– Благодарю за предупреждение, дядя, – кивнул ему я. – Постараюсь не стать жертвой чужих интересов.

– А у нас с тобой много общего, – хмыкнул он. – Кровь – не водица, пальцем не размажешь. Жду нашей следующей встречи, Константин, если доживёшь до того момента.

– Дядя, – я кивнул ему, потом Эдварду и Феликсу. – Всего хорошего.

Выйдя на улицу, я вдохнул полной грудью воздух столицы. Он пах дорогими духами, металлической пылью с заводов и машинным маслом. Вызывать такси мне не понадобилось – тёмная машина без номеров остановилась прямо напротив меня. Стекло на заднем сидении медленно отъехало вниз, и на меня глянул Одинцов.

– Садитесь, ваше сиятельство, – сказал он и дождался, пока я займу место рядом с ним. – Вылетаем через час. Вам нужно подобрать оружие и амуницию, поэтому заедем на мою базу. Канцлер присоединится к нам в аэропорту.

Я молча кивнул и откинулся на спинку сиденья. Мне не было разницы, кто и как будет меня сопровождать. Ещё меньше меня интересовало оружие, которое может предложить мне Одинцов. Молот в моём кольце до сих пор оставался лучшим оружием, проводящим не только мою тьму, но и пламя.

Но глава разведки сумел меня удивить. Когда мы оказались на базе Одинцова, передо мной выложили целый арсенал оружия, способного пропускать через себя тьму. Кинжалы, мечи, метательные ножи и круглые пластины.

Здесь были даже топоры, чем‑то похожие на те, что я потерял во время боя с Давыдовым. Взвесив топорики в руках, я с сожалением отложил их в сторону. Они и близко не стояли с теми, что выковал когда‑то мой предок.

В итоге я остановился на обычных парных кинжалах, вызвав разочарованную мину на лице Одинцова. Он ожидал, что я возьму что‑то поинтереснее и мощнее, но меня интересовала только пропускная способность оружия, а не его внешний вид или другие характеристики.

С амуницией проблем тоже не было. Мне принесли усиленные доспехи из кожи теневых монстров, которые были мне не просто по размеру, они будто изготавливались именно для меня. На мой вопросительный взгляд Одинцов только пожал плечами и усмехнулся.

Понятно, значит он и в самом деле планировал завербовать меня. Будто бабушки ему было мало. Хотя, он ведь оказался прав – я действительно отправляюсь с ним на задание.

Только он вряд ли догадывается, что меня к этому заданию допустили только для того, чтобы я шпионил за самим Одинцовым и за Лутковским. А ведь я мог бы рассказать им об этом, но не стану – мало ли кто окажется шпионом. Вон даже тот парень, что помогал надевать мне доспехи. Или тот, что провожал нас к самолёту.

В общем, я решил держать свои мысли при себе. И мне так будет спокойнее, и Одинцов с Лутковским дёргаться не будут.

– Тебе нужен позывной, – перешёл на «ты» канцлер, едва мы взлетели. – Я – Водяной, – он указал на Одинцова. – А он – Вихрь. Не Вестником же тебя называть в бою. Ни о какой конспирации тогда и речи не будет.

– У меня уже есть позывной, – я усмехнулся и посмотрел в глаза канцлеру. – Я – Феникс.

Мы высадились в кромешной темноте за десять километров от цели. Нас должен был ждать бронированный внедорожник, но он так и не приехал. Одинцов принял решение идти пешком.

Пока мы летели, Лутковский с Одинцовым объяснили мне суть операции. Отряд разведки попал в ловушку где‑то здесь в нейтральной полосе Карпатских гор. Их загнали в заброшенную крепость Шлосс‑Айзенкрон, где чуть позже был активирован экспериментальный артефакт, создавший агрессивный купол тьмы.

Именно поэтому в составе штурмовой группы должен быть тёмный маг, а Эдвард Рейнеке уже провалил прошлую попытку вытащить отряд. Задача была очень простой – проникнуть через барьер в крепость, найти отряд разведчиков и вывести их в точку эвакуации.

Но выполнение даже такой простой задачи уже пошло не по плану – нас никто не встретил в точке высадки, как и никто не ввёл в курс дела относительно обстановки. Я оглядел нашу группу, состоящую из меня, Лутковского, Одинцова и ещё восьми человек, которых я знал только по позывным. Слабаков среди нас не было, так что за час должны добраться до цели.

– Проверь землю, Зубр, – отдал приказ Одинцов, он же Вихрь, магу земли. – В воздухе чисто.

– Чисто, ни единого шевеления, – ответил Зубр, приложив ладонь к земле и постояв так пару минут.

– Феникс, что видишь? – спросил у меня Одинцов, который откуда‑то узнал, что я владею умением, похожим на тёмный взор Эдварда Рейнеке. Я не стал переубеждать его – слабый магический взор после теневых крыльев казался уже не таким важным откровением.

– Ничего не вижу, – сказал я. – То есть совсем ничего – никто не прячется под маскировкой или вроде того.

– Тогда выдвигаемся, – приказал Одинцов, окружив нас воздушным потоком, который подталкивал в спину и облегчал путь.

Мы выдвинулись к крепости, проверяя местность всеми доступными способами. Я следил за обстановкой взором тьмы, Одинцов прослушивал окружение воздухом, а Зубр проверял землю на наличие возможных врагов.

– Вихрь, скажи, а почему послали вас с Водяным? – спросил я у Одинцова, когда мы прошли пару километров. – Вы грандмаги и занимаете высокие должности. Задача кажется слишком лёгкой для вас. Вытаскивать застрявших разведчиков – это не то, чем должны заниматься главы двух ведомств.

– Разведчики выполняли моё задание, – хмуро ответил Одинцов. – Зона считается демилитаризованной, и на ней не должно быть солдат. Ни наших, ни австрийских.

– Но в итоге там есть и те, и другие, – хмыкнул я.

– Точно, – кивнул он. – Всем позарез надо было прикрыть свои ошибки. Вот и схлестнулись.

– И что за ошибки? – я понимал, что задаю слишком много вопросов, но в округе было чисто, а идти молча не хотелось. Я никак не мог взять в толк, какое императору дело до каких‑то разведчиков.

– Такие, что сам император взял эту операцию под контроль, – подтвердил мою мысль Одинцов и переглянулся с Лутковским. – Если бы не это, нас бы ждали так же, как Рейнеке неделю назад.

– То есть эти разведчики там уже неделю? – уточнил я, задумавшись. – И всё это время действует купол тьмы?

– Его не было в самом начале, когда они укрылись в крепости, но австрийцы что‑то активировали, – не очень довольным тоном сказал Лутковский. – Знать бы ещё что именно…

Я не стал больше ничего спрашивать, хотя меня волновал ещё один вопрос. Как австрийцы могли активировать что‑то внутри крепости, если в этот момент там находились наши  люди? Выходит, что именно они установили купол тьмы, а не австрийцы. Только вот мне никто об этом не расскажет, как и о том, что именно искали наши разведчики на демилитаризованной территории.

Через час мы без приключений добрались до нужного места и замерли на склоне. Перед нами в ложбине лежала крепость Шлосс‑Айзенкрон. Вернее, то, что от неё осталось. Вся ложбина была накрыта куполом тьмы, через которую даже мой взор не мог пробиться.

– Занять позиции, – тихо сказал Одинцов, и отряд бесшумно рассыпался в стороны.

Снайпер с позывным Стриж залёг между скал, доставая длинную винтовку. Сапёр Буран активировал сложный артефакт по поиску магических ловушек, а остальные бойцы прикрытия выстроились вокруг целителя – Лебедя – который оказался аж архимагом.

– Вижу ауры двадцати магов, – сказал я, просканировав местность вокруг крепости.

– И бойцов три десятка, – добавил Одинцов. Он стоял, прикрыв глаза и слушая воздушные потоки. – Что‑то слишком уж они расслаблены, даже не ждут гостей.

Я сузил глаза и всмотрелся в чёрный кокон, окруживший крепость. Что‑то с ним было не так. И тут до меня дошло – австрийцы не создавали этот барьер, он был скорее побочным эффектом. Кто‑то действительно активировал артефакт, способный призвать первозданную тьму, сочившуюся из него.

Мы медленно продвигались вперёд, оставив позади снайпера и одного из бойцов поддержки. Несколько раз нам пришлось менять направление, чтобы не напороться на посты австрийцев. Одинцов отслеживал их разговоры и дыхание, а я указывал на перемещение магов.