– Это он у себя ел! – резонно возразил Иван Михайлович. – И Новый год встретил дома. А теперь с нами! А ну‑ка, Александр, наливочки… Ну! С Новым годом!

По телевизору шел «Голубой огонек». Группа Стаса Намина исполняла популярную песню «Мы желаем счастья вам» и мы с удовольствием подпевали артистам, размахивая бокалами с знаменитой дедовской вишнёвой наливкой. Я провёл взглядом по комнате: украшенная шарами и мишурой новогодняя ёлка в углу, узорчатый ковер на стене, торшер возле кресла и этажерка с книгами. На праздничном столе традиционное «Оливье», мандарины, селедка под шубой… Слегка закусив салатами я от горячего отказался и незаметно подмигнул Наташе.

– Дед, – решительно сказала она, поняв мой намёк. – Мы с Сашей на елку сходим, а ты долго не засиживайся, помни, у тебя режим.

– Ну, что‑ж, – протяжно по‑стариковски ответил Иван Михайлович. – Каждому своё. Старикам и детям спать, а молодёжи гулять до утра. Только вы одевайтесь потеплее и не очень долго, всё‑таки морозно.

– Да я ж с Сашей же, – удивилась Наташа и добавила. – Он согреет.

Мы вышли на улицу. Мягко падал снег. Окна многоэтажек светились радостными огнями, а из распахнутых форточек были слышны песни. Неизбалованный разнообразием советский народ в полном единодушии смотрел первую программу. Я улыбнулся. Скоро всё изменится. Благодаря изобретателю Николаю, совсем скоро люди получат неограниченный допуск к мировым шедеврам. Вот только не окажется ли всё это преждевременным? Готово ли сознание советского человека к этому?

Мы отправились на главную площадь города, на которой ещё издали была видна мерцающая разноцветными огнями нарядная елка, громко играла музыка. На углу, неподалеку от исполкома, изрядно подвыпивший Дед‑Мороз в компании разбитной Снегурочки наяривал на гармошке «Миллион алых роз», а бдительный страж порядка в парадной форме внимательно приглядывал за ним.

– Ой, Наташка!

– Леночка! Светка!

Наташины школьные подруги бросились обниматься, забрасывать её классическими вопросами «А ты где?», «Куда поступила?», «Как учеба?» и совсем тихо: «А что это за парень…». Наташка представила меня, потом немного поболтали и пошли дальше. Очень скоро нарвались на Гребенюка с Валентиной. Именно «нарвались», потому что те двигались очень активно.

– О‑о, Ребя‑ата, а мы вас тут заждались. – обрадовался Сергей и, протягивая бутылку «Абрау‑Дюрсо», пошутил. – Хотя, шампанское, кажется, не успело нагреться.

Пили прямо из бутылки по очереди, стараясь не обрызгаться пеной, пели песни, кидались снежками, валялись в снегу пока не почувствовали, что замерзли. По пути домой зашли с Наташей в какой‑то подъезд, погреться. И долго там целовались…

На следующий день мы сходили в кино, в «Ударник». Взяли билеты на последний ряд… и снова стали целоваться. Я даже не помню, какой был фильм. То ли «В джазе только девушки», то ли «Мы из джаза»…

Наташа уехала вечерним рейсом, чтобы второго числа уже быть в Ленинграде. Ничего не поделаешь, сессия. Я проводил ее до автовокзала и долго смотрел вслед отъезжающему «Икарусу». Стало как‑то грустно, да и вообще… Хорошо, хоть завтра уже на работу! «Новогодние каникулы» те времена были только у школьников и учащихся ПТУ.

Зашел по пути в булочную, купил свежий хлеб и пошёл домой. В дворе, несмотря на позднее время у подъезда на лавочке сидели бабушки и что‑то активно обсуждали.

– А Вера‑то и говорит, хорошая девушка, не вертихвостка! Самостоятельная и строгая.

– Ой, Филимоновна, уморила! Это та сюплюшка‑то строгая?

– Так Вера сказала. Еще добавила, что такая жена ее Сереге‑то и нужна!

– Хо! Да ты Верку‑то больше слушай.

Известные наши домовые сплетницы…

Меня как током ударило! Штирлиц! Я, наконец, поймал мысль и быстро направился к бабулям.

– Авдотья Степановна, Нина Филимоновна, с Новым годом!

– И тебя Сашок, и тебя! Что, хлеб‑то есть в булочной?

– Да, уже привезли…

– Ой, и нам надо бы, а то прошлогодний закончился.

– Так я сейчас сбегаю, пока не закрылось, – с готовностью предложил я, стараясь расположить к себе соседок. – Кому что взять?

Быстро определились с ассортиментом и количеством, вручили мне авоську и, взяв на сохранение мою покупку, с радостными напутствиями «осторожно через дорогу переходи» отправили в магазин. Обернулся я быстро и раздал всем горячую выпечку, не взяв с них не копейки. Заявив, что это как будто бы подарок от Деда Мороза.

Ну ты, Саня, и выдумщик, – обрадовались бабульки, с удовольствием нюхая ещё горячий хлеб.

– Тетушки, – начал я игру в Штирлица. – Тут Зоя Степанова с Викторией Ивановной и Серафимой Петровной про какого‑то мужика спрашивали.

– Что за мужик? – насторожились старушки.

– Да такой… В плаще старомодном, синем, в петушке вязаном… Симаковых спрашивал.

– Так нет же Симаковых…

– Вот он и спрашивал, – многозначительно произнёс я. – Он еще как‑то в начале декабря заходил. Может, встречали?

– А, кажись, видала такого в окно, – вспомнила Авдотья Степановна. – Да, да, в начале декабря как раз и видала, в окно! Из нашего подъезда как раз выходил… Ну, как раз от Симаковых.

Не зря я подстраховался. Вот как. Теперь надо закрепить эффект.

– Говорят, родственник их, из Челябинска, – скучным голосом добавил я. – Он и вчера заглянул! Но, опять, похоже, впустую…

– Да, ходит и ходит, – подхватили соседки. – Только глаза всем мозолит.

– Ладно, тетушки, еще раз с Новым Годом! Пойду.

«Запоминается всегда последняя фраза», подумал я закадровым голосом Копеляна из бессмертного фильма «Семнадцать мгновений весны».

Газету «Заря» в городе выписывали многие. Прочитав объявление, сердобольные бабуси, наверняка позвонят в редакцию и расскажут о родственнике Симаковых из Челябинска. Геологи Симаковы жили на пятом этаже в нашем подъезде, и уже полгода работали в Африке.

На какое‑то время брошенный мной слух направит расследование Метелкина по ложному следу. Надеюсь, что надолго. А потом, «или осел сдохнет или падишах».

Новогодние праздники пролетели быстро, и при первой же возможности я напросился на задание.

– Что еще за «Дом творчества», – Николай Семенович поначалу не понял, о чем идет речь, но быстро вспомнил. – А‑а‑а! «Новые веяния». Ну, сбегай, посмотри. Глядишь, на статью и насмотришь. «Лейку» возьми!

«Лейкой» редактор именовал вообще любую фотокамеру, еще с военных лет.

– Только ты там особо не задерживайся, – предупредил Николай Семенович. – В три часа профсоюзное собрание. Вопрос серьезнейший, попрошу быть без опозданий.

– Успею, Николай Семеныч! Когда я не успевал?

«Дом творчества молодежи» располагался на улице Мечникова, неподалёку от центра, в бывшем здании клуба фабрики «Монолит». Фабрика построила новое здание, а старое отдали под «Дом творчества», которое сейчас полным ходом ремонтировали силами комсомольцев‑активистов. Рядом, в проулке, стояли автокран и показавшийся мне знакомым грузовой «ГАЗон» с ярко‑голубой кабиной.

Конечно, с Костиком Весниным, Весной, мне встречаться не очень‑то хотелось, но, там ведь были и другие люди. Тем более, насколько я знал, несмотря на ремонт вовсю проходило прослушивание кандидатов на вступление в клуб. А желающих было много. Еще бы, им ведь были обещаны концерты! И не какие‑то там левые квартирники, а самые настоящие, с залом, с билетами, с легальным гонораром!

Для прослушивания была создана комиссия, оценивающая не только музыку, и тексты песен, но и поведение музыкантов на сцене и их внешний вид.

Когда я вошёл в зал, там как раз настраивала инструменты очередная группа.

На первом ряду, с чувством полной ответственности к выполнению поставленной задачи, сидели шесть солидных дяденек и тетенек, в костюмах и строгих платьях. Весны среди них не было. В конце зала располагался звукорежиссерский пульт, за которым сидел худосочный длинноволосый парень в джинсовке, показавшийся мне знакомым. Он обернулся… Блеснули очки…