– Рад знакомству, – вежливо сказал я, располагаясь в кресле.

До этого дня я и слышать не слышал ни о каком Одинцове, а тут сначала Кольцов меня попытался им запугать, а теперь и канцлер решил нас познакомить. Похоже, что именно Одинцов и стал причиной визита Кольцова. Что‑то назревает, и это не связано с обвинением в измене провинциального графа.

– Взаимно, ваше сиятельство, – кивнул мне Одинцов.

Он рассматривал меня с интересом, будто изучал диковинного монстра или новый вид насекомого. Вокруг меня закрутились тонкие воздушные потоки, сворачиваясь по спирали. Похоже, мне намекают, чтобы я не дёргался, если не хочу попасть в удавку ветров. Занятная беседа у нас намечается.

Одинцов улыбнулся мне и склонил голову к плечу. Он дождался, когда завладеет моим вниманием целиком и полностью, а потом задал очень интересный вопрос.

– Скажите, граф, что вы знаете об Особом Корпусе императора? И о том, как именно уходят на пенсию его инструкторы?

Я смотрел на Одинцова около минуты. В моей голове мелькали разные мысли, но большинство из них сводились к тому, что куратор Особого Корпуса не просто так задал эти вопросы. Ему нужна Юлия Сергеевна. А если бабушку снова призовут на службу, Виктория не сможет остаться дома – её заберут в этот демонов Корпус.

Вот почему Кольцов устроил ритуал именно сейчас – он знал, что бабушка будет под защитой его величества как только вернётся на службу. Кто бы ни стоял за деканом, эти люди были в курсе планов Одинцова, и они явно спешили.

– В Особом Корпусе императорского пансиона обучают одарённых, чья направленность дара считается очень редкой и полезной для империи, – сказал я наконец, чувствуя, что пауза слишком затянулась. – Ну а что касается инструкторов… думаю, что пенсия им не положена. Вы их списываете только когда они становятся бесполезными.

– Ваша бабушка рассказывала вам о своей работе? – нахмурился Одинцов.

– Нет, к сожалению, она не может говорить о работе, – сказал я, пожав плечами. – Впрочем, вы и сами об этом знаете получше меня.

– Вам говорит о чём‑нибудь позывной «Волна»? – Максим Фёдорович покосился на канцлера, который не вмешивался в разговор, но внимательно слушал.

– Да, это позывной моей бабушки, – я усмехнулся, увидев удивлённые взгляды мужчин. – Она его не называла. Я узнал о Волне от Жнеца.

Одинцов вздрогнул и отшатнулся, а вот канцлер выпрямился и посмотрел на меня с интересом.

– Вы… как вы познакомились со Жнецом? – спросил Одинцов, сжав пальцами подлокотники кресла.

– Он заходил в гости, – моя усмешка стала шире. – Решил, что нам пора познакомиться. Всё‑таки не чужие люди.

– Жнец не знакомится с бесполезными людьми, – ровно сказал канцлер Лутковский. – Чем‑то вы его заинтересовали.

– Тем, что убил князя Давыдова, – я вздохнул. – Давайте мы перейдём к сути разговора. Время позднее, а у меня по расписанию скоро отбой.

– Так не терпится вернуться в камеру? – хмыкнул Одинцов.

– Я жду наёмных убийц, а они обычно приходят по ночам, – я с безразличным видом поправил парадный пиджак и смахнул с плеча невидимую пылинку.

– Почему вы считаете, что к вам придут наёмные убийцы? – канцлер поднялся с кресла и шагнул ко мне. – Тайная Канцелярия обеспечивает полную безопасность для всех, кто находится в её стенах.

– Ну да, конечно, – я махнул рукой и закатил глаза. – Вы свою‑то безопасность обеспечить не можете. Не знаю, в курсе ли вы, но среди ваших людей затесались шпионы или, как говорят истребители, крысы. Прямо здесь, у вас под носом, Пётр Григорьевич.

– Максим, – сквозь зубы процедил канцлер, обернувшись к Одинцову. – О чём он говорит?

– О тех крысах, что слили информацию о задании отряда истребителей под командованием Грача, – спокойно ответил тот. – Или о других крысах, которые сорвали тайную операцию в соседнем государстве. А может быть граф говорит о крысах, что напичкали все лечебные артефакты, артефакты связи и мобильные телефоны магическими маячками. Вы бы уточнили, о ком идёт речь, ваше сиятельство.

– С чего бы графу знать такие подробности о внутренних делах Тайной Канцелярии? – недоверчиво прищурился канцлер.

– Последний сигнал от истребителей исходил из родового поместья Шаховских, после чего все артефакты были уничтожены, – со смешком проговорил Одинцов. – Затем сам граф отправился в рейд с выжившими истребителями. Следом за ним в очаг вошли Феликс и Эдвард Рейнеке. Наши системы зафиксировали выброс магической энергии в сибирском очаге, – он закинул ногу на ногу и покачал головой. – Думаю, что граф знает гораздо больше, чем показывает. Ну и мой опыт говорит, что Константин Шаховский далеко не так прост, каким хочет показаться окружающим.

– Что скажете, ваше сиятельство? – канцлер остановил на мне свой тяжёлый взгляд.

А ведь совсем недавно, в московском очаге, он изображал добродушного человека. Как быстро слетают маски, когда дело доходит до личных целей. Хотя не таких уж личных, если подумать.

Я смотрел на Лутковского и пытался понять, могу ли довериться ему. Император не поверит в голословные обвинения близких ему людей, а вот канцлер может поверить. Да и вообще, если не доверять главе Тайной Канцелярии и главе особого крыла разведки, то кому тогда можно доверять в этой стране?

– Скажу, что мы отклонились от темы разговора, – я спокойно встретил его взгляд. – Мне известно всё, что перечислил Максим Фёдорович. Но я могу рассказать вам то, чего он не знает.

Канцлер подался вперёд, а взгляд Одинцова чуть не пронзил меня насквозь – таким он был острым и цепким.

– Истребители завершили задание, не без моей помощи, конечно, – сказал я. – Мы обнаружили заброшенную лабораторию, где остались следы пыток. Все документы были уничтожены, но мне удалось найти клочок бумаги, где можно было разобрать фамилию куратора проекта «Возрождение».

– Ну же, не тяните! – не выдержал Одинцов, раздув ноздри.

– Бартенев, – я назвал фамилию троюродного брата императора и полюбовался вытянувшимися физиономиями двух самых влиятельных людей в империи после его величества. – Но это не всё. На нас напали гвардейцы Бартенева и Миронова, у которых были боевые артефакты света, изготовленные по спецзаказу.

– Твою мать! – ругнулся Одинцов. – Мы это не потянем, Петя.

– Знаю, – канцлер помрачнел и посмотрел на меня так, будто я только что уничтожил его. – Император и так во мне сомневается, я просто не могу санкционировать подобное расследование.

– Нам нужна Волна, – хмуро сказал Одинцов, покосившись на меня.

– Вы не можете забрать её просто так, верно? – спросил я. – Вам нужно моё разрешение?

– Да, нужна ваша подпись на возвращение Юлии Сергеевны в ряды особого крыла разведки, – канцлер вернулся к своему столу и взял несколько листов бумаги. – Распишитесь вот здесь и здесь. И не забудьте поставить личную печать главы рода.

– Нет, – я не сдвинулся с места и не стал брать бумаги. – Я не дам своего разрешения. Старейшина рода нужна мне в поместье.

– Тогда мы будем вынуждены отдать ей приказ, игнорировать который она не сможет, – Одинцов сжал кулаки. Аура воздуха вокруг него стала видимой и закрутилась по спирали.

– Попробуйте, – я встал с кресла и посмотрел на мужчин по очереди. Да, они были теми людьми, с которыми лучше не ссориться. Но моя семья больше не будет играть в их игры. – Думаю, что мне пора вернуться в камеру.

– Я вас не отпускал. Вы должны понимать, что стоит на кону, ваше сиятельство, – поджал губы Лутковский. – И мы ещё не обсудили статус моих истребителей, которые до сих пор не вернулись с задания.

– Боюсь, что не могу ничего сказать о них, – я развёл руками. – Не имею ни малейшего представления, где они сейчас находятся.

– Но когда вы уезжали из дома, вы знали, где они, не так ли? – канцлер сразу же раскусил мой манёвр.

Лгать ему я не собирался, но ведь могли же истребители пойти на полигон, в очаг, просто прогуляться, в конце концов? А значит я не могу знать, где они и что делают.