Закончив с Атосом, «противный блондин» подошел ко мне. Выше меня, может, лишь на полголовы, он производил впечатление подростка более чем кто-либо из нашей команды. Сейчас его глаза сверкали:

– Послушай, Лис. И постарайся не перебивать, – добавил он с нежной улыбкой. – Ты знаешь, что я не одобряю твой стиль жизни и тот по-детски упрямый настрой, с которым ты его отстаиваешь. Я все еще считаю, что место женщины у очага. И я искренне надеюсь, что ты найдешь и свой дом и своего мужчину…

Он сделал небольшую паузу, ожидая потока возражений с моей стороны. Но сейчас было не время и не место, поэтому я лишь мягко улыбнулась.

– …Но я в самом деле желаю тебе счастья, каким бы оно ни было. А главное – береги себя. Мне почему-то кажется, что впереди у вас с Атосом много проблем. Пожалуйста. – Его голос чуть дрогнул. – Будь осторожна, девочка моя.

Он неожиданно обхватил мое лицо ладонями и по-отечески поцеловал меня в лоб. Затем, не давая мне опомниться, развернулся на каблуках и зашагал на запад. Этот поцелуй, может, глупый и нелепый, показался мне таким искренним, что у меня защипало глаза. Чтобы не выдать себя, я сильно прикусила губу – обычно боль помогала отвлечься от грустных мыслей.

Атос подошел сзади и положил руку мне на голову. Он не стал заглядывать мне в глаза, за что я была ему благодарна.

– Та же самая ошибка! Что с тобой делать?

Я упала на траву, перед глазами все плыло. Мне казалось, я блестяще провела несколько атак и почти добралась до Атоса, но он исхитрился вывести меч слева и рукояткой ударил мне в солнечное сплетение. Боль была ужасной. Атос сел на траву:

– Лис, это уже третий раз, когда ты попадаешься на этот маневр. А ведь его довольно легко парировать.

Мне нечего было ответить, и я молчала, со свистом втягивала воздух, пытаясь унять боль и восстановить дыхание.

– Беда в твоей памяти.

– Что не так с моей памятью?! – спросила я сорвавшимся голосом.

– Помнишь, мы видели поле житицы?

– Ну…

– На какой высоте она росла?

Я встряхнула головой:

– А какая разница?

– Какого цвета была рубашка главооча? Сколько кружек на стол выставила его жена? Сколько ночевок мы провели при переходе по Хаурака?

– Да разве это важно? – Я была раздосадована. Все эти вопросы не имели смысла и совсем не относились к тренировке и моему поражению.

– В этом и беда. – Атос приложил палец к своему виску. – Ты делишь все сведения на важные и бесполезные. Ты запоминаешь только то, что, как тебе кажется, может пригодиться. Это расслабляет твой разум, и ты перестаешь управлять собственной памятью.

– По-твоему, если запоминать все мелочи, это поможет мне в бою? – Я вроде бы начала улавливать его мысль, но от обидной правды лишь больше хотелось поспорить.

– Конечно. Запоминай каждую деталь, каждую травинку. Поворот тропы, узор на рукаве, трещину в миске. Запоминай, и твоя память станет шире. Она позволит запоминать больше движений, больше атак в битве. Она начнет управлять телом, а не наоборот. Каждая хозяйка зажиточного дома упражняет свою память лучше, чем ты. Она идет на базар и помнит, что у одной торговки молоко всегда несвежее, а хлеб надо брать именно этот, у которого корочка твердая. Ты сочла бы эти сведения глупостью, но именно они позволяют ей расширить память и выучить красивые мелодии, – он не удержался от легкой улыбки. – Чтобы сыграть их на клавесине, например.

Я покачала головой. Иногда Атос любил поумничать.

– А ты сам? Думаешь, твоя память так хороша? Например, когда мы в первый раз встретились?

– Когда я ссорился с Аусси по поводу его перехода в нашу армию. Я оставил барда у шатра и пошел узнать о поставке продовольствия. С дороги я случайно столкнул мелкого паренька в странном шлеме. Ладно, вставай – начнем тренировать твою память прямо сейчас.

Я поднялась и почему-то почувствовала, что краснею. Он помнил. И это показалось мне безумно важным.

Мы стояли у распутья. Впереди перед нами лежала широкая дорога, мощенная тяжелыми серыми плитами, а направо уходило несколько мелких тропок. Погода все-таки испортилась (к радости крестьян, наверное). Дул сильный ветер, грозящий за пару дней набрать ураганную силу.

– Сейчас у нас небогатый выбор – мы можем двинуться ближе к морю и идти рыбацкими поселками, но при этом заложим нехилый крюк. Или же идти напрямую, но на пути у нас город Штольц.

– Серебрянный Штольц, – удивилась я. С географией у меня всегда было плохо, это отмечал даже старый лорд, иногда посещавший уроки. Но я была уверена, что этот город мы оставили далеко на западе. Интересно…

– Он самый.

Взглянув на Атоса, я поняла, что ему совсем не хотелось появляться в больших городах, где его могли узнать. Но у меня были свои причины.

– Разве это не северная столица оружейного дела и мастеров по броне? – Он кивнул. – Помнишь, мы договаривались с Хиалом-монстром о том, что в обмен на «спасение девушек» местный кузнец выкует мне броню. Ну вот – броня мне все еще нужна.

– Я и так тебя кормлю за свой счет, – со смехом ответил Атос. – Теперь я должен тебе еще и броню покупать?

– Я сама заработаю. – Его ответ уязвил меня, и он это знал.

– Как, неужели решила сыграть на…

– Даже не начинай!

– Я не уверен, найдем ли мы для тебя…

– Умоляю!

– На худой конец, бубен, не клавесин, конечно.

Я в сердцах швырнула в него мелким камнем с дороги, но он увернулся и только рассмеялся.

– Неужели для мечника не найдется работы в крупном городе?

– Допустим. Но броню тебе в один день не выкуют, даже на переработку имеющегося образца уйдет неделя в лучшем случае.

– Ну а мы куда-то спешим? Башня-то не исчезнет за неделю. Я никогда не бывала на севере, Атос.

Он задумался. Порыв ветра растрепал его волосы, откинув их со лба. Почему-то мне захотелось вернуть их на место, и даже рука дернулась, но я вовремя остановила себя.

– Хорошо. Делаем броню и идем дальше.

Я едва не затанцевала от радости. А волосы на лоб Атос вернул сам.

Серебряный Штольц – город, получивший свое название из-за огромного количества серебряных и золотых дел мастеров, составляющих основную массу местных жителей. Так как серебра в этих краях было больше чем где-либо, то и ремесленников, работающих с ним, тут оказалось в достатке. Разумеется, на время войны город хоть и сохранял свое название, но производимый в нем товар сильно изменился. Мечи, кинжалы, алебарды и топоры, броня и шлемы, – все это расползалось по Королевству из Штольца со скоростью заразы.

Местные мастера умело работали не только с мягкими металлами, сталь и различные сплавы также были в ходу. Оружие, выходившее из Штольца, считалось самым лучшим в нашей стране – это знали все.

Однажды к нам в замок заезжал друг лорда, старый раздутый петух в серебряной броне. Металл так чудно светился на солнце, что я была очарована доспехом целую неделю. И нашему учителю по бою пришлось, наверное, в течение месяца заверять меня и юного мастера, что серебро не годится для настоящего боя и вряд ли сможет служить надежной защитой.

Нет, серебряной брони мне уже не хотелось.

Мы вошли в город в сумерках. Серебряный Штольц сильно отличался от южных городов, где я бывала, и уж конечно был несравнимо прекраснее всех горных деревень на свете. Дома здесь, высотой в три, а иногда четыре этажа были покрыты белейшей штукатуркой, а углы и проемы обрамляли балки красного и коричневого дерева. Крыши были сплошь черепичные. А дорога под ногами, думаю, мало отличалась от столичной. Отличный камень, отшлифованный сотнями ног.

На нас тут не смотрели как на диковинку, все были слишком заняты своими делами. Люди в опрятных одеждах: женщины в чепцах, мужчины в суконных камзолах. После сел Хаурака я словно попала в высший свет, и мне вдруг стало неловко за свою испачканную одежду и растрепанные волосы. Атос, судя по всему, испытывал то же самое чувство, но ни за что не признался бы в этом, даже самому себе.