И все равно, что же Костик так обнаглел? Неужели, имелись для такой наглости основания?

Как бы то ни было, а народу собралось много, полный зал, человек около сотни. Все десять рядов по десять мест были заполнены почти полностью. Сто на восемьдесят, как раз выходит восемьдесят рублей. Очень даже неплохо! Столько уборщица или грузчик получают за месяц.

На небольшой дощатой сцене виднелись «кинаповские» колонки и рахитичная ударная установка «бочка», альт, тарелки и «цыкалка» хэт. Впрочем, можно было вполне здорово сыграть и на такой, все зависело от мастерства ударника. Еще были пара старых усилителей, и две прислоненные к стенке гитары, ритм‑соло и бас.

«И, конечно, 'Ионика»?

Не‑ет, «Ионики» на это раз не было. Ни «Ионики», ни «Вермоны», ни «Ямахи», ни даже старого фоно.

Ярко горел свет…

Я добрался до Маврина на рейсовом «Львовце» вместе с Серегой Гребенюком (ну, как же без него‑то?) Грозой, Пифом, Ленноном и еще, кучей полузнакомых парней и девчонок. Ехали весело, пели под гитару песни… А, когда Леннон затянул «Там, где клен шумит», так ему подпевал весь автобус, включая деревенских бабушек в платках с котомками на коленях.

Концерт (танцы! танцы!) начался в шесть сорок, сразу по прибытии автобуса, и заканчивался около девяти, опять же, к последнему рейсу. А чтоб потом тут не шатались всякие по деревне, выискивая приключения на свои… ммм… головы! Что ж, умно и логично. Весна вообще дураком не был.

– Хелло, Золотая рыбка!

А вот и Метель. С ней компания полузнакомых парней и девчонок.

– Привет!

– Здорово, Маринка! Как делишки?

Гребенюк, зараза, уже успел по дороге раздавить на пару с Ленноном бутылку «сухарика», вот теперь и чувствовал себя радостно и уверенно. Мало того, там же, в автобусе, они нашли себе собутыльника, тощего парня из местных. У него оказалась початая бутыль «Анапы»…

– Да как тебе сказать, Сереженька? – прищурилась Метель. – Дела идут, да все мимо. Вот и ты…

Типа, шел бы ты лесом, парень! Короче, послала…

Гребенюк вовсе не обиделся, он сейчас всех любил. На пару с собутыльником Ленноном. И тот еще, местный, рядом дремал.

– А вон, вон, смотри, Ленка! – Серега кивнул на смазливую блондинку с объемной грудью, сидевшую в другом конце зала.

Хорошо еще пальцем не показал!

– Это невесты Весна! Тьфу… Весны невеста.

– А? – проснулся тот самый местный парень, звали его, кажется, Алик. – Это кто, Весна?

– Это наш знаменитый музыкант, – охотно пояснил Гребенюк. – Так‑то он Костя, Веснин, кажется…

– Веснин… А! Так я ж его знаю! И братана евонного троюродного знаю, Ваньку! Дом тут у них, в Маврине, бабкин. О! А Ваньку‑то менты недавно совсем повязали! Прямо здесь, в Маврине. Я‑то сам не видел, но… Небось, натворил чего‑то.

Я вздрогнул. Вот это была новость! Выходит, Весна и сторож из типографии родственники. Пусть и дальние, но, все‑таки… И Весна точно знал, где Ванька может скрываться! Да, пожалуй, только он и знал… Опять же, именно в Маврине Костик договорился с клубом… Потому что он здесь свой? Однако, ежели так…

Что‑то зафонило… В зале раздались нетерпеливые аплодисменты и свист. На сцену вышел бородатый мужик лет сорока, в батнике и потертых джинсах, наверное, работник местного клуба, какой‑нибудь техник.

Впрочем, нет, он уселся за ударную установку. Потарахтел, позвенел тарелками… очень так живенько… вполне…

Зал захлопал. Появился басист в черной рубахе… явно городской, я его где‑то видел, только никак сейчас не мог вспомнить где.

А вот и Весна.

Хорош!

В джинсовой жилетке с пацификами, со стянутыми в хвост волосами… еще и черные очки!

Подошел, проверил микрофон:

– Раз‑раз… раз‑два‑три…

Кивнул в зал «звукачу», мол, нормально…

– Здравствуйте, друзья! Я, и группа «Весна‑бенд» рады приветствовать вас.

Аплодисменты! Крики. Свист!

– Джон Леннон и Пол Макартни, композиция «Маквелс силвер хаммер»…

Грянула музыка…

Очень даже неплохо. Особенно порадовал ударник. Вот где настоящий профессионал. Барабанил он по‑джазовому изысканно, шелестяще, с душой…

Музыканты переиграли почтив весь «Эбби‑Роуд», кроме «Here comes the sun» и «Becaus», которые Костику со своим слабеньким голоском было, ясно, не вытянуть.

Народ, впрочем, хлопал активно и даже подпевал.

– А теперь, собственно, моя программа… – наконец заявил Весна. – Здесь все мое, и музыка и стихи. Я играю и пою мои песни сегодня для вас!

Снова послышались аплодисменты. Ударник дал отсчет… Ухнули ритмуха и бас…

«Небо… Накрыто ураганом… Тучи…»

Классные были тексты. Впрочем, нет, не тексты, стихи. Только вовсе не Костика это были строки, не Весны!

Я обернулся: настоящий автор, Тучка‑Гроза, сидела сейчас на последнем ряду… Вот поднялась… убежала…

Не думая, я бросился следом. Едва протиснулся сквозь толпу, выбежал на крыльцо…

Тучка – Вероника сидела прямо на ступеньках.

Я осторожно взял ее за плечи:

– Ника! Вставай, простудишься.

– А?

Девчонка подняла голову. Нет, она не плакала и вовсе не выглядела расстроенной… скорее, растерянной… и какой‑то беззащитной.

– Ты… ты слышал, как Весна… Но, это же мои! Мои же… И что делать теперь? Может, черт с ними? Другие напишу… И все же обидно.

Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/

В редакции царила спокойная атмосфера. Один из немногих дней, когда никто не суетился, не бегал, не рвал на себе волосы и не хватался за валидол, ожидая жутких неприятностей. Людмила Ивановна не спеша разбирала почту, Плотников о чем‑то договаривался по телефону. Я дописывал вступление к статье о НЭПе и ожидал прибытия гостей, чтобы познакомить их с Николаем Семеновичем. Необычных гостей.

– Это редакция? – раздался из коридора знакомый голос.

– Да‑да, вон в ту дверь, – ответил кто‑то, пробегавший мимо.

– Здравствуйте, – на пороге появился мой отец, Матвей Андреевич. – Нам сюда?

– Здравствуйте, – несколько застенчиво ответил Коля Хромов, показываясь из‑за его спины.

Я с удивлением уставился на вошедших. Передо мной был не тот привычный, немного сутулый инженер, а подтянутый, уверенный в себе человек. Даже пиджак надел, причесался и брызнулся «Шипром», все‑таки на интервью пришел. Рядом с батей, прячась за его плечом, нервно одергивая рукав своего старенького, чуть коротковатого пиджака, стоял Коля Хромов.

В руках отца я заметил сверток.

– Сашка! – громко произнес отец. – Привет! Мы пришли, как ты и просил. От важных дел между прочим отвлеклись.

Я бросил на отца вопросительный взгляд, и он понял, о чем я.

– Да, – уже тише пояснил он. – И второй вариант собрали. Испытали. Работают стабильно.

– Второй? Когда успели⁈

– Да вчера под вечер и сделали, – улыбнулся отец и подмигнул. – Ты поздно вернулся со своей дискотеки, я не стал тебе говорить, беспокоить. Коля захватил сегодня в редакцию к вам. Пора показывать. Где у вас тут… Николай Семенович?

– Про нас что, действительно в газете писать будут? – тихо спросил Коля.

– Конечно! – решительно ответил я. – Обязательно нужно статью. Поэтому и позвал вас сюда, чтобы показать главному редактору, что это всё не выдумка.

В этот момент появился главред, недовольный громкими голосами во время рабочего процесса. Увидев посторонних, он удивленно посмотрел на меня.

– Александр? – спросил он, поправляя очки. – Что за посетители?

– Николай Семенович, – я встал из‑за стола и сделал шаг вперед. – Разрешите представить: мой отец, Матвей Андреевич Воронцов, инженер‑радиотехник. И его коллега, Николай Хромов, инженер с завода приборов. Я про них вам говорил. Они… они хотели бы продемонстрировать вам одно изобретение.

– Изобретение? – главред скептически окинул взглядом скромно одетых людей. – Что же вы такое изобрели, товарищи? Новый вид картофелекопалки?