– Это немного другое, – бабушка положила руку на плечо Юлианы. – И я чувствую, что ты не лжёшь. Ты действительно ничего об этом не знаешь.

Юлиана попыталась что‑то сказать, но её прервал тихий стук в дверь. В гостиную вошёл Яков с серебряным подносом. Я вспомнил прошлое такое послание и невольно призвал тьму. Никто не станет присылать курьерской доставкой простое письмо.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, дамы, – произнёс Яков, почтительно склонив голову. – Только что доставлено официальное письмо от рода Кожевниковых. Я не мог заставить вас ждать до утра, вдруг это важно.

Он протянул мне поднос, на котором лежал изящный кремовый конверт из плотной бумаги. Я вскрыл его и пробежался глазами по тексту.

Юлия Сергеевна вопросительно подняла бровь, но спрашивать ничего не стала.

– Это приглашение на приём, – сказал я, откладывая письмо на журнальный столик. – Анна Кожевникова и глава её рода ждут нас на торжественном приёме в честь дня рождения Анны и заключения крупного контракта с Имперским Арсеналом в их Тюменской резиденции.

– А мы каким боком? – удивилась бабушка. – У нас с Кожевниковыми дел не было.

– Я немного пообщался с Анной в московском очаге, но наше знакомство было слишком поверхностным, – я усмехнулся. – Не о том ты спрашиваешь, бабушка.

– Действительно, что это я, – покачала головой она. – И кого же Кожевниковы пригласили? Тебя одного или с невестой.

– А вот тут самое интересное, – я сделал глубокий вдох. – Графский род Кожевниковых ожидает прибытия главы рода Шаховских, его невесты и его бабушки – Юлии Сергеевны Шаховской.

– Что? Да меня уже лет двадцать на приёмы не приглашали, – удивилась бабушка. – Что они задумали?

– Там прилагается список приглашённых гостей, – я подвинул письмо ближе к ней. – Посмотри и скажи, на что это похоже.

Бабушка вскочила с дивана и нетерпеливо схватила бумагу. Ей хватило пары минут, чтобы прочитать все фамилии в списке. Она подняла на меня взгляд и прищурилась.

– Ты уверен, что твоё знакомство с Анной Кожевниковой было случайным?

– Знаешь, я уверен, что ни одно моё знакомство хоть с кем‑нибудь не было случайным, – ответил я бабушке. – К тому же род Кожевниковых был связан с Мироновыми древним договором, который Анна отрабатывала на испытании, изображая служанку княжны Мироновой.

– Это даже не ловушка, это хуже… они хотят столкнуть нас лбами со всеми, с кем у нас хотя бы раз в жизни был конфликт или намёк на него, – со злостью сказала бабушка, бросив конверт обратно на журнальный стол. – Я понимаю, зачем приглашены Мироновы и даже остатки рода Давыдовых. Но Бартеневы, Денисовы и Сафроновы там каким боком?

– Ты права, это очень похоже на западню, – сказал я, растерев лицо ладонями. Усталость после рейда накатывала волнами, и больше всего мне сейчас хотелось лечь на подушку и закрыть глаза. – Они хотят выманить нас из дома всех разом. Останутся только дети и гвардия. Идеальный момент для удара.

– Удара по поместью? – с тревогой спросила Юлиана.

– Или по нам в дороге, – холодно сказал я. – Это же самая очевидная демонстрация силы. Они показывают, что могут достать нас где угодно и прятаться бессмысленно.

– Значит, решили проверить нас на прочность? – бабушка мрачно усмехнулась. – Похоже, пора стряхнуть пыль с моих доспехов. Мы ведь не будем разочаровывать наших недоброжелателей?

– Нет, конечно, наш отказ воспримут как слабость, – я встал с кресла и хрустнул шеей. – Одного не могу понять, зачем князьям так демонстративно показывать своё отношение. Что они задумали? Вряд ли Бартенев с Денисовым посещают провинциальные приёмы графских родов.

– Вот это и странно, – качнула головой бабушка. – Если они задумали провокацию на приёме, то это должно быть что‑то такое, от чего уже не отмыться.

– В чём нас могут обвинить? – задумчиво спросил я. – Только в том, что мы укрываем истребителей, которых могут признать предателями. Тогда мы станем пособниками и предателями.

– Но для этого им придётся признать при всех, что они в курсе, где находятся беглые истребители, – хмыкнула Юлия Сергеевна. – В итоге они только себя и подставят. Кстати, ты не в курсе, почему решили пригласить декана целительского факультета магической академии? Что‑то я не припомню, чтобы у нас с ним или кем‑то из его рода были конфликты.

– Это самое интересное, бабушка, – я перевёл взгляд на Юлиану и вздохнул. – Вы не знаете, но все светлые маги, в том числе и целители, становятся сильнее, когда поглощают теневую энергию.

– Мне можешь не рассказывать, я в Особом Корпусе насмотрелась на этих светлячков, – бабушка скривилась. – Да и потом, в полевых условиях, хватило впечатлений.

– Я одна не понимаю, о чём речь? – спросила Юлиана, нахмурив брови. – Что означает поглощение теневой энергии?

– Это означает, что светлячки перерабатывают тень и становятся сильнее, – охотно пояснила бабушка.

– И при чём тут декан целительского факультета? – уже с недовольством спросила моя невеста. Ей явно не нравилось, что она не понимает сути разговора.

– При том, что именно он обучает юных целителей кромсать теневых созданий, – сказал я. – Любых теневых созданий. Как монстров, так и людей с даром тени, но последнее маловероятно.

– Что? – ахнула Юлиана. Рядом с ней подавилась воздухом бабушка. Похоже, об этом маленьком нюансе она тоже не знала.

– Именно так обстоят дела. Это закрытая информация, которой ни один светлый маг не станет делиться с кем‑либо, – сказал я и глянул на часы. – Время уже позднее, а мне после рейда не помешало бы отдохнуть. Приём состоится через четыре дня, так что готовьтесь.

– Завтра же с утра позвоню Кеше, пусть бросает все дела и едет к нам, – жёстко проговорила бабушка. – Мы с Юлианой должны выглядеть так, чтобы все княгини захлебнулись слюной от зависти.

– В таком случае, до завтра, – я вышел из гостиной и направился к себе.

Была у меня мысль заняться чертежами деда‑некромансера, но от усталости слипались глаза. Решив, что одна ночь ничего не изменит, я лёг спать и моментально вырубился.

Когда я проснулся, часы показывали шесть утра. Не став тратить время, я направился в свой кабинет и развернул свёрток с чертежами Дмитрия Шаховского. Нужно найти хоть какую‑то зацепку, которая сможет объяснить, как тёмный маг его уровня мог пойти на предательство братьев по крови и дару.

В моём мире ритуалы осквернения души выглядели, как кровавый бред сумасшедшего: истерзанные души, вырванные сердца, боль и кровь. Некромансерами становились от отчаяния и ненависти ко всему живому. Все выбравшие этот путь тёмные маги были доведены до того состояния, когда у них не оставалось иного пути.

Но здесь, в дневниках деда, я увидел не наброски безумца, а выверенные чертежи, напоминающие схемы сложных механизмов. Это не было похоже на кровавый хаос, скорее уж на научные изыскания, когда сам факт открытия становится выше любой цены. Вместо описания ритуалов я увидел схемы переплетения энергетических каналов и пометки о назначении каждого ответвления.

Я листал страницы, всё больше приходя к мысли, что подходы в этом мире отличаются от прошлого. Некромансеры моего мира черпали силу напрямую из энергии распада, они оскверняли смерть, используя её как топливо для своей силы. А в этом мире, судя по чертежам деда, сила черпалась изнутри тёмного мага.

Ритуал обмена собственной души был похож на перековку магического источника. Вместо привлечения энергии смерти, местные некромансеры сжимали свой источник в инертный кристалл. Все записи деда были инструкцией по созданию искусственного сердца, которое заполнялось энергией жизни мага.

Дед подробно расписал «плюсы» ритуала, которые получал тёмный маг «перешедший на новый уровень силы». Первым пунктом значилась неуязвимость, которой он назвал возросшую плотность энергоканалов и кожных покровов. Вторым – стабильность магического источника, вынесенного за пределы тела. Ну и третьим пунктом дед обозначил абсолютную связь с тенью.