— Ты — как?

— Нормально. Устала от затворничества. Москва — как глоток свежего воздуха.

— Самый загазованный автомобилями город СССР? Ты даёшь… Пятерых нарожала?

— Дочку. Больше не успела бы и не стану. Всё, хоть режь. Чертить хочу. Оторвалась от вас… — в таких знакомых хитроватых глазах мелькнула мольба. — Ты над чем работаешь? «Чайку» дополировываешь?

— Там сейчас больше забот технологам. Высочайшим велением её отдали ЗИЛу, где производственная база годна только для ручной сборки. Как кареты делали в XVIII веке. Выпускать их хотя бы тысяч по пять в год, чтоб побольше на экспорт, точно не потянут. Тем более индивидуальная сборка делает её дороже «роллс-ройса». Но тут я уже бессилен.

Развёл руками в жесте стыда. «Чайка» с мерседесовской мордой — наше общее с ней детище, Катька свою роль отыграла на все сто, я не дотянул.

— Что тогда? — не унималась она, отбрасывая прядь, выбившуюся из-под платка. На пальце сверкнул бриллиант, по цене, наверно, не меньше «чайки» ручной сборки.

— Пластмасски всякие… Если серьёзно — гоночный болид для Формулы-3 с углепластиковым кузовом-монококом.

Вытащил из кармана смятые листки с набросками, показал. У бедной аж челюсть отпала.

— На какую скорость машина?

— Под триста. Ограничения по двигателю не позволяют больше. Да и гоночные трассы — они же сплошь из поворотов, прямые не больше нескольких сот метров, не успеешь разогнаться.

Тяжко вздохнул. В мечтах о 20-километровой трассе, разбитых не без участия Леночки Рубец, была и прямая на 3 километра с резким поворотом почти на 180 градусов (шпилькой) в конце участка и специальной широкой площадкой для счастливчиков, не успевших вписаться в поворот. Мечты, мечты…

— Аэродинамика фантастическая. Компромисс между минимизацией лобового сопротивления и организацией прижимающего усилия. Кажется, оно называется «граунд-эффект», — продолжала мурлыкать Катерина.

У меня в голове перещёлкнуло. Аэродинамичная машина красива, а красивая имеет ниже коэффициент лобового сопротивления, чем аналоги! Пусть современные гоночные машины лишены массивного антикрыла, главного украшения как павлиний хвост у птицы, и чернеют ничем не прикрытыми лысыми покрышками сликов, соотношение эстетика-аэродинамика никто не отменял. Катькины инстинкты на плавное и обтекаемое работают порой эффективнее, чем аэродинамические расчёты с продувкой макетов в трубе и топорные ЭВМ, занимающие несколько комнат.

Небрежно, с интонацией «леденец будешь?», бросил ей:

— Хочешь присоединиться?

— Даже ценой развода!

Муж её встрепенулся, уловив в круговерти русских слов одно, наверно — болезненно знакомое, недовольно буркнул. Ханум развернулась на каблуках босоножек и выдала ему энергичный спич на азербайджанском. Тот отрицательно закрутил головой, после чего Катька сорвала с головы платок, яростно швырнула ему в физиономию и понеслась прочь.

Я стоял не шевелясь. Такое поведение — тягчайшее оскорбление для кавказского мужчины. Вмешиваться в чужие семейные разборки точно не стоит, но если он начнёт её убивать, тем более прямо здесь — на ВДНХ, бездействовать не смогу.

Не понадобилось. Глава семейства смешно всхлипнул, на миг прижал жёнин платок к глазам, затем бросился галопом вслед за ней, что-то униженно бормоча по-своему. Он вызывал какую-то брезгливую жалость. Кавказских мужчин с детства приучают держаться гордо, они умеют, не отнять, этот подкаблучник про всё забыл. Шевельнулась догадка, что катькин демарш — не спонтанный, она чётко просчитала последствия, словно необходимый объём в кузове для размещения подвески, и сознательно спровоцировала конфликт. Швырнула ему в пятак только платок, не жалко, но не кольцо с бриллиантом, оно и потеряться может.

Позже видел их мельком, шли под руку, Катя с непокрытой головой. Что-то себе отвоевала. Не для того ли летела в Москву? На чужой территории её муж чувствовал себя не в своей тарелке, сломить проще.

Тем временем зрители и участники грядущего шоу прибывали, подъехали дорожники, естественно — мисс Рубец. Не хватало только Оксаны, бывшего секретаря в Управлении торговли, потом в Министерстве торговли, несостоявшейся матери не моего ребёнка под моей фамилией. Тогда, присутствуй здесь Валентина, жена не преминула бы уязвить: «ты решил мне продемонстрировать всех своих медведиц?»

Что сказать… Презентация прошла на ура. Воссозданный в 1986 году представительский «мерседес», вполне отвечавший европейскому уровню середины 1990-х, произвёл фурор. И это, наверно, моя последняя машина, для которой широко использованы ресурсы послезнания, они не безграничны. Гоночный болид с рабочим названием «Союз» (не «Эстония», как умолял Рауль) строился пусть на базе иностранных достижений, но заново. Это — настоящее инженерное творчество, а не кража чужих идей из будущего.

14.

Снова КГБ

Как только ни измывались над аббревиатурой КГБ доморощенные кухонные остряки: комбинат глубинного бурения, клуб голых баб, курорт главных бездельников… Но только тихо, чтоб сами ГБисты не услышали, эту организацию боялись и не зря.

В сентябре 1985 года я узнал ещё одну расшифровку трёх грозных букв, в Лужниках выступал КГБ, он же ансамбль «Карел Готт Банд» из социалистической Чехословакии. Представляю, как ухмылялся певец, прекрасно знающий русский язык, когда утверждалось это провокационное название.

Сашенька и Серёженька остались дома на попечении Мариночки, она вполне ответственно справлялась с надзором над ними, тем более в присутствии няньки, мы с Валей отправились в Лужники — послушать концерт. Конечно, дома полно музыки, «как у людей» стоит украшением серванта двухкассетный «Шарп-777», кассет с записями сотни две, не меньше. Но вот люблю живую музыку. Понятие «клип» ещё не прижилось, из каждой загранпоездки таскал видеокассеты не только с модными голливудскими боевиками, но и концертники рок-групп. Первая кассета VHS была с рок-оперой «Иисус Христос — суперзвезда», но в Лужники Deep Purple не собираются, любимая АВВА супруги тоже, поэтому довольствуемся Карелом Готтом, он по-своему неплох, хоть и вызывает снобистское фу-фу-фу в рядах поклонников чисто западной поп-музыки.

Вот он вывел, лирично и задушевно, с лёгким акцентом:

Радость или грусть нас ждут потом

Но всему начало — отчий дом…

(Сл. А. Дементьева)

И тут сюрприз, не анонсированная заранее, на сцену с микрофоном вышла София Ротару! Суперзвезда, не представляю, как такое возможно было бы в мире рыночной экономики, где участие артиста такой величины всегда используется максимально для рекламы и для взвинчивания цен за билеты, каждый чих примадонны такого калибра стоит больных денег. Тут, не исключено, она заглянула по-доброму на концерт коллеги и поддержала его в песне, исполненной ими совместно в прошлом. Скорее всего — бесплатно, денег у обоих хватает.

Ротару подхватила:

Как живёшь ты, отчий дом,

В светлой грусти о былом?

Валя, переполненная бурлящими чувствами, руку мне стиснула от восторга, Софию она уважала даже больше, чем Аллу. Мы сидели и обнимались как влюблённые студенты, хоть оба не юные и женаты давно, растим троих детей. Я нежно поцеловал её за ушком, радуясь, что выбрал правильную женщину, тем более в той сложной ситуации после смерти Марины…

— Что с тобой? — Валентина почувствовала мою смену настроения, когда чуть отстранился от неё. — Вспомнил что?

— Да… Не бери до головы, слушай! Не каждый день увидишь их вдвоём.

Шлягер как раз заканчивался, Ротару и Готт утонули в овациях.

А меня накрыло другое. Грусть от потери Марины стала привычной незаживающей язвой, и к ней давно приспособился, чтоб эта ранка не мешала текущей жизни. Но вспомнил, что через 40 лет, то есть к 2025 году, и София Ротару, и Алла Пугачёва, обе главные примы советской эстрады 1970-х и 1980-х годов, категорически не поддержали российскую СВО, проживая за пределами РФ, Софа в Украине, Алла в Израиле. И дело даже не в том, кто прав, кто виноват, мнение моё давно сложилось, не хочу об этом… Просто чрезвычайно не хотелось, чтоб ни певцы-певицы, ни никто другой не сталкивались с выбором — за кого они, за РФ или Украину, или-или, когда третьего не дано. В СССР сама постановка подобного вопроса невозможна, и это одна из причин, почему держусь за эту реальность руками и ногами, хоть способ возвращения назад в капиталистическую Российскую Федерацию существует, крайне рискованный — разогнать белую «копейку» и всадить в бетонный забор. Нынешний Советский Союз не лишён большинства недостатков прежнего, мне известного в прошлой жизни, но во многом лучше, крепче, вряд ли развалится в 1991-м. «Перестройкой» не смердит даже близко, «Пражскую весну» никто не заметил, и она рассосалась, афганцы режут друг дружку без прямого советского участия, и нет предпосылок, что русские и украинцы будут смотреть друг на друга через автоматный прицел.