За такую тактичность Габи и Рем были ему благодарны — и пользовались ею. Молодость брала свое, они наслаждались друг другом, изучали друг друга, привыкали к новому положению вещей в своей жизни. Каждому из них было странно ощущать себя не только отдельной личностью и частью семьи своих родителей, но и родоначальниками чего-то нового, что принадлежало только им. У них теперь была своя собственная семья!

Но не только в нежностях и ласках проходило время на привалах.

— Научи меня фехтовать, — сказала как-то Габриель. — И стрелять из арбалета. Нет, стрелять я немножко умею… Но хочу прям ужаснентько хорошо уметь!

Рем и не думал отказывать: сам он с большим удовольствием постигал алхимческие премудрости по дороге, впитывая знания о взаимосвязях веществ и способности тех или иных ингредиентов аккумулировать в себе нужные свойства. Зайчишка оказалась отличным педагогом, так что и он не собирался отказывать супруге. Тем более — проводя большую часть времени сидя в фургоне, размяться действительно хотелось. А физические упражнения, как известно каждому ортодоксу, одинаково полезны и мужчинам, и женщинам. Просто характер этих упражнений должен несколько отличаться.

Так что вооружившись двумя крепкими палками, молодые вышли в центр поляны, где был разбит лагерь, и начали первый урок: хват, стойки, перемещения. Как и всякая ортодоксальная молодая мистрисс, Габи была гибкой, выносливой, закаленной, и это стало серьезным подспорьем.

— Эй, монсеньерище! — появляясь на опушке леса замахал рукой Ёррин. — Два предложения!

Положив на плечо палку, Аркан двинулся к нему.

— Ну, что там?

— Давай наденем на Габи популярские шаровары, м? Ей будет удобнее двигаться! В юбке особенно не поскачешь! Уж если ты решил заниматься с ней мечевым боем — дай девушке возможность хоть немного уравнять шансы!

— Где я тебе возьму штаны пузырями, Ёррин? — развел руками Рем.

Он считал себя довольно прогрессивным человеком в этом плане, и если не на людях — то почему бы его женщине не примерить шаровары? В конце концов, так гораздо удобнее ездить верхом, и сражаться, конечно! Нет, видеть каждый день супругу в штанах он бы не хотел, но на тренировке или во время опасности это действительно могло бы подарить ей дополнительные шансы. К тому же, говорят, у прежних штаны не считались чисто мужской одеждой, носили ее и женщины, особенно во время холодов. А еще вроде как некоторые народы — и воинственные, храбрые! — считали какой-то вид юбки деталью мужского гардероба. Все это было занимательно, но вряд ли Сверкер завел бы разговор о шароварах просто так. Поэтому Рем выжидательно уставился на товарища.

— Гребаны штаны пузырями сами придут к нам. Они за нами идут уже день или около того: кажется, сели мне на хвост в Турнепсе. Я тогда не заметил, а потом — заметил, в смысле — сейчас. — Ёррин развел руками. — Гномы — хреновые следопыты, потому я и прозевал их сразу. Но сейчас этих типов заметил бы и ленивый: они расположились по другой стороне дороги, и один из них постоянно торчит на дереве, чтобы не прозевать наш отъезд. Какие-то купеческие сынки или типа того: одеты зажиточно, но на умелых воинов не похожи…

— Странно… — нахмурился Рем. — Хотели бы напасть — была масса возможностей! Сколько их?

— Несколько, — пожал плечами кхазад. — Что делать-то будем? За шароварами к ним пойдем? Давай набьем им морды и обложим данью, а?

— Покинем границы герцогства, найдем подходящее место и устроим засаду, — решил Буревестник. — Не нравится мне идея тащить их на хвосте до самой Претории. Какие-то популяры, ведут себя довольно глупо, но при этом — не нападают… Странно все это! Устроим допрос с пристрастием.

Габи слышала их разговор и выглядела встревоженной.

— Дайте мне арбалет, — сказала она. — Я может и не могу сейчас быть полезной как мечник, но уж болт выпустить сумею. Сяду в фургоне и стану стрелять в каждого, кто захочет забрать груз или зайти с тыла!

— Умница, Зайчишка, — Аркан не удержался и погладил ее по щеке. — Нечего лезть на рожон, а пользу и ты и вправду принести можешь. Собираем лагерь! До границы верст пять, а там будем думать о засаде!

Таинственные популяры заставляли нервничать, потому мешки с цикорием уложили вдоль бортов фургона — все-таки дополнительная защита, а оружие держали под рукой. Уже подъезжая к границе Аскерона, Рем наметанным взглядом тут же оценил разницу между обжитыми ортодоксами землями и чужой территорией. Он видал похожую картину в Лабуа, до воцарения там Змия Аркана: недосмотренные дороги, мусор на обочинах, заросли сорных кустов и терновника, заваленный бурелом непролазный лес…

— Понятия не имею, зачем вам к заливу Устриц, — скорчил рожу стражник у шлагбаума, обозначавшего границу герцогства. — В последний раз тут только южанская кавалерия на подмогу нашему герцогу шла… А теперь туда только зверобои ездят, чудовищ рубать. Вы же не зверобои, да? Вы купцы? Так там торговать не с кем, до самых Соляных Столбов! Нынче все морем на Юг ходят!

— Мы — не все, — буркнул Рем, стараясь не показывать лицо из капюшона. — У нас — разрешение от самого герцога…

— А, так вы по делам Ордена все-таки? — разглядывая подорожную грамоту понимающе проговорил стражник. — Ну, тогда не мне вас учить. С Богом, с Богом.

И поднял шлагбаум. Мулы всхрапнули — и шагнули вперед, пересекая межу Аскеронских пределов. Аркан на козлах распрямился, глубоко вдохнул воздух — уже чужой, не домашний! И понял — вот теперь путешествие началось по-настоящему!

— Спешивайтесь, если не хотите умереть, маэстру! — голос раздался внезапно, и популяры с большим удивлением уставились на высокого ортодокса с длинным мечом в руках, который шагнул не середину дороги.

Ее и дорогой было назвать сложно: просто широкая тропа среди прибрежных скал. Два фургона не смогли бы разминуться здесь, зажатые с одной стороны обрывом, с другой — отвесным склоном.

— Спешивайтесь, во имя Господа, или я буду убивать вас одного за другим, — острие меча указало на головного всадника: молодого популяра в роскошных пышных штанах, богатом желтом жилете и берете, сбившемся от скачки на затылок. — И начну я с тебя.

— Не надо начинать с меня, башелье! — замахал руками популяр.

— Башелье? — удивлению Рем не было предела. — Вы ко мне обращаетесь?

— Я узнал вас! Узнал! Вы — башелье Ромул Беллами! Я спешиваюсь, спешиваюсь, мы не враги вам, мы — ваши союзники!

— Хм! — Аркан опустил меч в замешательстве. История злого, задиристого и коварного башелье Беллами зажила своей жизнью! — Бадри! Не нужно обрушивать камни!

— Йа-а-а? — раздался не менее удивленные голос Ёррина Сверкера откуда-то со склона. Кхазад со скрипом вспоминал свою личину охранника с Дымного Перевала. — Ай-ой, если ты, Ромул, говоришь, что их не надо убивать — мы не будем убивать…

— Пойди в лагерь и предупреди… Заю. Да, предупреди Заю, что мы будем с гостями. Надо что-то приготовить. А я пока выясню причины их навязчивого внимания к нашим персонам!

Зая — это первое, что пришло в голову Рему, когда нужно было быстро придумать новое имя для Габи. Зайчишкой девочку звали друзья и близкие, в детстве и ранней юности так что большой обиды тут не просматривалось. Да и жена у Аркана была умная — правила игры должна воспринять быстро.

С легким шелестом Рем вогнал меч в ножны и подошел к популяру.

— Итак, вы знаете меня как Ромула Беллами, — проговорил он. — Но я и понятия не имею о том, как зовут вас, и кто вы вообще такие. Представьтесь и скажите уже наконец: что вам от меня нужно?

— О, да! — навязчивый преследователь сдернул со своей головы берет и поклонился, подметая землю роскошным пером. — Моя фамилия — Вермаллен. Фридрих Вермаллен. Я — племянник убиенного курфюрста Тимьяна Людвига Вермаллена!

— Великолепно, — кивнул Аркан. — Мое почтение и мои соболезнования: вы теперь бездомный бродяга, такой же, как и я, верно? Пойдемте, и говорите уже наконец, что вам от меня угодно!