Помимо императора и канцлера здесь же оказались Денисов и Бартенев – самые приближенные люди его величества, которым он доверял больше, чем Лутковскому. Я встал рядом с канцлером и обратил свой взгляд на императора.

– Вестник, значит, – процедил он сквозь зубы. – Ты хоть понимаешь, что натворил, граф?

– Заявил о себе, – коротко ответил я.

– Ты подставил меня и всю империю, – его величество поджал губы. – К нам будут стекаться наёмники и дипломаты, шпионы и провокаторы. И всё из‑за тебя.

– Разве я виновен в том, что стал Вестником Тьмы, ваше императорское величество? – изобразил удивление я. – Это произошло против моей воли…

– Но ты мог промолчать, – перебил он меня. – Мог найти другие аргументы, чтобы защититься от обвинений.

– Мне показалось, что так будет проще, – я пожал плечами. – Если все узнают, кто я такой, будет меньше попыток обвинить меня в чём‑либо в дальнейшем. Да и есть вероятность, что теперь любой род задумается получше, прежде чем объявить мне войну. К чему лишние жертвы, если их можно избежать всего лишь одним заявлением?

– Складно говоришь, но я чую в твоих словах полуправду, – прищурился Михаил Алексеевич. – Ладно, потом об этом. Сейчас ты должен доказать, что за тобой есть реальная сила. Демид, тебе слово.

– Благодарю, ваше императорское величество, – кивнул Бартенев. – В данный момент наш отряд разведчиков попал в засаду в демилитаризованной зоне. Австрийцы отрицают причастность, но их элитные маги уже в двадцати километрах от нашей заставы.

– Нам нужен тёмный маг, – подхватил Денисов, возвращая мне мой телефон. – Рейнеке уже пытались, но не справились. Вестник Тьмы – это ведь не просто звание. Его нужно подтвердить.

– Давайте перейдём к сути, – попросил я. – Что конкретно вы хотите, чтобы я сделал?

– Ты должен вывести моих людей, граф, – жёстко сказал император. – У них информация, которая может спасти тысячи жизней моих подданных. Одинцов, операция на тебе. Лутковский – будешь на подхвате. Денисов и Бартенев остаются в штабе – на вас контроль.

– Слушаюсь, ваше императорское величество, – хором ответили они, а вот я промолчал.

– А теперь все вон, мне надо поговорить с Вестником, – голос императора ударил по ушам, будто тот не сдержался и вложил силу в приказ.

Комната мгновенно опустела, остались только гвардейцы его величества, которых неслабо приложило силой. Значит, мне не показалось – император действительно немного оглушил всех, кроме меня.

– Я говорил, что дам тебе задание, если сможешь выпутаться, – негромко проговорил он. – Вот оно. Ты должен вывести на чистую воду Лутковского и Одинцова. Я не доверяю им, но причин для их отстранения нет. Найди то, что укажет на их вину.

– Вину в чём, ваше императорское величество? – уточнил я.

– В том, что они замышляют против меня, – скривился Михаил Алексеевич. – Я знаю, что они плетут заговоры, но хочу подробностей. Мне нужны ответы, почему глава Тайной Канцелярии скрывает от меня свои расследования, а глава особого крыла разведки проводит несанкционированные операции в обход меня с использованием моих же агентов. Докажи свою полезность империи, Шаховский, и я отблагодарю тебя так, что тебе и не снилось.

Я кивнул и дождался властного взмаха руки. Выйдя из комнаты через вторую дверь, я очутился в длинном коридоре, который вёл к лестнице. Никаких дверей тут не было, как и окон или предметов мебели.

Я спустился на первый этаж и увидел Юлиану в окружении Рейнеке. Неподалёку от них стояли ничем не примечательные мужчины, в которых за километр можно было учуять агентов безопасности. Как только я шагнул к невесте, они уверенно кивнули мне и отошли подальше.

– Как всё прошло? – спросил у меня Эдвард, покосившись на брата.

– Меня убедительно попросили поучаствовать в кое‑какой затее, – хмыкнул я. – Юлиана, прости, но я не смогу вернуться с тобой в имение.

– Костя, – она обернулась на Рейнеке, и все трое сделали шаг назад, оставив нас наедине. – Я не поеду в твоё имение. Мне нужно вернуться к отцу, принять на себя управление родом и пройти ритуал на право стать главой.

– Ты не можешь оставить Викторию без наставника, – я сжал пальцами переносицу. – Если не будет наставника, то не будет и домашнего обучения. Ты ведь понимаешь это?

– Понимаю, но мой род для меня сейчас важнее, – Юлиана сжала челюсти. – Других наследников у отца нет, а сам он не может управлять родом. Боюсь, что мне придётся разорвать помолвку и…

– Подожди, не делай резких заявлений, о которых можешь пожалеть, – я вздохнул. – Мы что‑нибудь придумаем.

– И что же ты придумаешь? – с сомнением спросила она. – Придёшь к отцу, помашешь крыльями, и он поправится?

– Мне нравится этот вариант, – задумчиво протянул я. – Ты бы этого хотела?

– Чтобы отец поправился? – Юлиана уставилась на меня, широко распахнув веки. – Конечно! Но это невозможно. Его осматривали лучшие целители. Его энергосистема нарушена, все линии оборваны и перепутаны. Он живёт из чистого упрямства, страдая от боли каждое мгновение своей жизни.

– Давай так, – принял я решение. – Я завершу свои дела, выполню просьбу императора и приеду к тебе. У меня есть некоторые мысли, но без разговора с твоим отцом я ничего обещать не буду.

– Костя… – она зажмурилась и покачала головой. – Ты хоть и Вестник Тьмы, но ты не всемогущий. Не надо давать мне ложной надежды… это очень больно, когда хочешь верить в лучшее, но знаешь, что это невозможно.

– Иди сюда, – я протянул руку и притянул Юлиану к себе. Она прижалась щекой к моей груди и шумно выдохнула. – Всё будет хорошо.

– Знаешь, я почему‑то верю тебе, – прошептала она. – Умом понимаю, что нет ни единого варианта, чтобы мой отец поправился… но всё равно верю.

– Вот и умница, – я улыбнулся и погладил её по голове. – Иногда вера способна творить чудеса.

– Спасибо тебе, – шепнула Юлиана и неловко чмокнула меня в щёку. Смутившись от собственной смелости, она резко отстранилась от меня. – Приезжай, как сможешь. Я буду ждать тебя.

Я смотрел на Юлиану несколько мгновений, а потом снова притянул её к себе, но уже не для объятий. Мои пальцы скользнули на затылок Юлианы, зарывшись в мягкий шёлк волос, а потом я поймал её губы своими.

Мой поцелуй был твёрдым и властным, он будто закреплял моё право на эту женщину. Юлиана на мгновение застыла и вдруг ответила с той же яростью, вцепившись в мой пиджак.

Тьма окутала нас плотным маревом, отсекая внешний мир. Я чувствовал, как быстро и часто бьётся сердце Юлианы. Но в её поцелуе не было страха, только голод. Долгое изматывающее ожидание и жажда, которую каждый из нас испытывал вот уже несколько недель.

Отстранился я так же резко, как и начал поцелуй. Юлиана рвано выдохнула и обняла меня за плечи. Её глаза были закрыты, губы припухли и покраснели, а дыхание вырывалось неровным свистом.

– Это обещание? – спросила она шёпотом.

– Именно оно, – я провёл ладонью по щеке Юлианы, и она прижалась к ней, словно ластящаяся кошка. – Я приеду. И я постараюсь всё решить. Если твой отец достаточно силён духом, то у нас может получиться.

Я выпустил её из объятий и отозвал тьму. На нас смотрели многие, но ничего особенного в поцелуе обручённых не было. Повернувшись к Рейнеке, я встретил изучающий взгляд Александра и поднял бровь.

– Так вот ты какой, племянничек, – сказал он, усмехнувшись. – Ну, будем знакомы.

– Действительно, спустя восемнадцать лет можно и познакомиться с сыном своей сестры, – я ответил на его усмешку и проследил взглядом за Юлианой, которая направилась к выходу из здания вместе с бойцами Одинцова. – Впрочем, меня мало заботят условности в виде кровного родства. Ты что‑то хотел сказать или просто посмотреть на меня?

– Хотел предупредить, – Александр сделал шаг ко мне. – Для неискушённого юного графа в политических играх таится множество подводных камней. Будь осторожнее с теми, кто с лёгкостью пожертвует тобой на благо своих интересов и интересов империи.