— Нинель, а ты давно работаешь в этом клубе?

Антон, что-то спрашивает меня. Нужно ответить, снова играть, развести на приват. Не могу, не выходит. Прилипла глазами к тому, кого не видела несколько недель.

— Недавно… — тихо отвечаю.

Когда с Олегом пересекаемся взглядами, я перемещаюсь в параллельную вселенную, где только мы и есть. Пусть и далеко друг от друга, но там он и я.

— А мне здесь нравится. И ты тоже понравилась. Как ты объясняла, мужчины приходят на определенные выступления? — Антон говорит все, говорит. Его рука во всю поглаживает мое бедро и сжимает. Она перемещается выше и касается треугольника трусов. Раньше бы резко встала и попросила этого не делать. А теперь молчу. Потому что мне стало немного ровно.

Олег стискивает мое тело одним взглядом. И от него больно. Но не могу от него отвернуться. Меня гладит другой мужчина, Олег это видит. Сцепил зубы и жжет меня. Уничтожает. А ведь не должен, не имеет права.

— Это ты еще в привате со мной не был, — прерываю наш поединок с Ольшанским.

— А ты пойдешь?

Смеюсь. Играю. Так, чтобы все слышали. Я не леди. Я стриптизерша.

— Ну, пойдем.

Беру его за руку и вывожу из-за стола. Антон поправляет брюки. Я понимаю, что у него эрекция. Он хочет меня, но будет довольствоваться только красивой картинкой. Как и все.

В спину больно летят горячие удары.

А я падаю. В пропасть. В самое пекло.

Антон опускается на диванчик. Мы сейчас в другой комнате, не там, где были с Ольшанским. Воспоминания, стоит зайти туда, обрушиваются с необъяснимой силой. Тяжело в таком состоянии танцевать и видеть перед собой очередного Антона, Виктора, кто еще был… всех и не упомнишь. А вот ореховые глаза, что пили тебя, — не вытравить. Хоть крысиный яд жри, а подыхая, будешь их видеть и молить тебя поцеловать.

— Пять минут? Как в песне?

Снова смеюсь. Это же шутка. Она должна быть смешной.

— Ты прав. Как в песне.

Музыка медленная, эротичная. Антон удобно расположился, слегка спустив свое тело вниз. Рука на бедре, поглаживает его. Пах напряжен. Я уставилась на него и играючи веду бровями. Все понимаю и все вижу.

— Поласкаешь себя? — голос опустился, стал басистым. Но нисколько не возбуждающим. Мурашек нет, а дыхание сглаженное.

Провожу руками по груди, глажу соски и веду по животу. Глаза прикрыты. Перед ними другая картина и другой мужчина. Ну и пусть.

— Еще, — просит.

Через ткань трусов глажу себя.

— Так?

— Да, блядь.

Танцую неспешно и кручусь так же. Я научилась высчитывать пять минут в уме. Всего лишь триста секунд.

— Прекрасна, — наглаживает рукой свой пах.

А я продолжаю играть свою роль. Улыбаюсь ему. Смелею и подхожу чуть ближе, касаюсь его торса руками. Антон сильный, фигура хорошая. Был бы он толстым и лысым, с жирными пальцами, похожими на сардельки, — пришлось сложнее.

Однажды такой уже был. Нет, дважды. Точно, дважды он приходил смотреть на меня и трогать взглядом. Неловкое касание по груди и я покрывалась льдом. Скользкое отвращение вынуждало тело дрожать от тошноты. Мутило тогда сильно.

— Отсосешь?

Прерываю дыхание и смотрю в его темные глаза, где даже не видно, какого цвета радужка. Пугаюсь смертельно. Вспоминаю, где эта дурацкая кнопка. Мне обещали, что если ее нажать, то придет охрана. Или Игнат. Обещал ведь.

Антон удерживает меня за запястье сильно, не вырваться. Улыбка у него стала странной, пропитанной липким возбуждением и вонючим вожделением.

— Нет, — придаю голосу уверенности, хотя ее нет и в помине. Мне впервые страшно после дня, когда был Виктор.

— Заплачу. Губки у тебя что надо. Так и созданы, чтобы сосать.

— В таком случае можешь идти к жене. — Видела кольцо, которое он снял незадолго, как положить правую руку мне на бедро. Я хоть и выпила пару коктейлей, но соображать хуже я не перестала. Как и четко видеть.

Антон только хмыкает, но отпускает мою руку.

Выдыхаю довольно шумно. Это не осталось незамеченным.

— Твои пять минут истекли.

Я поднимаюсь на ноги и выхожу из привата. Трясет всю. В таком состоянии идти работать дальше нельзя. Надо успокоиться.

Однажды я уже ловила эти вибрирующие эмоции. Астра дала мне выпить водки. Сказала, поможет. Не хрена. Стало только откровенно хуже, потому что я опьянела. Четкие и ясные мысли смыло в унитаз.

Грань, которую я перешла.

— Нинель, с тобой все в порядке? — бармен наливает мне воды в стакан. Забираю резко из рук и выпиваю.

— Ну как сказать… Мне предложили отсосать, — нервно выдавливаю смешок.

— Паршиво, — заключает. Думаю, он уже привык к таким историям, если к ним вообще можно привыкнуть, — ты, как я понял, отказала.

— Нет, управилась за оставшиеся две минуты, — снова нервный смешок. Подрагиваю еще слегка.

— Молодец.

— Я пошутила, — плююсь словами.

Антон возвращается за свой столик. К нему сразу же подбегает одна из девчонок. Имени не знаю. Она из другой гримерки, и я не интересовалась ее именем. Ну и пусть хоть отсасывает ему, хоть трахается, мне все равно. Правда, если Игнат узнает, выгонит. Это странно, спрашивать о минете можно, это не запрещено, а вот оказывать такие услуги — нельзя…

— Видела? Ольшанский вернулся, — бармен не отстает от меня. Поболтать ему охота.

— Видела.

Голос внутри шепчет, что скучала, наивно верила, что позовет к себе. Пусть и танцевать, но ему. И сердце выпрыгивало из груди, как только силуэт его засекла.

— С любовницей своей пришел. Что ей здесь делать, не понимаю.

— Ревнует, может? Столько девушек красивых вокруг. Еще и голых.

Моя ревность мерзкая, она скручивает все органы и завязывает в узлы. Терпеть не могу эту Дану. Хитрая сучка. Я так и не поняла, узнала ли она меня в туалете яхт-клуба или нет.

— Может, и ревность, — подмигивает мне. Теряюсь. Неужели о моем визите к нему в кабинет знали все?

Игнат подходит ко мне очень близко. Он мало обращал на меня внимание после последнего нашего разговора. Только приветствие, просьбы, редкие ухмылки. И всегда был на расстоянии. А сейчас будто и не было этих недель.

— Нинель, — изучает меня. Только шумно дышит, слышу. — Все хорошо? Ты выбежала из привата расстроенная. Обидел?

— Нет, просто… — молчу, все стало каким-то неважным.

За его спиной я увидела Олега. Он уверенной походкой идет в сторону приват-комнаты. Туда, где мы были с ним. За ним семенит Дана. Коварно улыбается. Скверное предчувствие поселяется в каждой клеточке. Трудно становится дышать. Украдкой мажу взглядом по Игнату. Хочу прочитать, узнать все.

— Тебя ждут в привате, Нинель.

Даже не надо спрашивать, в какой именно. Жжение внутри сильное. Оно ядовитое и просто уничтожает все. Каждый орган горит адским пламенем. А боли нет. Привыкла к ней, получается.

Делаю два шага в сторону. В сотый раз убеждая себя, что это моя работа.

— Там Олег, Нинель, — Игнат останавливает меня, берет за запястье. Ровно за то место, где сжимал его Антон. Но сейчас касания легкие.

— Я знаю.

— С ним Дана, — уже шепчет мне на ухо.

Первый раз за все недели мне хочется плакать. Не такая уж я и сильная. Я знаю, что мне сейчас предстоит. И сколько бы раз я ни говорила себе о работе, проклятая ревность и желание просто обнять Олега велико.

— Если хочешь, скажу, что тебе надо отдохнуть, — невесомо касается шеи. Подавляю крики, что рвутся из груди.

— Я справлюсь, правда.

— Почему ты так за него цепляешься, Нинель?

Веду плечами неуклюже. Ответа и правда нет. Может, мне надо увидеть его с другой, чтобы, наконец, понять — ничего нет, ничего не будет. А главное, ничего и не было. Сплошная иллюзия и обман. Увидеть не просто за столиком или вдалеке, а вместе.

— Он тебя обидел когда-то. Уверен.

— Может, и обидел. Сейчас это не имеет значения.

— Имеет. Я бы тебя никогда не обидел, — Игнат стоит очень тесно. Кажется, я чувствую жар тела. А еще его потряхивает. От меня? Моей близости?