В конце концов, чем гроксы не шутят. Может быть, он и станет тем, кто займёт его место. Тем, кто станет не просто Вестником Тьмы, а её повелителем.

Я лежал на кровати, разогретый после ванны, и следил за восстановлением тела и энергетических каналов. Ещё немного – и я перегружу их окончательно. С такими повреждениями они станут похожи на сухие ветви, в которые больше не поступает энергия.

Нужно стать сильнее, чтобы микроразрывы не оставляли следов и не меняли плотность каналов. Но где взять эту самую силу? Отправиться в одиночку в очаг и выжечь несколько километров аномального леса вместе с монстрами?

Идея неплохая, но для начала нужно разобраться с истребителями. Чем скорее их заберут, тем меньше вероятность того, что в мой дом снова пошлют убийц. А пока они здесь, я не могу надолго уходить – нужно постоянно быть готовым к атаке.

И вроде бы пока я неплохо справляюсь, но всегда есть те, кто сильнее меня. Последние битвы усилили меня во много раз. Я смог призвать теневые крылья, пепельный шторм и даже одеяние тьмы. Взор тьмы уже не требовал отдельной активации, он работал постоянно в фоновом режиме.

Если так подумать, то я становлюсь сильнее с каждой битвой. Сколько ещё битв мне нужно пройти, чтобы достичь былой мощи? Сотни или тысячи?

Я сел на кровати и посмотрел на дверь спальни. Взор показывал приближение бабушки, которой отчего‑то приспичило среди ночи заявиться ко мне.

Встав, я накинул халат и распахнул дверь. Юлия Сергеевна охнула и отступила на шаг.

– Не помешала? – нервно спросила она.

– Нет, но я мог спать, – ответил я и пропустил её в комнату.

– Я различаю эмоции спящих людей от бодрствующих, – буркнула она. – Хотя ты почти не читаешься, есть тонкие почти неощутимые всплески эмоций.

– С чем пожаловала? – устало спросил я и сел на кресло, с которого мгновение назад спрыгнула Агата, спрятавшись под кроватью.

Юлия Сергеевна протянула мне небольшой свёрток и осталась стоять напротив меня. Она подождала, пока я разверну кожаные складки и увижу содержимое, а потом гулко сглотнула и упала передо мной на колени.

И дело было не взметнувшейся вокруг меня тьме. Бабушка приняла решение сама, и оно явно далось ей непросто. Её лицо скривилось от боли, по щекам потекли слёзы, всё её тело било крупной дрожью.

Я отметил это всё мимоходом, полностью сосредоточившись на трёх маленьких сферах. Вначале мне показалось, что это кристаллы монстров очага высшего класса, но присмотревшись, я понял, что это нечто совершенно иное. Острые грани кристаллов поглощали свет, но в глубине каждой сферы пульсировала единственная искра. В первой сфере эта искра была цвета крови, во второй – чернёного золота, а в третьей – пепельно‑серебристой.

Я коснулся их пальцем и прикрыл глаза. Да, я точно знаю, что это такое. Сила тёмных магов, кристаллизованная и запечатанная во время их смерти.

– Говори, – сказал я. Мой голос был безжизненным и пустым. Все эмоции и мысли схлынули, даже злость не смогла пробиться.

– Это наследие Тишайших, – прошептала бабушка. – Я была хранительницей этих реликвий последние шестьдесят лет. И я отдаю их тебе.

– Почему?

– Потому что ты достоин, – слёзы продолжали течь по щекам женщины, но я не обращал на них внимания. – Считай это моей капитуляцией. Моё сопротивление твоим решениям, интриги и тайны – всё это было ошибкой старой женщины, которая слишком долго цеплялась за призраков прошлого. Я признаю тебя главой рода не только по крови, а по праву силы и воли.

– Почему? – повторил я свой вопрос.

– Ты выжил после столкновения с ликвидаторами, – она сглотнула и помотала головой. – Это невозможно, но это факт. Ты можешь стать тем, кто возвысит род Тишайших, тем, кто напомнит миру, что значит древняя кровь тёмным магов.

– Что ты натворила? – всё так же равнодушно спросил я.

– Я позвала его , – прошептала она, вскинув на меня взгляд, полный ужаса. – Перепугалась и позвала. Я не знаю, когда он  придёт, но он  точно будет недоволен ложным вызовом.

– Его? – я прищурился. – Жнеца?

– Ты знаешь его  имя? – бабушка схватилась за своё горло, будто хотела перекрыть себе доступ кислорода. – Он  связывался с тобой?

– Было дело, – я завернул сферы и положил их рядом с собой на кресло. – Зачем ты его позвала?

– Почувствовала пустоту твоих врагов, он  охотился за ними много лет, но никак не мог поймать, – Юлия Сергеевна закрыла лицо ладонями и всхлипнула. – Я думала, что ты погибнешь в бою, а потом ликвидаторы добьют остальных. Я хотела защитить детей. Дети – это наше будущее.

– Чего ты хочешь? От меня, от жизни, от будущего? – спросил я.

– Я хочу увидеть, как род Тишайших восстанет из пепла под твоим началом, – без колебаний ответила она. – Я предлагаю взамен мои связи, навыки и знания. Я не прошу ничего кроме права остаться рядом и быть полезной.

– Ты не забыла о том, что дала магическую клятву императору? – уточнил я без особого интереса. – Или о том, как была ему предана всю свою жизнь? С чего мне верить тебе?

– Я отрекусь от всех клятв, от всех господ, от его величества, – бабушка переместила тело так, чтобы встать на одно колено. Она склонила голову в древнем жесте вассала, который я не видел со времён моего прошлого мира. – Моя воля, мои знания и сама моя жизнь отныне принадлежат только тебе – Константину Шаховскому, Вестнику Тьмы и главе рода. Да будет тьма свидетелем моих слов.

Едва бабушка закончила говорить, как завалилась на бок. Её сердце билось в неестественном ритме, от лица отхлынула вся кровь, а магия в энергоканалах начала вскипать. Даже зная, что нарушение магической клятвы может убить, бабушка всё равно решилась отречься от неё.

Я встал с кресла и склонился над женщиной, тело которой уже билось в конвульсиях. Мне было не под силу отменить её клятву, но я мог кое‑что другое. Я мог выжечь её своим пламенем, оставив своё клеймо на душе и теле женщины.

Моя правая рука легла на влажный лоб бабушки, а левая – на середину грудной клетки, туда, где содрогался магический источник.

Пламя феникса – не только бушующий огонь, что можно узреть глазами. Это энергия очищения, выжигающая проклятья, кабальные клятвы и метки других магов. Я использовал пламя для уничтожения клятв не так часто, но каждый раз это означало одно – агонию и боль, срывающую все покровы, обнажая суть и душу.

– Выживи, чтобы служить мне, – негромко сказал я, и мои ладони окутало тёмное пламя. – Выживи, чтобы увидеть, как твоя кровь и плоть восстаёт из пепла.

Жидкое пламя потекло в женщину, сердце которой почти остановилось. Животный крик боли прорезал тишину и умчался дальше, заполнив собой весь особняк. Вместе с этим криком от бабушки во все стороны полетела волна боли. Многократно усиленные эмпатом в ранге архимага эмоции заставили меня покачнуться.

Вот и оно. Обнажение сути. Обнажение души. Зеркало и основа человека, что сейчас проходит самое страшное и самое тяжкое испытание в своей жизни.

И только от бабушки зависит, пройдёт ли она его.

Оставшись в комнате одни, Лось, Сыч и Лист молча переглянулись. Лось проверил ванную комнату, которая была абсолютно пустой, и вернулся к своим коллегам.

– И что это было? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Хрен его знает, – пожал плечами Сыч. – Но граф этот – точно не простой человек.

– А он вообще человек? – тихо спросил Лист. – Аномальных монстров дома держит, да ещё и самых опасных – теневых. И ликвидаторов он убрал, а такое вообще никому не под силу.

– Как думаете, зачем он нам монстров показал? – Сыч отошёл к окну и прислонился лбом к стеклу. Ночь была тёмной, и не было видно даже звёзд.

– Ясно почему – чтобы не рыпались и сидели тихо, – предположил Лось. – Они же в тенях гуляют, могут в любой момент выскочить. А может и сейчас за нами наблюдают.