– Сэм, Сэм, Сэм… – Тысячи голосов заполнили комнату. На их фоне отчетливо звучал первый нежный девичий голос, но его словно поддерживала невидимая армия.

Наш демон забился в угол, сжавшись, словно испуганный мальчишка. Он что-то бормотал себе под нос. В комнате никого не было, никаких светящихся силуэтов или призраков в саванах. Просто голоса, самый громкий из которых тихо и нежно произнес:

– Сэм. Мы ждем тебя. Ты задержался здесь.

– Нет! Нет! Нет!

– Сэм. Мы простили тебя. Мы ждем.

Демон поднялся на дрожащих ногах и вышел на середину комнаты, он стоял и смотрел куда-то вверх через хрустальный потолок.

– Правда, я прощен?

Ответа Атос не стал дожидаться. Он единым мощным движением снес голову призраку. Но она не успела долететь даже до пола, обратившись клочком тумана, как и все тело дьявольского копейщика. Узоры духов на теле Атоса тут же померкли, словно их и не было. И может быть, мне только показалось, но тот же самый девичий голос, что звал Сэма, прошептал мне на ухо «Спасибо» – и исчез из этого мира вместе с последними воспоминаниями о проклятом копейщике.

Я села на каменное ложе, стоявшее посреди комнаты. Внутри была странная пустота, которая заполняла все новые и новые части души. Мое путешествие к башне было бессмысленным: здесь я нашла только пустой старый ларец, заброшенную комнату и призрака из детских страшилок.

На уме все еще были те мгновенья, когда мне показалось, что я вижу себя мертвой. От этого стало еще хуже. Словно из плена на волю из груди вырвался всхлип.

Мое путешествие к башне окончено. Мечта обернулась пылью и тленом. Но самое главное – Атос покинет меня, вернется к своей обычной жизни, где для меня не будет места. А мне, наверное, стоит просто остаться здесь, прилечь и порасти паутиной. Я снова всхлипнула, но затем, не сдержавшись, разревелась.

Я ненавидела свои слезы еще с той памятной битвы с моим Принцем. Для меня они были больше, чем слабостью – это было признание в собственной беспомощности. Но именно так я себя сейчас и ощущала.

Атос сел рядом и говорил что-то, но я его не слушала. Мне хотелось баюкать свою обиду, свалить ее на эту башню, на ее заброшенность, на то, что ларец оказался пуст.

Внезапно Атос резко развернул меня к себе лицом. От неожиданности я перестала реветь и вгляделась в его лицо: насупленные лохматые брови, полные губы с трещинками от ветра, горящие глаза с дьяволинкой. Он словно собирался мне что-то сказать, но передумал… и поцеловал меня.

Не как целуют младшую сестру или подругу, а как женщину – в чем-то даже грубо. Меня пошатнуло, и он обхватил мои плечи, продолжая прижиматься к моим губам. Я ответила на поцелуй – не могла не ответить, – но все это казалось каким-то фарсом. У меня было ощущение, что я целую родного брата или даже саму себя. Мой Атос, милый дорогой Атос, именно сейчас я поняла, что люблю его. Люблю его совсем иначе, чем обычно молоденькие девушки любят сильных и смелых парней.

Мы целовались под хрустальным сводом, а у меня возникали одна за другой мысли: что он моя семья, мой брат и отец, мой друг и мой поверенный во всем – но никак не возлюбленный. И хотя он никогда бы в этом не сознался, но я была уверена, что он чувствовал то же самое. А этот поцелуй – всего лишь грубая попытка привести меня в чувство.

Я наконец отстранилась, отвернув разгоряченное от слез и поцелуя лицо.

– Дураки вы, мужчины. Неужели и вправду думаете, что есть только один способ утешить девушку?

– Но ведь подействовало же, – нерешительно ответил Атос. – Ты прекратила лить слезы.

– Боюсь даже представить, как бы ты меня утешал, случись со мной истерика.

Мы замолчали, а я положила голову на его плечо. Битва с демоном, пустой ларец, мнимая смерть и этот странный поцелуй – все это лишило меня сил. Хотелось заснуть и проспать несколько дней.

– Лис. – Атос резко поднялся, и я чуть не упала. Первой мыслью было, что он увидел нового врага, но мой друг показывал на стену, где висела старинная карта. – О боги, стоило догадаться.

Я поднялась и, стараясь не встречаться глазами с Атосом, разглядела пожелтевший пергамент. Он выглядел старым и висел на грубой деревянной щепе, вбитой меж камней башни. По краям бумага истончилась и надорвалась. Отдельные ее кусочки заворачивались наподобие деревянной стружки.

– Это карта Королевства, только странная…

– Не странная, а старая. Посмотри, этих северных городов давным-давно нет. Но суть не в этом. – Атос ткнул в три точки на карте. – Посмотри же.

Грубо нарисованные, поблекшие от лет, но все еще сохраняющие белый цвет башни высились на карте. Три белых башни. Одна на северо-востоке, где мы и находились, еще одна на юге, на самой границе с Краем и последняя – на северо-западе.

– Ты же не думаешь…

– Это вполне логично. Три ларца из сказки – три башни. Сильные артефакты лучше хранить по отдельности. Кто сказал, что у нашего лисьего Сияющего был только один дом? Что, если перед смертью он отвез ларцы в разные стороны?

Над каждой из нарисованных башен был нанесен знак. Там, где находились мы, изображение красного глаза следило за окрестностями. Южная башня содержала в себе черное сердце, а на северо-западе над башней парил синий голубь.

– Любовь, Истина и Надежда. Ну, точно мы можем сказать лишь про Любовь на юге. А что было в этом ларце, Истина или Надежда, мы не узнаем. Его открыли до нас.

– Да что это меняет?! – в сердцах воскликнула я, отворачиваясь от карты. – Путешествие окончено. Мы же шли к Лисьему чертогу.

– Когда мы шли сюда, то еще не знали, что башен три. Я много путешествовал по Королевству и не помню подобных башен в указанных точках – от них могли остаться лишь руины… Но что, если ларцы еще целы?

– Неужели ты хочешь продолжить поиски? – Я боялась, что мой голос прозвучал заискивающе, но как же страшно было упустить шанс продолжить путешествие с Атосом.

– Там впереди две башни, Лис. А ты ведь идешь к башне. И пускай там уже не будет Лисьего чертога, а может оказаться Медвежий угол или Барсучья нора, да плевать. Мы сейчас своими глазами видим ларец, в котором когда-то хранилась, возможно, одна из величайших загадок нашего мира. Ты спрашиваешь, хочу ли я продолжить поиски? Да, Войя тебя подери, – нас ничто не остановит!

Его глаза пылали предстоящими приключениями и победами. Он невольно заразил своей радостью и меня, настолько, что я, плакавшая навзрыд пару минут назад, засмеялась. Он тоже засмеялся, и пустое пространство комнаты ожило. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь хмурые тучи, осветили нас, стоявших посреди танца пыли и смеющихся, словно дети.

Мы находились в самом сердце Лисьего чертога под хрустальной крышей волшебной Белой Башни, которую уже покинула магия. Впереди была новая дорога, и, кажется, мы оставались вместе. Я уже не вспоминала глупый поцелуй – Атос был рядом, смеющийся, высокий и надежный, самый лучший на свете. В тот день я думала, что так будет всегда – так должно было быть всегда.

Деревня Элея встретила нас так, словно мы никуда и не уходили. То есть полным безразличием. Для меня с нашего отправления к башне прошли века. Я много открыла в себе и в Атосе, потеряла одну мечту и обрела новые. Но для этих людей ничего не изменилось, разве что овес немного подорожал. Это удивляло меня каждый раз, когда мы проходили какую-нибудь деревушку, – там жили люди, ничего не значащие для меня, и, более того, я ничего не значила для них. Когда мы расходились, жизнь каждого продолжалась. Это то, что Извель назвала тенью костра, отбрасываемой на камень. В Королевстве было столько людей, чья жизнь текла и продолжит течь, когда меня уже не станет…

В голове снова всплыла сцена из башни. Я сижу, привалившись спиной к стене, голова безвольно склонена набок, глаза широко раскрыты, но в них нет жизни. Хруст треснувшей бусины, который я приняла за треск своих шейных позвонков, ее потухший зеленый огонь. Мне очень хотелось рассказать об этом Атосу.