Я отчаянно завертела головой. Героические истории так не заканчиваются. Кто-нибудь должен прийти на помощь. Мастос? Среброволосый принц? Извель? Но никого не было. Только мы, петли на шее и серое небо, под которым нам предстояло качаться еще несколько дней.

Министр не без труда поднялся на эшафот. Отсрочкой нашей смерти служила только его речь.

– Жители Кармака, перед вами стоят преступники! – громогласно объявил он в абсолютной тишине. Толпа безмолвствовала. – Эти жалкие людишки убивали мой народ и пытались помешать Коронации. Они живы лишь потому, что я хочу показать, жалкое вы отребье, что время вашего племени подходит к концу. Истинные хозяева этой земли вернулись, и мы намерены править вами.

В толпе заплакал ребенок, но его крик быстро уняли – судя по всему, просто зажав ладонью рот.

– Если вы будете покорны, мы позволим вам жить, есть, может быть, даже иметь потомство. Если вы посмеете проявить хоть какую-то волю, то вам не светит даже петля. – Голос Министра становился все более низким и угрожающим. – Мы разорвем вас когтями, мы раздерем вас клыками, мы не оставим о вас даже памяти. Считайте, что эти трое были вашей надеждой – потому что сейчас они умрут. Пусть это же произойдет с вашими мечтами. Сержант, приведите приговор в исполнение.

Полуволк кивнул и поднялся на эшафот. И я вдруг поняла, что онемела в прямом смысле слова. Стоило бы крикнуть что-нибудь толпе, чтобы люди взбунтовались, – ведь их было значительно больше, чем захватчиков. Но ужас и близкое ощущение смерти стиснули мое горло. Я даже не смогла повернуть голову, чтобы посмотреть на Атоса и Слэйто. Я одеревенела.

– Я проверю петли, – рыкнул на одного из стражников полуволк и подошел ко мне. От его огромной морды разило сырым мясом и кровью. Он поднял мощные лапы и начал затягивать узел моей петли, а затем опустил морду к моему уху и тихо произнес:

– Я всегда отдаю долги, Не-охотница. Как только вы упадете – бегите что есть сил. Прочь из Кармака и Королевства.

До меня с трудом доходили его слова. Куда я убегу с петлей-то на шее? Между тем полуволк отошел и завозился с петлями крайнийца и мага. Я видела это боковым зрением, как и то, что по периметру площади в тени зданий стали появляться неясные силуэты.

– Узлы крепки, – подтвердил монстр, а затем выкрикнул в полный голос: – Открыть люки!

Мы рухнули вниз и летели гораздо дольше, чем следовало.

Я не почувствовала боли от перелома шеи. Напротив, словно погрузилась глубоко под воду. Вот она какая, смерть. Значит, не так уж и страшно…

– Эй!

Резкий удар по щеке привел меня в чувство. Затем еще один, и еще. Похоже, смерть откладывалась. Вокруг раздавались вой и крики, а Атос склонился надо мной и в четвертый раз занес руку.

– Не время отключаться, Лис.

Мысли понеслись вскачь. Мы не умерли, а просто провалились в люки под эшафотом. Вон Слэйто стягивает петлю с шеи, веревка явно подрезана. Разумеется, полуволком. На площади что-то происходило, но времени выяснять это у нас не было. Нельзя было упускать шанс.

Я поднялась на ноги.

– Бежим!

Мы проскользнули между плохо прибитыми досками позади эшафота. В нос ударил запах гари. Охраны почти не было, всего лишь один человек-хорек ошалело смотрел, как мы появляемся из-за деревянных балок.

– Здесь… – только и успел пискнуть он, перед тем, как Атос метнулся вперед и свернул ему шею.

Улица, на которую мы попали, была подозрительно пустынна, словно ее расчистили специально для нас. Но разве могла поджидать впереди еще бо́льшая ловушка, чем веревки на шеях? Поэтому мы смело устремились вниз по улице. Дорогу показывал Атос – он знал город. Слэйто чуть отставал, но в целом выглядел бодро.

– Какое это приятное чувство – быть живым! – прокричал он. И я не могла с ним не согласиться.

Мы приближались к воротам, которые вели из города. Уже издалека я заметила, что они, увы, охраняются. Перед тем как бросить нас в камеру, монстры забрали у нас все оружие. До свободы оставалось рукой подать, но мы едва ли могли противостоять даже пятерым вооруженным солдатам. У тех, что стояли наверху, были луки.

– Ни с места! – заревело одно из чудовищ, напоминавшее зайца-переростка. – Луки наизготовку!

Мы остановились и заозирались. Никакого ящика или двери, чтобы за них спрятаться, – мы были перед лучниками как на ладони.

– Прорвемся, – неуверенно сказал Атос.

Слэйто покачал головой.

– А-штаа! – заорала я в бессильной ярости. Еще шаг – и мы за стенами Кармака, где поля и леса, которые защитят нас, но до них не добраться. Я была готова к чему угодно, но второй раз повести себя на эшафот я не дам! – А-ШТАААА!

– А-штаа, сестра! – донесся голос из-за стены. И вместе с ним воздух наполнился свистом стрел.

Стражники-монстры рухнули как подкошенные. Между лопаток зайца-переростка торчало красное древко стрелы со знакомым мне оперением. Выбеленные волокна опахала пересекали красные линии, нарисованные обычно кровью служителя ратарана.

В воротах возникли конные всадники. Тот, что оказался ближе всего к нам, лучезарно мне улыбнулся и произнес на певучем заокраинском языке:

– Здравствуй, маленькая Хвоара. Духи сказали мне, что ты в беде.

– Кашим! Кэм! – Я кинулась к своему старому другу и схватила его за руки.

– Времени на объятия нет. В седла!

Семеро всадников захватили с собой еще трех лошадей. Долго упрашивать нас не пришлось. Мы запрыгнули на коней и помчались прочь от Кармака. Только сейчас я сообразила, что едва удерживаю поводья, – так тряслись у меня руки. Я боялась оборачиваться на город, страшилась, что увижу погоню, которая поймает нас и вернет на эшафот. Зато впереди открывался прекрасный вид – справа зеленел темной хвоей лес, слева сверкала медленная ленивая река. Судя по слабому отблеску солнца в облаках, мы двигались на север. В очередной раз нам удалось ускользнуть от смерти, но легкое чувство, что на этом вся удача вышла, не давало мне покоя. Я пришпорила коня.

Когда мы достигли пролеска, то сбавили скорость. Погони не было, нас никто не преследовал, а значит, можно было не мучить лошадей. Я тревожно оглядела лица моих друзей, но быстро успокоилась: похоже, ужас близкой смерти засел только в моей голове. Атос и Слэйто, будто два мальчугана, улыбались во весь рот, наслаждаясь свободой. Я была искренне рада, что страх не поселился в их сердцах.

Кашим остановил свою лошадь, и остальные всадники последовали его примеру. Из-за низкорослой ели на тропу выступила Извель, платье на ней было заляпано кровью и грязью. К груди ока прижимала потрепанную книгу, которую мы нашли в библиотеке. Подруга кинулась к нам с таким буйным криком радости, что моя лошадка едва не шарахнулась в сторону.

– Спасэны, спасэны! – причитала заокраинка.

– Это и есть те духи, что нашептали мне о твоей беде, кэм, – кивнул на Извель глава ратарана. Он продолжал говорить на заокраинском, не снисходя до языка королевства. – Мы встретили ее, испуганную, словно кролика, когда возвращались из одной важной поездки.

Внимание Извель переключилось на Атоса, и я смогла приблизиться к Кашиму, чтобы задать вопрос, который мучил меня с той самой секунды, как я увидела оперение стрелы ока:

– Что, во имя всех богов, отряд нашего токана делает так далеко на западе?

Несмотря на то, что я уже давно покинула палаточный город ока, я все еще продолжала считать его своим. Но Кашима мои слова не смутили. Товарищ подкрутил свой лощеный ус и произнес с тревогой в голосе:

– На одном из табато девочка принесла дурные вести о токане с запада. Мама-Ока решила, что мы слишком долго отсиживались в стороне. Северо-западный токан – это наш народ, наша кровь, а не просто люди Королевства. Поэтому она отправила нас проведать собратьев.

– И что же? – спросила я. Тревоги казни в Кармаке отошли на второй план.

– А ничего, – с резкой злобой ответил Кашим. – В прямом смысле – ничего! Не осталось ни одной палатки, ни одного кострища, ни одного человека. Может, они в одночасье снялись с места и уехали, не оставив после себя даже горки дерьма. Но я слабо в это верю. А то, что кажется наиболее вероятным… о том даже думать не хочется.