– Но что мне делать без чувств? – В отчаянии воскликнул я.

– О, вместо чувств ты обретешь магию, настолько сильную, что сможешь использовать весь этот мир, как пожелаешь. Но помни, что и у безразличия есть лицо. Ты можешь стать не просто равнодушным, но безразлично жестоким. Например, вскроешь грудь ребенка, если захочешь узнать, что качает его кровь. Или же от скуки спалишь хижину крестьянина, оставив его без крова.

Я отчаянно замотал головой, но существо беспощадно продолжало:

– Ты получишь власть и бессмертие. И над тобой не будет никакого контроля свыше. Ты проявишь истинную свою суть. Любопытен ли тебе этот мир, или ты просто обиженное чудовище в человеческом облике?

– И что со мной будет?

– Если обратишься к жестокому безразличию, то со временем люди назовут тебя Поглощающим, силу своей магии ты будешь черпать из ночи, и аура твоя будет напоминать пруд с грязной и мутной водой. Затем ты начнешь терять силы и обратишься в монстра, облеченного своей отмирающей плотью. А когда тебе покажется, что ты умер, тогда ты станешь демоном. И это будет только началом твоего проклятия.

Меня трясло от страха. Перспектива стать монстром ужасала, но был ведь и другой исход.

– А если мое безразличие не будет жестоким?

– Что ж, можно и так. Твоя магия будет черпать силы из солнечного света – изучай мир и людей, отстраненно и без чувств, следи за ходом дней и наслаждайся этим миром. Тогда со временем люди назовут тебя Сияющим. Они все так же не будут понимать твоей отчужденности и будут тебя бояться, но такова уж участь всех салана-но-равэ.

Я покачал головой:

– Мне не нужна ни людская дружба, ни одобрение людей.

– Вот и чудно, – промурлыкала лже-Фенея. – Пройдут века, прежде чем ты достигнешь просветления. За это время чаши твоих внутренних весов могут качаться. Ты можешь побывать как в шкуре Сияющего, так и Поглощающего. В любой миг, как бы ни был ярок свет, ты можешь оступиться и стать чудовищем. И ничто не спасет тебя от их участи. Но если пробудешь Сияющим достаточно долго, ты станешь одним из нас. Ты станешь богом.

Я огляделся еще раз.

Мир без людей и их глупых эмоций – разве это не лучшее, что я могу обрести? Никаких страхов, никаких зависимостей. Но это, конечно, пугало.

Неведомое божество, наверняка заметив мое сомнение, ласково продолжило:

– Только представь: ты вечно молод и красив. Ты не болеешь и не грустишь. Ты можешь воздвигать себе монументы, – махнула рукой лже-Фенея на здание позади себя.

Хрустальная крыша блеснула на солнце. И вдруг мне почудилось мое будущее: у меня есть магия, и я построил для себя высокую башню из белого камня со стеклянной крышей. Я находился бы так высоко, что никто из людей не приблизился бы ко мне. Никогда.

– Что я должен сделать?

Существо улыбнулось, но была ли в этой улыбке доброта или радость? Вряд ли, ведь это был бог, который раньше был человеком, но прошел через века вытравления эмоций из своей души.

– Ты должен назвать мне свое имя. Испокон веков лишь имя человека служит ключом ко всему. Открой его мне – и ты начнешь новую жизнь.

– Слэйрус, – сказал я. – Меня зовут Слэйрус Ардуно.

В тот же миг все мраморные волки в Саду начали выть.

На этом записи охотника на волков обрывались, и я закрыла книгу. Теперь все сошлось, как мне казалось. Я подняла глаза, и томик выскользнул из моих пальцев.

Напротив сидел незнакомец. Аэле дремала, прислонившись к его плечу, как прислонилась полчаса назад к Слэйто. В одежде мага и бок о бок с его невестой сидел чужак.

– Привет, – сказал он тихо. – Давай познакомимся.

Все перевернулось с ног на голову, стоило мне найти хоть какие-то ответы. Парень, который сидел напротив меня, был значительно моложе Слэйто, почти подросток. У него было такое лицо, словно его нарисовал маленький ребенок: короткий и вздернутый нос, выступающие скулы и раскосые глаза двух цветов… То, что наделяло шармом тонкое лицо Слэйто, придавало лицу этого паренька такой вид, будто над ним зло пошутила природа.

Светлые волосы, пожалуй, того же оттенка, что и волосы Слэйто, были коротко острижены и топорщились, как солома. Лицо, шею, каждый видимый участок его кожи усыпали бледные веснушки.

Незнакомец значительно уступал в росте моему магу, это было заметно даже несмотря на то, что он сидел. Он был шире в плечах и довольно крепко сбит. Как крестьянин, вернее, крестьянский мальчишка.

– Меня зовут Тобиас. Для друзей – Тоби. Только друзей у меня не было. Большинство ровесников звало меня Тилльской Мразью. Наследие моего отца, единственное мое наследие, – Тобиас указал коротким пальцем на свои глаза, имея в виду их узкий разрез, – которое стало причиной многих бед.

– Понимаю, что вопрос прозвучит очень глупо, но это не важно. Где Слэйто? – спросила я, хотя и осознавала, что произошло нечто магическое. Место моего друга занял кто-то другой: проник в его одежду, обнял его невесту.

– Это не глупый вопрос, скорее риторический. Но позволь я сначала закончу историю Слэйруса, книга ведь обрывается на самом интересном.

Мне хотелось вскочить и трясти этого сопляка до тех пор, пока он не сознается, куда девал моего мага. Но вряд ли это помогло.

– Валяй, Тоби. Только у нас мало времени, – сказала я, придвинув ближе снятую портупею с мечом.

– То, что времени в обрез, я знаю лучше прочих. Но эта история не займет нас надолго. Теперь ты понимаешь, как в Королевстве появляются Поглощающие и Сияющие, или салана-но-равэ. Что на праматери заокраинского значит…

– Отказавшийся от чувств или убийца чувств, да, я знаю.

– Убийца не только чувств, но и волков. То есть – охотник. О дивный старый язык с его чудны́ми шутками. Слэйрусу, охотнику на волков, видимо, на роду было написано стать Высшим магом.

Я подняла книгу и стерла пыль с обложки: «Дневник охотника на волков» – «Дневник убийцы чувств» – ну конечно же!

– Он стал выдающимся Сияющим. Конечно, он так и остался гордецом. Слэйрус даже подбросил одному издателю в Штольце свои записки, которые начал вести, еще будучи человеком. А когда книгу напечатали, то выкрал и тщательно хранил ее, считая историей становления себя как личности и как мага. Затем Слэйрус построил для себя белую башню на северо-востоке, в лесу, населенном лисами. Затем еще одну – здесь, в Волчьем саду – на месте бывшего святилища Элеи. Она не возражала – богиня вообще приглядывала за своим протеже и поощряла его затеи. А Слэйрус был любопытен. Он начал играть с тем, что раздражало его в людях сильнее прочего – с чувствами.

– Истина, любовь и вера, – тихо сказала я.

– Да, ты ведь узнала об этом в сказке, – мягко сказал Тоби, и я вдруг увидела, что он наклоняет голову совсем как Слэйто. Мимика, движения губ, прищур – все это было до боли знакомо, хотя я смотрела на чужое лицо. Между тем парень продолжал: – Сияющий стал подчинять себе людские чувства. Для них он создал особые хранилища – килиазы. Эти красивые ларцы были пропитаны магией настолько, что могли вмещать даже такую эфемерность, как чувства. Маг заключал их в килиазы и любовался хрупкостью чувств, словно бережный коллекционер. Все шло хорошо, пока он не решил пленить в одном из килиазов незамутненную любовь, чем и разозлил Элею. Богине совсем не хотелось, чтобы кто-то играл с чувством, которое лишь ей должно было быть подвластно. Все, что произошло далее, описано в сказке о Лисьем чертоге. Богиня решила пошутить, но забыла, что Сияющие гораздо ближе к людям, чем боги. Высший маг влюбился в девушку, которая раньше была лисой, и прожил рядом в виде дикого зверя всю ее недолгую жизнь.

Когда девушка-лиса скончалась, Слэйрус решил, что провалил экзамен на бога. Да и не хотел он больше быть богом. Его сердце было разбито, и внезапно он вновь почувствовал человеческие эмоции. Тут-то он и понял, как ошибся, отказавшись от них. Слэйрус выпустил все заточенные в килиазах чувства на волю, где, к его удивлению, они слились в чистые любовь, истину и надежду (это была именно надежда, а не вера). Вернуть их тем, у кого он их похитил, маг уже не мог. Но человеческие чувства крайне опасная сила в дурных руках, поэтому Слэйрус позаботился, чтобы никто не смог их получить. Маг запер чувства в трех особенных килиазах. Ларцы помещались в трех башнях, которые он успел создать в трех частях своего родного Королевства. Трех местах небывалой силы – там, где находились древние святилища тех богов, чьи имена были забыты еще до рождения Слэйруса. Магическая аура этих мест должна была охранять килиазы. После этого успокоенный маг лег и заснул в своей северной башне, так как более не знал, что делать со своей жизнью.