Бастиан невольно усмехнулся.

– Меня она в начале знакомства отправляла по тому же адресу.

– А с этим их якобы поцелуем что-то не чисто, – добавил Фалько. – По крайней мере, повторять Мэди явно не хочет.

Она и первый раз не хотела, если не соврала, конечно. Но почему же не объяснила все как есть? Зачем вообще пошла к Строку в кухарки? Если нужны деньги, так сказала бы… Бас одернул себя. Не стала бы она просить, не тот характер.

– Вспомнил, – Фалько щелкнул пальцами. – Мама ведь с утра говорила…

Мимо прошла девчонка с третьего курса, стрельнула глазками, улыбнулась, и Фалько расплылся в ответной улыбке, глядя ей вслед.

– Ишь какая, – цокнул он языком. – Бас, ты ее знаешь?

Бастиан обхватил его щеки пальцами и повернул рыжую башку, заставив посмотреть на себя.

– Что сказала Фелиция? – спросил он, теряя терпение.

– Мама просила передать тебе, – промычал Фалько, – что все в порядке. Я сперва не понял, к чему это, но видимо вот.

– Мэдерли с ней?

– Без понятия. Слушай, не психуй ты так. Сегодня же матч. Ты должен быть собран и спокоен.

– А где сейчас твоя мама? – спросил Бас, разжав пальцы.

– Наверное, еще дома, – ответил Фалько, потирая подбородок. – Но если она не захочет с тобой разговаривать, то ты ее не найдешь. Я как-то две недели не мог ее поймать, при том, что мы вообще-то живем вместе.

Бастиан взбежал на второй этаж и заглянул в кабинет травоведения, где по расписанию у Мэди был первый урок, но там ее не нашел. Отправился домой к Фелиции Фокс, но дверь оказалась закрыта. Заглянул в библиотеку, чуть не доведя Расмуса до истерики своим очередным появлением.

– Серьезно? – язвительно переспросил тот. – Видел ли я Мэдерли Эванс? Сам-то как думаешь, умник?

– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду, – ответил Бастиан. – Девушка пропала. Я даже не знаю, ночевала ли она дома.

– Она тебе кто? Невеста? Жена? – Расмус протянул ему сложенный вдвое листок. – Держи. Фелиция передала. Но впредь – я тебе не почтальон.

Бас выхватил записку из его руки, развернул и прочел: «Сказала же, все в порядке».

– Ни в каком не в порядке! – воскликнул он.

– Иди уже с богом, – страдальчески попросил библиотекарь. – И оставь девочку в покое. Серьезно, Альваро. Так будет лучше для вас обоих.

– Не могу, – покачал он головой. – Вы не понимаете.

Он выбежал из библиотеки, и дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Расмус поморщился и смял брошенную записку.

– Еще как понимаю… – пробормотал он себе под нос.

***

Высадив меня у таверны, возничий наказал больше не пить, раз не умею, а тетя Рут выскочила на крыльцо и, заохав, потащила меня внутрь. Она принесла теплый плед, усадила меня за стол как дорогого гостя, приготовила ягодный чай – все как я мечтала. Однако разговор не клеился. Радостный тон, которым я начала рассказывать об академии, мне и самой показался фальшивым. Так что вскоре под проницательным взглядом тети я раскололась и выдала все как есть: и про нечистую на руку комендантшу, которая подселила меня в башню Альваро, и про ректоршу, которой только дай повод отчислить безродную тень, и особенно про Найрин.

– Вот стерва, – протянула тетя. – Кошка драная! Да с чего она взяла, что может просто вышвырнуть тебя вон? Ты тоже чар, ты имеешь такое же право учиться в академии, как и она!

– Не совсем, – пробормотала я, но тетю было не остановить.

– Пусть только покажется тут еще раз! – бушевала она. – Уж я ее накормлю. Так угощу, что вспоминать будет до старости, если доживет. А знаешь, давай я приготовлю пирожок с секретом, а ты ей подсунешь, а? Не добежит до туалета, зуб даю.

– Я не вернусь, – решительно сказала я. – Тетя, я пыталась, но сама видишь…

К столу подошла новая подавальщица, бросила на меня острый взгляд, расставляя тарелки с блинчиками, творогом и вареньем.

– Помогает вместо тебя, – пояснила тетя и, подождав, пока она уйдет, пояснила:

– Ее Первый прислал. Я бы и сама управилась, работы не так много, но вдвоем веселее. Она приходит и уходит, так что твоя комната свободна. Я ничего там не трогала.

– Вот и хорошо, – сказала я. – Теперь все будет как прежде.

– Ты загорела как будто, – заметила тетя Рут. – И в этой форме кажешься совсем взрослой. Но, Мэди, пора и правда взрослеть. Никто не говорил, что будет легко. Ты готова отказаться от своего дара из-за какой-то заносчивой мерзавки?

– Все сложно, – вздохнула я.

Как объяснить, что и дар-то у меня заимствованный? И не лучше ли вообще об этом молчать? Однако тетя вдруг подняла взгляд и, посмотрев на кого-то за моей спиной, переменилась в лице и встала из-за стола.

– Мне как обычно, с сахаром, – произнес знакомый голос, и на место тети напротив меня опустился Первый.

– Здравствуйте, – пробормотала я.

Он цепко оглядел меня, кивнул каким-то своим мыслям.

– Значит, собираешься бросить академию?

– Я ведь выполнила задание, – напомнила я. – Установила артефакт. Вы получили доступ к почте?

– Получил. Ты молодец, Мэдерли, – похвалил он меня, однако ледяные глаза оставались холодными.

Тетя Рут принесла ему чай, еще одну стопку блинов, сыр и вяленое мясо, нарезанное тонкими ломтиками.

– Ешь, – сказал Первый. – А потом пойдешь со мной, хочу кое-что тебе показать.

Я отодвинула тарелку с недоеденным блином. Под пристальным взглядом Первого мне кусок в горло не лез.

– Куда же она так пойдет? – заволновалась тетя. – Еще попортит форму. Иди-ка сюда, Мэди. Сейчас оденем тебя потеплее.

Оставив Первого в одиночестве, я прошла в свой закуток у кухни. Здесь и правда ничего не переменилось: узкая кровать, крохотное оконце. Не сравнить с огромным витражным окном в моей спальне в башне Альваро. Тетя зажгла лампу, и густые тени взметнулись по стенам.

– Только ты в дом, как эта тут же поскакала ему докладывать, даже поесть не дали, – ворчала тетя Рут, перебирая вещи в сундуке. – Но оно и понятно. Первый порядок держит. Без него мы бы вообще…

Она всучила мне одежду, а когда я начала расстегивать блузку, заметила медальон в форме рыбки.

– Что-то новенькое. Подарок?

Я кивнула. Наверное, теперь можно его снять. Но короткая жизнь в академии чаросвет вцепилась в меня рыболовными крючками – так просто не вытащишь. И я даже сейчас понимала, что мне не удастся ее забыть. Если бы взять, да спрятать воспоминания под темным покрывалом забвения, как это случилось с моим детством.

Первый ждал меня на крыльце и, когда я вышла, повернул к реке.

Трое дюжих мужиков направились следом за нами: у одного за спиной висел длинный меч в потертых ножнах, у другого с двух боков по клинку. Последний и без оружия выглядел устрашающе: огромный, рожа зловещая, а через лоб и макушку три бордовых бугристых шрама, как от когтистой лапы. Мне было слегка не по себе в их компании, но вряд ли Первому нужны эти трое верзил, чтобы справиться с одной маленькой мной.

Мы спустились к реке, вышли на деревянный настил, у которого недвижно стояла широкая лодка, и я поняла, что он задумал. Рыбаки в Порожках удили рыбу с берега, в водах реки, что текла через Ночь, водилось всякое.

– Я не хочу… туда, – язык не слушался, как будто меня снова зачаровали.

Один из мужиков отвязал веревку, другой забрался внутрь и, усевшись, обхватил рукоятки весел. Самый страшный шагнул в лодку и протянул мне ладонь, широкую как лопата.

– Не важно, чего тебе хочется, а чего нет, Мэдерли, – ответил Первый. – Но разве тебе не интересно увидеть свой дом?

Черная вода стелилась гладко как зеркало, и в нем отражалась звездная пыль. Сглотнув, я всмотрелась в тот берег, и во тьме мне померещилось движение. Как будто кто-то ждал меня в Левых Порожках, затаившись там до поры.

– Но ведь твари… – пробормотала я.

– Это ничего, – бодро заверил мужик с мечом. – Если что, держись позади и под руку не лезь.

– Свет не зажигай, – хмуро добавил второй, с клинками. – А то и правда их набежит.