– Ты извини, конечно, – Юлиана отодвинулась от меня и сжала нос пальцами. – Но ты не просто плохо пахнешь… ты воняешь.

– Бывает, – я продолжал улыбаться, глядя на то, как она морщит нос и машет ладонью. – Я чуть попозже в душ схожу. Сначала надо поговорить с твоим отцом.

– Он никуда не денется, – Юлиана помрачнела. – Раз уж до сих пор жив, то подождёт полчаса. И не спорь, я не пущу тебя к нему в таком виде.

– Ладно, – я пожал плечами и покачнулся. Эх, поспать бы ещё часиков так десять‑двенадцать. – Показывай, где тут у тебя свободная ванная комната.

Юлиана провела меня в дом, который выглядел уютно и даже мило. Во всём чувствовалась женская рука: на диванах лежали маленькие подушечки, обои в мелкий цветочек и расшитые вручную шторы были явно выбраны женщиной. Наверняка, Юлиана сама помогала его обставлять, ну или её мать постаралась.

Я привёл себя в порядок в ванной комнате, примыкавшей к гостевой спальне, и нацепил махровый халат, который висел там же. Сменной одежды у меня не было, но меня это мало волновало. Помнится, с ликвидаторами я и вовсе голышом сражался, и ничего.

Юлиана оглядела меня с ног до головы и хмыкнула. Ну да, халат едва прикрывал колени. Кажется, я ещё и в росте прибавил после сегодняшней ночи.

– Обычно на знакомство с родителями невесты одеваются поприличнее, – сказала Юлиана, ведя меня к комнате отца.

– Моё приличное до сих пор воняет, а другого нет, – я усмехнулся. – Да и какая разница? Разговор с твоим отцом вряд ли будет похож на знакомство.

– Ты же не… – она запнулась. – Я помню, что ты обещал, но… Костя, не давай папе ложных надежд. Он и без того слишком слаб.

– Мы сами разберёмся, – мой тон невольно сорвался на приказной, но я не стал смягчать его. – Представишь меня отцу, а дальше посмотрим, как оно выйдет.

– Поняла, – она поджала губы, но кивнула. – А вот и его комната.

Юлиана толкнула дверь без стука и первой вошла в спальню отца. Он лежал на кровати, укрытый одеялом по самый кончик носа. Взор тьмы показал мне даже больше, чем измождённое лицо дряхлого старика, который полгода назад был сильным и крепким мужчиной, судя по фотографии, стоявшей на прикроватной тумбочке.

– Папа, – Юлиана осторожно потрясла отца за плечо. – Пап?

– Что, моя девочка? – прошептал старик, едва шевеля губами. – Проверяешь, жив ли я ещё? Как видишь, пока не помер.

– Ну что ты такое говоришь? – она опустилась на кровать рядом с отцом и погладила его по щеке. – Я привела к тебе своего жениха.

– Шаховского? Ну‑ка, подвинься, дай на него посмотреть, – его голос звучал властно, несмотря на слабость. – Кхм… а что у нас теперь женихи в банных халатах с чужого плеча разгуливают? Вот уж не знал, что за полгода правила приличия полетели гроксам в глотку.

– Рад знакомству, Леонид Павлович, – сказал я, усмехнувшись. Да в этом старике жизни больше, чем в большинстве молодых аристократов. – Так вышло, что я прибыл к вам сразу с задания его величества, а сменной одежды с собой не взял. Уж не обессудьте, что без должного почтения к вам явился.

– Вежливость не забыл, уже хорошо, – Орлов глянул на меня острым взглядом и вздохнул. – Ну всё, познакомился. Вроде неплохой ты парень, сильный. Значит, девочку мою сберечь сможешь.

– Юлиана, оставь нас, – попросил я невесту, замершую рядом с кроватью отца. – У нас будет чисто мужской разговор, и тебе здесь быть не нужно.

– Хорошо, – кивнула она. – Папа, я попозже загляну.

Как только Юлиана вышла, её отец расслабил мышцы и откинул голову на подушке.

– Тяжко мне перед ней притворяться, но что поделать, – едва слышно сказал он. – Времени у меня совсем не осталось. Славка мой балбесом оказался, а Лианка – девочка толковая, но одной ей тяжко будет.

– Вот об этом я и хотел поговорить, – я подтащил стул к постели старика и сел рядом с ним. – Вы бы хотели задержаться в этом мире? Вернуть былую мощь и, возможно, стать сильнее.

– Что за сказки ты мне предлагаешь? – недоверчиво фыркнул граф Орлов. – Целитель меня месяц назад осматривал. Давал две недели, так что я и так уже сверх того живу. Будто в долг…

– Есть один способ, – я склонился ближе. – Опасный и болезненный, но он есть.

– Если ты мне предложить хочешь то, что Славка мой по указке светляков планировал вытворить, то лучше сразу проваливай на все четыре стороны, – с угрозой в голосе сказал старик. – И забудь про мою дочь. Я сам разорву помолвку, несмотря на все убытки. Пока я жив, Лиана не будет связана с тем, кто саму тьму решил обмануть и вывернуть жизнь наизнанку.

– Надо же, как интересно, – задумчиво протянул я. – Я был уверен, что Мирослав очень тщательно скрывал то, что делал.

– А перед смертником скрываться смысла нет, – скривился Леонид Павлович. – Он же думал, что я со дня на день душу тьме отдам. Вот и приходил хвастаться, сокрушался, что я слишком слаб и не потяну «трансформацию».

Последнее слово он практически выплюнул. Теперь у меня не осталось сомнений, что выбранный мной путь – верный.

– Я не предлагаю вам искажать тьму и отдавать душу в обмен на силу, – сказал я. – То есть технически это немного похоже, но не то. Я предлагаю вам служить тьме и дальше. Стать её верным слугой и её защитником. Стать тем, кто сражается во имя её и до конца своих дней отдаёт тот долг, что вернул силу и жизнь.

– Тьме, говоришь? – прищурился старик. – Не той дряни, что исходит от марионеток тени?

– Изначальной тьме, – кивнул я. – Только ей и во благо её.

– И что же это за способ такой? – недоверчиво спросил граф, в глазах которого блеснула надежда.

– Вам нужно будет умереть рядом с Сердцем Феникса – единственным артефактом, который создала сама тьма.

Леонид Павлович смотрел на меня пару минут, подслеповато щурясь слезящимися глазами. Я видел в его взгляде отчаянное желание поверить мне, но оно сменялось недоверием и даже отвращением.

– Сначала ты убил моего сына, а теперь хочешь и меня прикончить? – выдал он наконец. – А ведь ты ничем не лучше него. Нет таких артефактов, чтобы тьма сама их создавала. Только та дрянь, которую обменяли тёмные на собственную душу. Выметайся из моего дома!

– Вашего сына я убил, это правда, – ничуть не смутился я. – Это может быть больно и обидно слышать, но я бы сделал это снова. Он использовал на моей бабушке артефакты с некротической энергией. И он планировал применить их на Юлиане. Мне пришлось убить одного вашего ребёнка, чтобы спасти другого.

– Складно говоришь, только доказательств у тебя нет, – старик устало закрыл глаза и шумно выдохнул. – Уходи, граф. Уходи, пока мне не пришлось вышвырнуть тебя силой.

– Прежде чем вы окончательно испортите отношения со мной, хочу рассказать вам кое‑что, – я понизил голос. – Первое, что вы должны узнать, – я Вестник Тьмы. И я заявил об этом перед всем аристократическим сообществом и лично перед его величеством.

Леонид Павлович распахнул веки и уставился на меня с удивлением.

– Второе, чем я с вами поделюсь, – мой голос налился силой. – Я не только Вестник Тьмы, я её страж и её голос. Я тёмный феникс, способный выжигать проклятья и осквернённую ритуалами энергию. Я могу очистить этот мир не только от некротической энергии, но и от тех, кто её практикует.

– Ты… – голос графа Орлова сорвался на свистящий шёпот.

– И последнее и самое главное, – я не дал ему договорить и склонился ближе, наши глаза оказались на одном уровне. – Тьма выбрала меня для этой миссии. Она вернула меня к жизни и поручила очистить этот мир от мерзости. Я могу пообещать вам, что после ритуала вы станете частью моего войска, станете тем, кто поможет в моей миссии и отомстит всем, кто свернул с пути истины и кто подтолкнул к этому вашего сына.

– Месть… какое сладкое слово, – прошептал старик, разглядывая меня так, будто впервые увидел. – Что ты попросишь взамен, Вестник? Если я соглашусь, что ты отнимешь у меня?