Она будто сажает меня на крючок. И я ведусь, как мальчишка какой-то. Это и пугает.

Разглядываю ее сейчас, спящую, и разрывает. Хочется вытрясти из нее все ответы, конкретно так тряхнуть, чтобы испугалась, сжалась вся. А потом… сдавить в руках, каждую косточку нащупать и к себе прижать. И чтобы звала меня, когда кончала, руками шею обвивала и стонала на ухо. Блядь, если все это было и правда игрой, пусть убегает и на глаза больше не попадается. Реально ведь удавлю.

Так вот и сижу фиг знает сколько. Уставился на спящую Нинель, а душа мечется как в клетке.

— Привет, — проснулась. Такая уютная, что ли. Под глазами тушь, губки от жесткого поцелуя стали еще больше. И смотрит на меня, моргает медленно. Постоянно вижу в ней какие-то знакомые черты, привычки. И не могу понять — откуда? Она ведь так и не созналась, что знакомы. И подсказку никакую не дала. Всю голову сломал.

— Привет.

Нинель как-то ежится, запахивает мой пиджак плотнее и глядит исподлобья.

Другая она… Не такая, как остальные.

— Что-то случилось? — глазки бегают, смотрит на меня, а меня так и тянет к ней, хоть руки к стулу привязывай.

— Нет. С чего ты взяла? — чувствует. Она реально все чувствует.

— Другой ты сейчас.

— Можно подумать, ты меня знала, чтобы делать такие выводы.

Ну, дай ты мне гребаную подсказку. Хотя вдруг ошибаюсь? Мерещится все это.

— Я могу в душ сходить?

— Конечно.

Так и хочется продолжить: компанию составить? Торможу. И так она как зверек сейчас загнанный. От былой храбрости не осталось и следа. В ее крови был алкоголь. Он ей так помогал, получается? Из соблазнительной стриптизерши Нинель она превратилась в очаровательную девушку… а как ее на самом деле зовут?

Дебил. У Игната надо было спросить.

Слышу шум воды. Представляю, как заходит в кабину, закрывает шторки… Воображение разыгрывается настолько, что член каменеет. Снова. Невозможная стриптизерша. Ведь видел уже все, знаю. Трогал, имел, целовал. Я ее целовал. И хочу еще, губки эти блядские. И ее тоже. Адски.

— Игнат? — набираю. Музыка еще слышна. Клуб-то работает. Все в самом разгаре. Зато у меня здесь тишина.

— Да?

— А как зовут Нинель? Имя ее настоящее скажи.

Молчит. И чувствую, как ухмыляется. Сучонок. Но я жду, даже не тороплю его. Пусть поглумится пару секунд.

— Зачем тебе?

Издевается.

Вздыхаю. Вода в душе прекратила литься. Сердце начало частить. Неприятные ощущения. Странные.

— Надо, Игнат, — тороплю.

— Так же ее и зовут. — Сдается. Слышу выдох пораженного. Он заглушает и так громкую музыку.

— Нинель?

— Нина. Нинель.

Кладет трубку не прощаясь. А я еще какое-то время так и стою с телефоном у уха. Перевариваю. Глупый диалог. Ни о чем.

— Нина, — зачем-то повторяю я. Себе.

Красивое имя. Что-то в памяти ворочает.

Дверь открывается практически бесшумно. Только запах мужского геля для душа бросается в нос.

Она стоит у закрытой двери, облокотилась на нее. Пока не вижу, не могу обернуться. Что-то останавливает. Но я знаю, за спиной ровно так, как я себе вообразил.

Шаг за шагом оборачиваюсь. Черт, у меня сердце как заведенное стучит. Страшно, что вот-вот остановится от перегруза, не выдержит, и на винтики разлечусь.

Нинель и правда стоит у двери. Блядь, девчонка. Молоденькая, чистая и невинная девчонка. Скручивает от осознания, во что она могла вляпаться, раз решила перед мужиками голодными раздеваться. В эту самую секунду удавить всех хочется, кто свою ядовитую слюну на нее пускал.

— Привет. Еще раз. — Старается улыбнуться. Боится. Или чего-то ждет.

Мое дыхание сбивается к чертовой матери. Нет, не так. К херам оно летит. Спокойно и ровно дышать сейчас точно не про меня. Легкие сдавливает и проворачивает.

— Хм… Так и думал, что ты блондинка.

Ноль реакции. Совсем ничего. Нинель смотрит на меня без тени эмоции. В глаза только уставилась. Они у нее светлые, голубые. Должны быть ясные, но сейчас в тусклом освещении еще темные. И чуть-чуть порочные.

Нинель запрокидывает голову назад. Так обычно тормозят уже скатывающиеся слезы. Закусывает губу и терзает ее, бедная. Выдержка летит туда же, куда и мое дыхание. К херам.

Преодолеваю расстояние между нами за секунду.

— Нинель?

— Совсем не узнаешь? — голос дрожит. А у меня сердце простреливает удар за ударом. — Пять лет назад… Ты пришел в бар, где я работала. Молоденькая девчонка Нина.

Отворачиваюсь и прикрываю глаза.

Пять лет назад…

Мне кажется, тогда моя жизнь и перестала иметь смысл. Просто в один прекрасный день все оборвалось. Перечеркнуло мое прошлое, и ни одно хорошее воспоминание не выжило. Боль не проходит, не утихает. Тлеет постоянно и время от времени обжигает душу. Ну, то, что от нее осталось.

— Ты заметил меня сразу. И смотрел долго-долго. Пристально. Я помню этот взгляд до сих пор, — ее трясет. Воспоминания теплые, верю, но нанизаны они колючими иголочками друг на друга.

Пальцами убираю светлую прядь волос. Она волнистая и приятно пахнет. Яблоком.

— А дальше? — хочу услышать ее история. Блядь. Нашу.

Меня трясет так же. Это общее прошлое вскрывается как нарыв. Только для Нинель же это привычно, будто под наркозом, а меня режут наживую.

— Ты заказывал кофе. А на десерт хотел меня, — ее первая улыбка. Настоящая. Чарует, правда. Могу поспорить на все клубы, что имею, в тот день она улыбалась мне так же.

— Пять лет ничего не изменили, выходит. Я по-прежнему хочу тебя на десерт.

В голове кручу мысли, ворошу воспоминания. Чисто. Действительно, тот день просто стер мою память по нулям.

Хотя… запах Нинель показался мне тоже знакомым. Яблоко. Она ведь и тогда, получается, пахла так же. Запретный мой плод.

— Ты пригласил меня на свидание, — стреляет своими глазками. Покрасневшими, но такими светлыми уже. Улыбаюсь ей, а в груди печет.

— Банальный ресторан?

Хмуро посмотрела на меня и снова взгляд в сторону увела.

— Да. Но мне понравилось.

Собирается еще что-то рассказать, только тормозит себя. Украдкой бросает взгляд на меня. Медлит. А мне хочется, чтобы не останавливалась. Говорила. У нее даже голос сейчас другой. Мягкий. Приятно слушать. Он расслабляет.

— Потом было еще свидание. И еще.

Топит меня этими “еще”.

Тру глаза, хочу выдавить их на хрен. Голову зажало в тиски и сплющивает черепную коробку.

До того рокового дня я помню, что был с кем-то. Но настолько все слилось в один ком, что до, что глубоко после… Женщины сменялись одна за другой. Вспоминаю это, и блевать охота. Но так я забывался. Связи эти мозги туманили. В голове была пустота.

Выходит, ее звали Нина.

— И отель… — замолкает. У меня кожа натягивается и лопается от ее тона. Такого холодного и чужого. Ее голос за какое-то время стал мне привычным. — Ольшанский, ты трахнул меня на четвертом свидании.

Улыбка у нее грустная, сама поникла как цветочек. Маленький невинный цветочек.

— Это был мой первый раз, — снова глядит в сторону. Она вспоминает. А мне так приятно сейчас на нее смотреть. На настоящую ее.

— Ну тогда ты была в хороших руках, в этом уверен, — смотрю на реакцию.

— Олег! — вскидывает свой ясный взгляд и слегка толкает в плечо.

Накрывает чувство дежавю.

Она замолкает. Медленными шагами отступает к дивану и также медленно присаживается. Все происходящее с нами несколькими часами ранее кажется каким-то бредом, галлюцинацией.

— Расскажи еще что-нибудь.

Правда хочу узнать.

— Ты все еще женат, Олег? — резко переводит тему. А меня ледяной водой обливает из проруби. Был бы на мне галстук — стянул. Потому что прошлое крепкими пальцами вцепилось в горло и сдавливает сильно, перед глазами мутнеет все. — Я помню. Ты на первом свидании говорил об этом. А сейчас? Все левачишь?

Ей больно. Знаю. И тогда было так же.

Я отхожу к столу и опираюсь руками о него. Голова кружится. Воздух тугой, не втянуть в себя.