Черт. Только не это!

— Привет, — его голос остался прежним. Глаза сверкаю ореховым отблеском. Сейчас он кажется искусственным.

— Привет. — Выдавливаю из себя с выдохом.

Олег стоит рядом. Чувствую, как напряглось его тело как перед прыжком хищника.

— А я смотрю, ты или не ты, — вновь обводит меня с ног до головы и странно ухмыляется.

Его правда не смущает, что рядом со мной мой мужчина, а он только-только отошел от женщины с ребенком? Полагаю его семья.

— Я вот, с семьей на отдых выбрался.

Киваю. Хочу, чтобы он исчез.

— У меня дочка. Ей три. Прикинь? Сам пока в шоке.

Перевожу взгляд на Аленку. Она уставилась на моего бывшего мужчину. Даже имени его не помню. Кажется, его зовут Леша. Или Денис? Мне тогда были важны только его ореховые глаза. Прожженное сердце не давало мне чувствовать что-то кроме боли.

— А твоей дочери сколько?

Хочется плюнуть ему под ноги.

— Это же не моя? — вроде как пошутил. Хочу сжаться в снежный комочек и растаять. — А то я помню, приходила ко мне… Нинель, да? Правильно? Что-то про беременность говорила. Или я путаю? — уже чуть тише спрашивает меня.

Он с опаской оглядывается на свою жену. Та уставилась во все глаза. Посылает гневные лучи, которые не доходят и тупо ломаются о мою ярость.

— Это моя дочь. Я ее отец! — слышу голос Олега. Доносится откуда-то издалека, потому что я нахожусь в каком-то вакууме.

— Упс, понял, — выставляет открытые ладони вперед и отходит. Даже не сказав пока.

Я медленно встаю и с тяжестью переставляю ноги. На низ будто кандалы надели.

— Пойдем отсюда, прошу, — говорю Олегу. В глаза боюсь заглянуть.

Ольшанский берет Аленку на руки. Мы увеличиваем темп. Кажется, что сейчас в спину прилетит еще какой-то вопрос, от которого просто сгорю заживо. Или слово, что сдерет кожу и выбьет все мои силы.

— Прости, — все, что могу вымолвить.

Олег идет вперед, быстро, перестаю за ним поспевать. Спина все еще напряжена. От его частого дыхания сводит все мышцы и сердце в том числе.

Потом останавливается резко, что врезаюсь в него. Запах бьет в поры, а я втягиваю его в легкие и даже как-то расслабляюсь.

— Выйдешь за меня? — тихо спрашивает и медленно разворачивается. Аленка уставилась на нас и переводит взгляд с одного на другого.

— Что?

Молчит. В глазах языки пламени. Господи, они уже не ореховые, а просто пьянящего цвета виски. Я перестаю соображать, и мысли как вата становятся.

— Выйдешь за меня? Замуж? — повторяет чуть громче.

Ставит Аленку на руки и из кармана достает бархатную коробочку. Горло пересохло, и его сдавливает ком. Не разреветься бы сейчас.

— Так ты поэтому хмурым был сег…

— Просто ответь, — даже голос повышает. Посмотрите, какой нетерпеливый.

Перевожу взгляд на коробочку. Там шикарное кольцо. Слюна собирается во рту от того, какое оно прекрасное.

— А подумать можно? — забираю коробочку, чтобы посмотреть поближе.

— Нет!

Выхватывает кольцо, берет мою правую ладонь и без разрешения надевает на безымянный палец.

Просто пипец.

— Ольшанский, ты точно абьюзер! — а у самой уже улыбка шире некуда.

— Заколебался переживать. Подумает она… — бурчит.

Потом берет обратно Аленку на руки и идет дальше. Словно ничего этого не было.

— А ты правда мой папа? — слышу вопрос Аленки. — Ты тому дяде сказал так. Я слышала, — говорит украдкой.

По голосу слышу, как дочка волнуется. Господи, для нее ведь это так важно. Но получается, соврать нельзя, а правду… нужна ли ей такая правда?

Олег всматривается в Аленку. От такого взгляда у меня все нервы стягивает в один большой тугой комок. Кажется, кровь густеет и медленно льется по всем венам.

— Если захочешь, буду.

— Хочу.

— Значит, договорились.

Теперь я знаю, как чувствуется счастье.

1,5 года спустя

Олег

— Ты как? — спрашиваю у жены. Сегодня утром Нина плохо себя чувствовала — непрекращающийся токсикоз.

— Нормально, — тихий голос.

Аленка сидит сзади и хмурится. Причину не говорит. Возможно, опять поругалась с Ванькой — сыном Куколки. Я купил дом в том же коттеджном поселке, где живет подруга Нины. Поэтому дети теперь соседи и играют, общаются каждый день.

— А нам еще долго ехать? Кажется, укачивает.

Быстро перевожу взгляд на жену. Теперь более остро воспринимаю любое отклонение от нормы в ее положении. Тревожность достигает такого пика, что выше уже некуда. Нина смеется, когда речь заходит о родах. А я у меня уже жилы в крепкие узелки от страха завязываются при мысли о них.

— Навигатор показывает пять минут. Потерпишь?

Прибавляю скорости.

— Он не мог выбрать ресторан где-нибудь поближе?

— Скажем, на выезде из нашего поселка? — хочу пошутить.

Но, я уже понял, что беременная жена сейчас не всегда понимает шутки. Нина смиряет меня таким недовольным взглядом, что просто схлопывает одним лишь взмахом ресниц.

А у меня все равно сердце как шальное работает. Даже когда она такая вредная.

— Нина, Игнат открывал свой ресторан в том месте еще не зная, как тяжело ты будешь переносить дорогу в беременность, — стараюсь говорить мягко. Но, блин, почему-то смеяться хочется. Жена смешно хмурится и прикрывает глаза.

Навигатор показывает уже три минуты. Потерпи еще чуть-чуть, моя девочка.

— А мы надолго? — доносится голос Аленки. Ей будет шесть, но умная не по годам. Точнее будет сказать хитрая.

— А у тебя какие-то дела на вечер?

Мой взгляд мечется от дороги до Аленки и обратно. Глазки ее бегают, что-то задумала.

— Ничего… — и отворачивается.

— Ты с Иваном поссорилась?

— Он пошел сегодня играть с Костей, а меня с собой не взял!

Голос обиженный. Ванька для нее лучший друг. Сейчас она воспринимает его поступок как предательство.

— Малыш, они мальчишки.

— А я девочка. Знаю. Куколка тоже мне это говорила. Но мне ведь интересно с ними играть.

Паркуемся на противоположной стороне от ресторана. Нина с довольным выдохом выходит из машины. Помогаю выбраться и прижимаю к себе. Вдыхаю ее аромат. Он неизменный — яблоко. Душа светиться начинает, когда она рядом, а запах запускает какие-то импульсы, что как умалишенный готов исполнять любую ее прихоть.

— Подарок, — напоминает жена.

Мы заходим в светлый холл. Он украшен и повсюду торчат какие-то цветы. И вообще, все настолько здесь милое, что тошнить начинает.

Гостей немного, но они все равно заполняют весь зал ресторана.

— Вон Игнат. А Юли почему-то не вижу с ним рядом, — говорит Нина.

Мы проходим через всех незнакомых мне людей. Первая мысль подарить подарок и отправиться домой. Но неправильно так с Игнатом поступать. Как-никак у него сегодня вроде что-то помолвки. Его невеста по-видимому пересмотрела американских фильмов, раз решила объявить о предстоящей свадьбе вот таким способом.

— Привет, Игнат, — Нина здоровается первой, и они по-дружески обнимаются.

“По-дружески”, — повторяю я себе в голове. А потом еще и еще.

Ревность как колючий репейник цепляет своими крючками кожу и противно оттягивает ее. Ненавижу это чувствовать. Но стою и улыбаюсь, будто все хорошо.

— Юля отошла встретить какую-то свою подружку из института. Ей вроде работа нужна. И Юля каким-то хреном ее мне в официантки навязывает.

— Просто хочет помочь подруге. Да, вот, кстати. Со свадьбой, — осекается и переводит взгляд на меня. Подарок остается в ее руках.

Дорогая, да никто в России не знает как сегодняшнее событие можно назвать. Помолвка? Знакомство с окружением? Предсвадебный вечер? Бред какой-то. Смотрю на Игната, он, впрочем, согласен со мной. Разводит руками и улыбается. Ей. Жене моей. Снова кожу стягивает, что расчесать ее хочется.

— Свадьба через пару месяцев. Сегодня просто всех собрали. Юля так захотела.

Его будущая жена довольно тепло общается с Ниной. Созваниваются иногда, пару раз в кафе выбирались.