва с ней встретился, как потерял свой разум,
Настолько много в ней неизъяснимых чар.
Я покорился им, меня объял пожар.
Искать знакомства с ней я стал весьма усердно,
И вот, обласканный судьбою милосердной,
Стал часто видеться я с божеством моим.
Прошло шесть месяцев: я понял, что любим.
И благосклонностью — хоть тайной, но безгрешной —
Меня одаривали. Мы не безуспешно
Хранили наш секрет. Я проникал к ней в дом,
Чтоб за беседою ночь провести вдвоем.
Однажды к ней придя, сижу я рядом с нею
(То было в сентябре или, сказать точнее,
Второго сентября), и вдруг… всему конец:
В тот вечер ужинал в гостях ее отец;
Вернувшись, он наверх поднялся (о проклятье!),
Стучится в дверь ее, я прячусь за кроватью,
Орфиза чуть жива… но, чтоб смущенье скрыть,
Бросается к нему (откуда только прыть!)
И обнимает старика. Он сел у двери,
И тут услышал я, ушам своим не веря,
Как стал он говорить, что замуж ей пора,
Что сватаются к ней и что еще вчера
Одно на этот счет имел он предложенье.
Ее ответ отцу не вызвал раздраженья
У старика, и он… собрался уходить,
Когда мои часы вдруг начали звонить.
Он повернулся к ней и спрашивает строго:
«А кто часы вам дал?» Она, смутясь немного,
Ему в ответ: «Акаст, кузен мой, их прислал,
Чтоб их почистили: наш славится квартал
Своим часовщиком. Об этом знает каждый.
Часы испорчены, они бьют время дважды».
«А вы их дайте мне, — ей говорит старик, —
Я все устрою сам». Тут на какой-то миг
Она теряется, потом идет без звука
К укрытью моему, и я сую ей в руку
Проклятые часы. Но был на них шнурок;
Опутав пистолет, заставил он курок
Спуститься. Выстрел. Дым. Несчастная девица
Упала замертво. Я думал, сон мне снится.
Старик бежит к дверям, на помощь он зовет.
Явился сын его, с ним двое слуг, и вот
Я бросился на них: я от своей потери
Почти безумным стал… но пробивался к двери.
Тут новая беда стряслась со мной опять:
Сломалась шпага вдруг — и стал я отступать.
И вот я в комнате моей Орфизы снова.
И что увидел я? Она жива, здорова!
Глубок был обморок, но он прошел теперь.
Она спешит ко мне, мы запираем дверь,
У двери сваливаем в кучу что попало —
Столы и сундуки, подушки, одеяла,
И вал воздвигнутый вселяет веру в нас,
Что от противника он нас обоих спас.
Но вдруг пролом в стене я вижу в миг последний:
Пробили тот пролом из комнаты соседней
И ринулись в него, и сдался я тогда…
