– Как там Агата?

– Да что ей сделается, – проворчал кутхар. – Демьян ей уже мяса натаскал столько, что на два отряда бы хватило.

– Рад, что всё обошлось, – я сжал переносицу пальцами и задумался. – Вот что, Грох. Все артефакты, похожие на тот, что ты нашёл в очаге, приносишь мне. Это твоя первостепенная задача.

– А другие артефакты? – осторожно поинтересовался он. – Их я могу оставить себе?

– Сначала показывай мне на всякий случай, – я качнул головой. – Никогда не знаешь, что в этом мире может оказаться опасным артефактом, а что – бесполезной безделушкой.

– А те, что я уже пристроил? – голос Гроха стал таким тихим и напряжённым, что я едва его расслышал.

– Смотря, что ты с ними сделал, – ответил я. – Если они никому не навредят, то пусть остаются у тебя. В теневых слоях любые артефакты могут оставаться не активированными почти бесконечно. Только сюда их не притаскивай.

– Спасибо, хозяин, – выдохнул кутхар с облегчением в голосе. – Не притащу, самому пригодятся.

– Это ты в московском очаге что‑то нашёл? – полюбопытствовал я. – Что‑то настолько мощное, что ты там потихоньку цедишь энергию и радуешься жизни?

– Не скажу, – буркнул Грох. – Моё.

– Ну и ладно, молчи себе, – я хмыкнул и направился к спуску со стены.

Рассвет уже занимался над стеной, так что я решил ехать домой. Мы загрузились в вездеход и домчались до особняка с ветерком. Настроение у гвардейцев было приподнятым, Демьян подшучивал над Марком, поглаживая затаившуюся в рюкзаке Агату.

Краем уха я услышал, что мы отбили нападение нескольких сотен мелочёвки первого и второго класса, два десятка монстров третьего класса и даже одного монстра четвёртого класса – точно такого же вихрелапа, что встретился нам в очаге. Гвардейцы подсчитывали добычу, радуясь успешному рейду. Как я понял, такого щедрого улова они ещё не видели.

Герасим встретил меня у двери, будто точно знал, что я вернусь именно сейчас. Наверху меня ждала наполненная ванна и разложенные на кровати чистые вещи. Похоже, слуги решили побаловать меня бытовыми мелочами. Приятно, демоны побери, хоть и не привычно.

После обжигающе‑горячей ванны, я неторопливо оделся и спустился к завтраку. Судя по голосам в гостиной, домашние тоже уже проснулись и ждали только меня. Уж не знаю, кто меня сдал – Зубов или кто‑то из гвардейцев, но Борис и Вика бросились мне навстречу, едва я ступил в гостиную.

– Доброе утро! – хором сказали они, повиснув на мне с двух сторон. – А мы тебя ждём!

– Доброе утро, – я улыбнулся и погладил обоих детей по головам. – Пойдёмте завтракать.

Кивнув бабушке и Юлиане, я направился в столовую, сжатый с двух сторон детскими руками. Что интересно, её сиятельство и бабушка выглядели так, будто они зарыли топор войны и готовы сотрудничать. Впрочем, стоило им пересечься взглядами, как воздух начинал дрожать от энергии.

Завтрак прошёл в щебетании детей и их радостном смехе. А после я спустился в сокровищницу и вернул на места кинжалы отца, родовые кольца и кулон матери. Вопросов к этим двоим у меня накопилось немало, но я надеялся, что письма Маргариты прольют немного света на их прошлое.

Как только я вышел из сокровищницы, мой телефон разразился трелью. Я ответил на звонок и услышал весёлый голос Зубова.

– Ваше сиятельство, с Натаном Соломоновичем я договорился, он вас ждёт через три часа в своём офисе, – сообщил он. – Машины и отряд сопровождения будут готовы через десять минут.

– Ребят только смени, – на всякий случай уточнил я. – Бойцы целые сутки по очагу мотались, пусть отдыхают.

– Само собой, господин, – с небольшой обидой в голосе протянул Зубов.

Командир гвардии не подвёл – машина ждала меня у дверей ровно через десять минут. Я кивнул гвардейцам, среди которых нашлись знакомые лица. Виктор Пономарёв расплылся в улыбке, явно вспомнив, как одолжил мне свою монтировку.

Как только машина тронулась с места, я откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Ехать до Тобольска два часа, так что можно и подремать.

Уже на въезде в город я проснулся и бросил взгляд в окно. Мы ехали по асфальтированной дороге между яркими коттеджами и серыми бетонными пятиэтажками, окна которых были забраны толстыми решётками. Поверху заборов была проложена колючая проволока.

– Врата в очаг почти в черте города, – пояснил Пономарёв, заметив мой удивлённый взгляд. – Люди перестраховываются, даром что против монстров ни заборы, ни решётки не помогут.

Я кивнул, продолжая рассматривать город. Всё здесь было поставлено на почти военные рельсы. Блокпосты встречались каждые пятьсот метров, на крышах домов стояли турели с пулемётами, а на улицах вопреки всему носились дети, играя в войнушку.

Вскоре показался белокаменный Кремль, часть помещений которого перевели под складские. Там же принимал десятину с добытых ресурсов имперский казначей. Сам Кремль стоял на холме, пушки и смотровые вышки вокруг него были явно не для красоты.

Не доехав до Кремля каких‑то пару сотен метров, автомобиль затормозил и въехал на парковку перед двухэтажным строением. Гвардейцы вышли из машины, но проходить со мной внутрь здания не стали.

Уже на входе меня встретил служащий, который проводил меня до кабинета «уважаемого господина Берга». Я вежливо постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошёл в офис юриста.

Здесь пахло старыми книгами и сушёной апельсиновой коркой. Воздух был густым и неподвижным, будто он законсервировался вместе с этим кабинетом лет двадцать назад. Повсюду стояли книги: на полках, на подоконнике и даже на полу, возвышаясь почти до потолка.

И только оглядев эту странную обстановку я смог разглядеть среди стопок с книгами и папками дубовый стол. Поначалу я увидел только кисти рук, выглядывающие из‑за документов. Худые с узловатыми суставами и старческими пятнами руки лежали на развёрнутой папке.

– Проходите, молодой человек, не стойте на пороге, как на паперти, – голос Натана Соломоновича был негромким, но удивительно чётким.

Я сделал шаг, и тогда смог разглядеть его полностью. На испещрённом морщинами лице выделялась седая аккуратно подстриженная бородка. Кудрявые волосы лежали пуховым облаком на голове старика, а в тёмных глазах читалась усталость.

– Садитесь, – он кивнул на тяжёлое кожаное кресло перед столом, совершенно не заботясь о манерах.

Кресло подо мной испустило жалобный вздох, но я старательно делал вид, будто не замечаю, насколько уставшим выглядит мебель в офисе «лучшего юриста»

Натан Соломонович сложил руки домиком и внимательно, не мигая, посмотрел на меня.

– Ну‑с, – тихо произнёс он. – Изложите обстоятельства. И, будьте добры, с самого начала. Я терпеть не могу, когда начинают с середины. Это всё равно что входить в спектакль на третьем акте.

Усмехнувшись, я рассказал о Виктории, её даре и письме из Тайной Канцелярии. Господин Берг молчал целых пять минут, прежде чем поднять на меня свой тяжёлый взгляд.

– Есть один способ избежать учёбы в особом корпусе при императорском пансионе. Законный и весьма дерзкий, но вполне реальный, – сказал он, прищурившись. – Но вопрос в том, хватит ли вам для этого силы духа?

– Точно хватит, – сказал я, глядя в глаза юриста. – Но у меня тоже есть к вам вопрос. Зачем вам всё это? Вы действительно решитесь пойти против императора и поможете никому не известному юнцу?

– Ну‑с, молодой человек, в правовом поле нет сторон, есть только истина и факты, – Натан Соломонович погладил бородку и вытянул губы трубочкой. – Веса моей репутации хватит, чтобы отразить любые нападки, а что до вас… мне нравится решительная молодёжь, если только у неё слова не расходятся с делом.

– В таком случае, скажите, что я могу сделать, чтобы оставить сестру дома, – попросил я, приняв ответ юриста.

– Вам нужно найти учителя для своей сестры, – посмотрев мне в глаза, сказал Натан Соломонович. – Загвоздка в том, что у него должна быть подтверждена схожая направленность дара. К тому же, он должен быть одним из выпускников Особого Корпуса.