– Ща придет! – вихрастая Колькина голова просунулась с улицы в открытое окно.

– Она тоже живая? – спросила Ника. Раз велосипед, когда можно просто Полупутем…

Колька подозрительно прищурился:

– Почему ты все время об этом спрашиваешь?

Пришлось импровизировать.

– Мы же в прошлом, – сказала она как можно непринужденнее. – А раз так, значит, еще не родились, или родилась только я, а вы с Ленкой как бы еще… того.

Мысль, по счастью, оказалась для мальчишки слишком сложной.

– Сама ты того. Вон она, Ленка. Живее всех живых.

Девочка, которая катила по мостовой на красном велосипеде, и правда выглядела обыкновенно. Разве что немного старомодно. Не джинсы и футболка, а платьишко, косы с бантами, белые гольфы и сандалии…

– Я быстро! – крикнула она и помахала рукой.

Ника уже разомкнула губы, намереваясь крикнуть в ответ девочке, чтобы она была осторожней, когда буквально из ниоткуда – а непроходящая туманность превращала в ниоткуда всю изнанку города целиком – вынырнул белый автомобиль. Старая «Волга» с фигуркой оленя на капоте и круглыми передними фарами не летела и не мчалась. Просто неотвратимо сближалась с хрупкой фигуркой на красном велосипеде.

– Лена!!!

Не раздалось ни визга тормозов, ни звука столкновения. Машина растворилась во мгле так же внезапно, как и возникла.

Смятый велосипед валялся прямо под окнами. Тело девочки лежало гораздо дальше – там, куда его отбросило ударом капота.

Ника пулей вылетела из дома.

И не поверила своим глазам.

Остановилась. Убедилась, что ей не чудится. И только тогда подошла к Лене, которая сидела на обочине и не спеша надевала слетевшую с ног обувь.

Ловкие детские пальцы по очереди туго затянули ремешки обеих сандалий. Девочка подняла на Нику лучистые голубые глаза, ловко завязала висящие длинными лентами банты.

– Каждый день одно и то же, – вздохнула она с недетской серьезностью. – Хоть из дому не выходи.

Встала и мелкими шажками прошла к велосипеду. Подняла его – совершенно целый, словно и не было никакой аварии, – перекинула ногу через раму и покатила к реке, едва доставая ногами до педалей.

Ника осталась на дороге одна.

– Каждый день одно и то же, – повторила она и вгляделась вдаль – туда, где скрылась из виду целая и невредимая Лена. – Каждый день одно и то же…

Ника уже собралась было вернуться в дом, когда услышала откуда-то сверху задорный Колькин крик:

– Эй, смотри, что сейчас будет! Смотри-и!..

Он балансировал на коньке крыши, как воздушный гимнаст – на канате, раскинув руки в стороны и слегка покачиваясь. Ника сразу поняла, что не успеет его остановить. И уже спустя мгновение мальчишка рухнул вниз.

Ника крепко прижала ладони к лицу и ждала… Вскрика, стона, звука падения – чего угодно. Но ничего этого не было. Она по-прежнему стояла как вкопанная. С каждой секундой все отчетливее понимая, что нужно убрать руки и заставить себя посмотреть.

– Ни-ик. Ты чего?

Совершенно невредимый мальчик стоял рядом и тыкал ее пальцем в бок.

– Очень страшно было?

Вдох и выдох. Ника быстро глянула из-под ладони вниз. Это казалось невероятным, но после падения с такой высоты на Кольке не осталось ни царапины. И земля в том месте, где он должен был лежать без чувств, была сухая и чистая.

– Очень, – чуть слышно выдохнула Ника. – Зачем ты это сделал?

– Просто хотел показать тебе, как я упал.

– Больше не показывай, ладно?

Ника вернулась в дом. Чтобы поменьше обращать внимание на урчание в желудке, занялась делом – переставила стулья вокруг обеденного стола так, как ей казалось удобней. Достала из шкафа тарелки, но снова убрала – чистая посуда снова напоминала о еде. Нужно было подумать, где добыть съестное. И еще – как найти Игни.

– Коль, Коля! – позвала она своего неожиданного юного соседа. – Ты, случайно, не знаешь, что такое Предел Порядка?

Тот не откликнулся – уже убежал по своим непонятным делам. Вместо него в кухне появилась Лена. Поставила на стол банку, сунула руку в карман платья и протянула Нике три темно-бордовых сморщенных яблока.

– Держи. Там еще немного осталось, я не все сорвала.

Ника жадно схватилась за банку. За стеклом плескалась прозрачная зеленоватая жидкость.

Этот запах напомнил Нике встречу с речным Есми – Гораном Карповичем. Тогда над берегом висела точно такая же затхлая вонь. Наверняка на изнанке реки не только рыба обитает. Скорее даже все что угодно, кроме рыбы. Плевать. Это была вода. Ника залпом выпила всю и пожалела, что ее оказалось так мало. Нужно будет собрать все емкости, какие только найдутся в доме, и ночью метнуться к реке Полупутем, чтобы наполнить их про запас. Яблоки, конечно, не бог весть что за еда – мелкие, кисло-горькие и жесткие, – но раз они здесь есть, можно попробовать поискать ягоды или даже грибы. Рассуждала так, словно собиралась остаться здесь надолго, хотя первым делом нужно было разыскать Игни. Как только Арсеника снова проявит себя, это не составит труда.

– Хочешь? – прочавкала она, протягивая девочке яблоко. Та отказалась. – Лен, а ты знаешь, что такое Предел Порядка?

– Не, – тряхнула головой Лена. – Мне пора.

И она выскочила так быстро, что Ника даже не успела ее поблагодарить.

Она осталась одна. В доме, который давным-давно перестал существовать там, в привычном ей городе. Зато здесь он простоит вечность. И даже не в одиночестве. Сначала Колька, потом Лена… Странные ребята. Один падает с крыши, встает и идет дальше, как ни в чем ни бывало. Вторую сбивает автомобиль, а она отряхивает платье, обувает сандалии и уезжает на велике… «Каждый день одно и то же. Хоть из дому не выходи».

Они не должны были выжить после такого. Это было ясно как божий день. А тут – упали, потом очнулись, снова упали и очнулись… Похоже на детскую игру в «войнушку»: «Ты ранен! Ты убит!» Убитый выбывает из игры и возвращается в следующий круг. Получает удар, падает и снова возвращается… Удар… Падает…

Возврат смерти.

Так, значит, все они – Колька, Лена, может быть, уже и сама она – мертвые?

Такие же, как этот дом. Снова и снова переживают свою смерть. Не живые. Здесь нет живых. Мертвые дома ждут мертвых людей.

Ника взлетела по лестнице на чердак. Упала на матрас, где все еще лежало ее – вернее, мамино – пальто. Закуталась в него, будто в спасительный кокон спряталась. Воротник до сих пор хранил запах духов – ее духов, оттуда, с лицевой стороны города, дорогущих. Мама подарила ей флакончик на день рождения. Ника их берегла. Пользовалась понемногу. Но запах оказался стойким. К цветочно-фруктовому аромату примешивался другой, почти забытый. Тревожный и горький. Полынь…

«Игни… Игни, пожалуйста, забери меня отсюда, я здесь умру!» – словно молитву, снова и снова шептала она, с головой укрывшись колючей шерстяной тканью.

И даже не подозревала, насколько близка была к истине.

Прошло полчаса. И, может быть, еще столько же. Игни не вел счет времени. Он не думал о том, что пора возвращаться. Наплевал бы и на Предел, и на поиски живого. Если бы не напомнили.

Он сидел на жухлой прошлогодней траве и бездумно глядел на реку. Бритоголовый конвоир Предела Порядка шагнул из Полупути. Загородил обзор, но Игни не пошевелился. Продолжал смотреть перед собой, одновременно на Гила и сквозь него.

Тот потоптался рядом, потом все-таки сообразил сдвинуться. Вода снова заблестела между деревьями. Это успокаивало.

– Учился долго? – Гил с любопытством разглядывал рукоятки кистеней у Игни за спиной.

– Где-то с полгода. – Говорить не хотелось, но отмолчаться, судя по всему, не удастся. Все равно достанет.

– Бесконтакт не пробовал? – с этими словами Гил сдернул с плеча арбалет и протянул его Игни, удерживая одной рукой.

А ничего так, тяжеловатый. И не такой уж миниатюрный, каким казался в сравнении с лапищей Гила. Не обычная тетива, а система натяжения с помощью восьми роликов – полиспаст. Оптический прицел, спусковой механизм, полированный ружейный приклад… Похоже, самодельный. Но очень добротно сработан.