– Я научился призывать тень, – с гордостью в голосе похвастался он, оторвавшись от моего бока и подняв на меня сияющий взгляд. – Она будто сама ко мне липнет. Мне даже на изнанку не обязательно уходить, чтобы скрыться в тенях.

– И это тоже невероятно, – искренне сказал я, на несколько секунд потеряв дар речи.

Не может у простого ребёнка быть такой прогресс. Никак и ни при каких обстоятельствах. Если только бабушка и Эдвард не преувеличили значение крови Тишайших.

– Есть ещё кое‑что… – мальчик запнулся и снова уткнулся мне в рёбра.

– Говори, – мягко сказал я. – Мне лучше знать обо всём заранее, чтобы понимать, грозит ли кому‑то из вас опасность.

– Помнишь твоё сражение с теневиком у нас в холле? – спросил Борис глухо. – Я подсмотрел у него пару умений, но они у меня пока не получаются… зато я начал чувствовать внутри себя…

Он замолчал и обхватил меня руками так крепко, что я едва удержался на бревне.

– Я чувствую тьму, Костя, – прошептал он почти беззвучно. – Она пришла, когда твоё сердце перестало биться во время ритуала. Ты изгнал её ненадолго, когда я вывалился с изнанки… но она вернулась.

Я вздохнул и обнял брата покрепче. Мне хотелось сказать ему, что я помогу, что заберу тьму и сделаю всё, чтобы она никогда не возвращалась. Но я не мог лгать ему. Как не мог и сказать правду – что после первого же боя мальчик начнёт меняться. Тьма уже отметила его, а она никогда не отпускает то, что считает своим.

– Мы справимся со всем вместе, – тихо сказал я. – Я буду рядом. Обещаю тебе.

Борис промолчал, а через пару мгновений отпустил меня и посмотрел на Агату. Она уже закончила есть и сейчас вылизывалась с непривычной для монстров элегантностью. Стоило кошке заметить мой взгляд, как она тут же подняла голову и довольно муркнула.

– Вкусно, – сказала она. Её голос уже был чётче, увереннее и без шипящих и свистящих звуков. – Вкуснее, чем дома.

– Теперь твой дом здесь, – напомнил я ей. – Заканчивай здесь и поедем обратно.

Я смахнул с колен хвою, подхватил брата под мышки и побежал с ним к машине. Сначала он испугался, а потом раскинул руки в стороны и рассмеялся тем самым детским смехом, которого я давно от него не слышал. Я бежал, а Борис изображал полёт, поднимая и опуская руки.

Позади нас слышались шутки Игоря и Демьяна – похоже, оба гвардейца ждали, что Агата что‑нибудь учудит, и сейчас считали кто и сколько кому проиграл в споре. До внедорожника мы добрались за пару минут, а когда я отпустил брата на землю, на моё плечо с разбегу приземлилась Агата.

Пока мы ехали в особняк, я думал о словах Бориса. Теперь мне было понятно его отстранённое поведение и тихая грусть. Он чувствовал в себе изменения, но не знал, как на них реагировать. Одно хорошо – он рассказал мне обо всём, не стал утаивать и пытаться решить всё самостоятельно.

Вот бы все делали так же – обращались за помощью, когда она действительно требовалась. Я вспомнил Юлиану, которая пришла в мой лагерь, но не смогла с первого раза попросить помощь. Мои мысли свернули к артефакту‑поглотителю и сестре.

А потом меня бросило в холодный пот. Вдруг Юлиана уже проснулась, и они с бабушкой устроили настоящую войну тёмных? Надеюсь, они не разнесли дом по камешку.

Хоть нас и не было всего‑то около часа, двум тёмным магам этого времени точно хватило бы. А уж когда эти тёмные маги – женщины, то вообще пиши пропало.

К счастью, дом стоял на своём месте. По крайней мере, снаружи никаких разрушений не было видно. Я почувствовал облегчение и даже выдохнул. Кажется, я слишком плохо думал о Юлиане и бабушке.

Стоило мне выйти из машины, как ко мне подошёл Александр Зубов. Он казался равнодушным и бесстрастным, но я узнал эту его позу – позу зверя, замершего перед прыжком. Точно с таким же лицом он закрыл меня от пули с магзарядом, когда гвардеец Давыдовых решил меня убить.

– Ваше сиятельство, – его голос был ровным, но каждое слово он отчеканивал так, будто вбивал гвоздь. – У меня есть новости.

Я кивнул и направился к беседке. Агата рванула было за мной, но я приказал ей вернуться в мои апартаменты – рано ей ещё по поместью разгуливать.

Как только я остановился посреди беседки, Зубов замер напротив меня, заложив руки за спину. Я прислонился к деревянному ограждению и скрестил руки. Похоже, закончился мой отдых, так и не начавшись толком.

– Говори, Саша, – сказал я устало, наплевав на манеры. Надоело изображать аристократа, которым я никогда не был.

– Сначала по вопросу набора в гвардию, – начал Зубов. – После вашей победы в испытании его величества желающих вступить в гвардию Шаховских в три раза больше ожидаемого. Отсеяли примерно половину – шлак, искатели лёгких денег или откровенные шпионы. Остальные сейчас проходят стажировку.

Он сделал небольшую паузу и достал из нагрудного кармана сложенный листок.

– Но, ваше сиятельство, – он протянул мне бумагу. – Даже с этим пополнением, для надёжного прикрытия всех участков стены и периметра имения нам не хватает людей. Полтора расчёта, если по минимальным стандартам. Мы растянуты, как шкура на большом барабане. Одна брешь – и всё порвётся.

Я пробежался глазами по цифрам. Зубов прав. Одна победа в испытании не заменила упадка после гибели предыдущего главы. Мы всё ещё были слабы. Слишком слабы.

– Теперь второй вопрос, – голос Зубова стал ещё суше, если это вообще было возможно. – Давыдовы с утра начали так называемые «масштабные учения», – он с лёгким презрением растянул последнее слово. – Согласно сводкам от наших постов на границе, они стягивают лёгкую бронетехнику к Среднему Лебяжьему озеру. Мобильные отряды пехоты концентрируются в лесу, в пятнадцати километрах от нашей заставы. Они слишком близко и их слишком много для учений.

Он замолчал, давая мне оценить картину. Я задумался на несколько минут. В принципе, расклад мне уже был понятен.

– Твоё личное мнение? – спросил я, зная ответ.

– Они точно не тренируются, – коротко выдал он на выдохе. – Они готовятся к удару. Я уверен, что не учения, а последние приготовления перед войной родов, которую вот‑вот объявят.

– Я тебя понял, – сказал я Зубову. – Нужно ускорить набор. Берём всех ветеранов и перспективных учеников боя. Сделаем упор на мобильные группы и рейды, поднатаскаем их, а там видно будет.

– Так точно, – отозвался командир гвардии.

– На всех постах на границе с Давыдовыми удваиваем состав, пусть роют окопы, ставят мины и разворачивают ловушки, – продолжил я. – Пусть эти их «учения» упрутся в нашу заградительную линию.

– Будет сделано, но это размажет наши силы, ваше сиятельство, – проговорил Зубов, просчитывая в уме логистику и состав гвардии.

– Насколько я помню, Среднее Лебяжье озеро окружают топи? – уточнил я.

– Да, господин, – кивнул он. – Там перешеек между озером и болотом шириной метров двадцать, а вокруг топи.

– Тогда почему Давыдовы выбрали его? – в моей голове начал вырисовываться план, но не хватало деталей и понимания мотивов князя.

– Так у нас по всей дальней границе топи, а на ближней границе поля и немного леса, – Зубов почесал подбородок. – Поля свои они не тронут, там озимая пшеница уже проросла, а лес густоват. Не вырубать же его ради «учений».

– Что ж, тогда сделаем так, – я задумался на несколько мгновений. – Устроим им засаду. Если они не успеют переправить технику на наши земли, то будут переть через узкий перешеек, где мы их и встретим.

– Предлагаете тоже устроить учения? – понятливо хмыкнул командир гвардии. – А что, рыть окопы и ловушки ставить – как раз работа для новобранцев, а у нас масштабное пополнение. С какой стороны ни посмотри – всяко у нас больше причин для учений.

– Всё, тогда решено, – я кивнул на шутку и хлопнул в ладоши. – Работаем, Саша, работаем.

Зубов отправился выполнять мои распоряжения, а я решил для разнообразия пообедать. Не всё же голодным бегать по поместью. И только зайдя в дом, я снова вспомнил про Юлиану. Надо бы и её пригласить к столу, а то неудобно получится.