Нерон Как поступить, Нарцисс? Решить я не умею! Мой гнев меня зовет свести все счеты с нею; Послушай я его, за дерзость этих слов Ей долголетний мрак возмездия готов. Но разнесется слух по всем окрестным странам. Иль хочешь, чтоб народ прозвал меня тираном И, титулов лишен, что присудил мне Рим, Я отравителем явился перед ним? Мне месть моя была б тягчайшим приговором. Нарцисс Считаться ль, государь, с хвалой их и с укором? Не предпочли ли б вы, чтоб весь народ был нем? Не знать ли вам цены речам ничтожным тем? Иль собственной души желанна вам потеря, И цезарь должен жить, своим мечтам не веря? Но римлян, государь, вы разгадать должны: Нет, нет! Их языки совсем не так вольны! Держите их в узде, — они трусливо-злобны,— Не то они взомнят, что страх внушать способны. О да, они к ярму приучены в веках! Им по сердцу рука, что держит их в цепях. Удел их — угождать правителям верховным: Тиберий помыкал смиреньем их готовным. Я сам, от Клавдия приняв на время власть, Был вынужден теснить, чтоб самому не пасть. Не раз в те дни, когда я при дворе был в силе, Терпенье их пытал, и всё они сносили! Вам отравителем прослыть у них невмочь? Убейте брата вы, сестру ушлите прочь,— На лживых алтарях сжигая тук обильный, Рим их же проклянет от слепоты бессильной, Вам скажет, что в веках отмечен злой судьбой Тот день, когда на свет явились брат с сестрой. Нерон Пусть ты и прав, Нарцисс; но до поры — молчанье! Я Бурру обещал, он вырвал обещанье. Еще я не хочу, предав его тотчас, Дать доблести его оружье против нас: Его простым речам противлюсь я напрасно, И сердце им внимать не может безучастно. Нарцисс У Бурра, государь, язык не слишком прям: Он ловкой доблестью польстить умеет вам. Но мысль у всех одна, и с ними Бурр согласен: Разлад с Британником для мощи их опасен. Им может страшен стать лишенный пут Нерон; Державным гордецам пришлось бы чтить ваш трон. Как! Дерзкий шепот их еще ли не уликой? «Нерон, — они твердят, — не создан быть владыкой: Он в мыслях и делах идет чужим путем, В нем сердцем правит Бурр, а Сенека — умом. В чем доблести его? В чем царственное дело? Лишь на ристалищах носиться неумело, Искать пустых наград, ничтожнейших утех; Лишь делать из себя посмешище для всех; Свой голос расточать на шумном балагане, [189] Скандировать стихи, успех купив заране, Меж тем как изредка солдатская рука Сорвет для цезаря два-три скупых хлопка!» Ах! разве кто уймет змеиное шипенье? Нерон
Иди за мной, Нарцисс: пора принять решенье! ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Британник, Юния. Британник Кто мог бы ожидать, о Юния! Нерон Готов меня обнять, к нему я приглашен. Знатнейших сверстников поспешно созывая, Он хочет, чтоб в пиру веселость молодая Всю верность наших клятв раскрыла их глазам, Внушив беспечный жар объятьям и речам. Он страсть преодолел, им ненависть забыта. Вы сами мне судья, ваш выбор — мне защита. Пускай лишился я наследственных высот, Пускай венцом отцов чело он обовьет! С тех пор как, овладев своим желаньем мнимым, Гогов он уступить мне право быть любимым, Я сердцем, признаюсь, горю его простить И сам ему готов все царства уступить! Как! Нежный образ ваш не удален затвором? Как! Даже в этот миг я упиваюсь взором, Что не могли смутить ни лесть, ни западня, Что даже цезарю мог предпочесть меня? Ах, Юния!.. Ужель боязнь печалей новых, Туманя мой восторг, все держит вас в оковах! Зачем, в ответ любви, ваш взор, ваш скорбный взор Вздымает к небесам настойчивый укор? Чего страшитесь вы? Юния Опасности минули,— Страх жив, Британник Юния Британник Блаженство наконец нам подарил Нерон. Юния Кто поручится вам, что искренен был он? Британник Как! Думаете вы, все та ж в нем воля злая? Юния Он клялся мне в любви, вам гибели желая! Вдруг милы вы, не я! Чтоб так сломить его, Ужель достаточно мгновенья одного? Британник Упорство цезаря сломила Агриппина: Она меня спасла, чтобы спастись от сына. Пока ревнивый дух еще в нем не угас, Все злейшие враги сражаются за нас. Могу ль не верить я ее слезам счастливым? Иль Бурру? Сам Нерон не кажется мне лживым; Привык он, как и я, всем сердцем на виду Открыто враждовать иль прекращать вражду. Юния Принц! Чтоб судить о нем, вы слишком благородны; Дороги и шаги во всем у вас несходны. Я цезаря и двор впервые узнаю, Но как здесь глубоко скрывают мысль свою, Как далеко — увы! — от этой мысли слово! Как сердце и уста разобщены сурово! Как здесь клеймят друзей, доверьем их маня! Как здесь враждебен кров для вас и для меня! вернуться …свой голос расточать на шумном балагане… — Античные историки говорят, что Нерон любил участвовать в различных спортивных играх, народных увеселениях и особенно в музыкальных состязаниях; он пел, публично читал на праздниках свои стихи и порывался в качестве актера выступать в театральных представлениях. Все это считалось верхом неприличия для знатного римлянина, однако, чтобы польстить Нерону, многие хвалили его голос и его стихи. |
