– Это подарок Себастиана Альваро, – быстро перебила ее я, пока она не влепила мне штраф. – Спросите его сами, если мне не верите.

– Обязательно спрошу, – пообещала ректор, неодобрительно поджав губы. – Полагаю, именно по этой причине его отец приезжал в академию. Неподобающее поведение сына бросает тень на весь их блистательный род.

– Я могу идти? – спросила я.

Она окинула меня еще одним неприязненным взглядом и удалилась. А я вновь пошла к библиотеке и подергала запертую дверь.

– Может, заболел? – предположил какой-то студент, подпирающий рядом стенку, и пожаловался: – Весь день закрыто! А у меня доклад!

– Не знаешь, где он живет? – спросила я.

– Тебе, видно, еще сильнее приперло, – усмехнулся он. – Посмотри по карте.

Точно! Я уже освоилась в академии и не пользовалась выданной мне в самом начале картой, но она по-прежнему лежала у меня в сумке. Достав дощечку, я прижала палец к нижней части и произнесла:

– Дом Расмуса Коррегана.

Огонек зажегся позади учебных корпусов, в одном из домов на самой границе территории. Прикинув расстояние, я решила сходить прямо сейчас. Пропущу обед – ничего страшного. А вот если Расмус и правда заболел, или ему прихватило сердце после вчерашней стычки с Себастианом, то лучше поспешить.

***

– Ты серьезно? – спросила Найрин, поймав его в закутке коридора. – Браслет дома Альваро? На руке у тени?

– Найрин, – вздохнул Бастиан. – Я думал, мы все выяснили.

Ее глаза лихорадочно блестели, на щеках горели пунцовые пятна. Бас мельком глянул на щедро расстегнутые пуговки на блузке, но не почувствовал ничего, кроме неловкости.

– Ты знаешь ее всего ничего, и сразу помолвка? – воскликнула она.

Вообще-то Мэди согласилась носить браслет – и только. Признать себя невестой она не торопилась. Но факты куда красноречивее слов: она живет в его доме, вспыхивает как свечка от его поцелуев, и да, на ней символы дома Альваро, и значит, она его невеста, пусть пока это и отрицает.

– Мы с тобой знакомы уже лет десять! – добавила Найрин.

– Монтегу я вообще с детства знаю, – раздраженно бросил Бастиан. – Может, мне еще на нем жениться?

Кейдена сегодня не было на занятиях. Он остался у целителей, где ему срочно растили новый зуб.

Губы Найрин обиженно задрожали, но Баса это не разжалобило ни капли.

– Ты сама пришла ко мне домой и легла в мою постель, – напомнил он. – Я ничего не просил у тебя и ничего не обещал. Вернее, просил – оставить Мэди в покое. И что сделала ты? Опоила ее какой-то отравой и выслала в Сумерки.

– Потому что там ей и место! – выкрикнула Найрин. – В той темной вонючей дыре! Говоришь, ничего не обещал? А те поцелуи, а ночи, что мы проводили вместе, – не обещание?

– Я не был твоим первым, – сказал Бастиан. – Что ж не требуешь верности от всех предыдущих?

– Потому что ты моя судьба, – твердо сказала она. – Оракулы увидели.

– Они ошиблись.

Найрин мотнула головой и посмотрела прямо ему в глаза.

– Я буду тебе отличной женой, Себастиан, – отчеканила она. – Самой лучшей. Украду, обману, убью ради тебя.

– Найрин…

– У меня сильный род, твой дом получит поддержку белых котов. Я знаю, как вести себя в обществе, и тебе никогда не придется за меня краснеть. Я всегда буду на твоей стороне. Надежнее тыла ты не найдешь.

– Я не люблю тебя, – сказал он, и щеки Найрин загорелись еще ярче, как будто он надавал ей пощечин.

– Зато я люблю, – призналась она, вздернув подбородок выше.

– Это не любовь.

– Мне виднее.

– В любом случае, это касается только нас двоих, – заметил он. – Я надеюсь на твое благоразумие.

Она криво усмехнулась.

– И это говоришь ты? Наследник дома Альваро, заключивший помолвку с тенью? Ты выставил меня на посмешище, Себастиан!

– Ты сама это делаешь с собой, – жестко ответил он. – Хватит унижаться и бегать за мной, Найрин. Все кончено. Ничего и не начиналось по большому счету. Ты как будто зациклилась или что… Посмотри вокруг! Найди другого!

Она нежно ему улыбнулась, потянулась погладить по щеке, но Бастиан отшатнулся.

– Ничего не закончилось, – заявила Найрин, опустив руку. – Мы с тобой в начале длинного пути, Себастиан. Ясное дело, без кочек не обойтись.

– Если ты хоть пальцем тронешь Мэдерли…

– Я не собираюсь прикасаться к этой грязной полукровке, – фыркнула она. – Скоро и тебе надоест. Ну, потрахаешься ты с ней пару недель или месяц, а потом что? О чем ты будешь с ней говорить? Какие у вас будут общие цели? Что она сможет тебе дать? Рыбу в кляре? Пучеглазых детишек? Я подожду, Себастиан. Ты надеешься на мое благоразумие? Что ж, а я надеюсь на твое.

Он слегка выдохнул. Вроде бы это похоже на перемирие. Или хотя бы на согласие отложить военные действия.

– Но я заинтригована, – протянула она и игриво взмахнула ресницами, – что такого умеет эта тень? Как будто я не позволяла тебе всего, чего захочется. Покажешь потом?

– Хватит, Найрин.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещала она. – Ты сам ко мне придешь, когда перебесишься.

Он покачал головой и пошел прочь. На душе было муторно, но как Найрин ни старалась опорочить Мэди, ничего у нее не вышло. Потому что с Мэдерли все было словно на другом уровне, куда выше. Как бы Найрин ни пыжилась, ей туда не доплюнуть. Знала бы она, что он с Мэди еще даже не спал, у нее бы глаза на лоб полезли.

Но это просто пытка какая-то. Все равно что найти посреди пустыни кристально чистый родник и не иметь возможности напиться, потому что родник скромный и не готов. Быть может, устроить свидание?

***

Найрин открыла сумочку, достала розовую помаду и подкрасила губы. Конечно, она не собиралась складывать лапки и смотреть, как из-под ее носа уводят Себастиана Альваро. Просто надо действовать хитрее и больше не попадаться. Ее репутация должна остаться белоснежно чистой, как символ ее дома. А тень должна умереть.

Она давала ей возможность уйти. Она и так была слишком добра к ней, к этой мерзавке. Игры кончились. Следующий удар будет смертельным.

А потом, когда Бастиан останется один, раздавленный горем и потерей, Найрин его утешит.

Я легко нашла дом библиотекаря: огонек на карте привел меня к маленькому коттеджу под черепичной крышей, укутанному розовыми облаками гортензий. Я поднялась по ступенькам, постучала. Не дождавшись ответа, толкнула дверь и позвала:

– Расмус, вы дома? С вами все хорошо?

Мне ответила лишь гулкая тишина, и я, решившись, переступила порог. Вдруг ему стало плохо? Что, если вчерашние вопросы Бастиана довели беднягу Расмуса до сердечного приступа? Может, он лежит где-то там без сознания.

Прикрыв за собой дверь, я прошла вперед и заглянула в комнату, которая оказалась вопиюще пустой. Вдоль девственно белой стены вытянулся диван, грязно-болотного цвета как крокодил. Больше не было ничего: ни ковров на дощатом полу, ни картин на голых стенах, ни светильников. Вторая комната выглядела более обжитой: узкая кровать, рабочий стол, шкаф для одежды. Под потолком висела густая бахрома паутины. Я заглянула в шкаф и убедилась, что вещи на месте.

– Расмус! – позвала я снова и прошла на кухню, где меня тоже ждала неудача.

Весь дом библиотекаря наводил тоску, но здесь одиночество чувствовалось особенно остро. Одна тарелка, одна чашка, вилка да ложка. Неудивительно, что Расмус предпочитал проводить время в библиотеке даже по выходным. Дома его никто не ждал.

Сглотнув комок, я твердо решила поговорить с Расмусом начистоту. Бастиан прав. Мы можем и дальше ходить вокруг да около, но куда разумнее выяснить правду. Первый все твердил, что нельзя доверять чарам, но Расмус спас меня. Если бы не та короткая вспышка, то Первый не сумел бы вытащить меня из Порожков. Быть может, если Расмус узнает, что помог хоть кому-то, то его жизнь станет немного легче. И даже если я не его дочь, мы могли бы попробовать подружиться.