— Ой-ей! И что мы будем делать? — Габи придвинулась еще ближе, и Рем не удержался — обнял ее, притянул к себе, нашел губами мягкие горячие губы и…

— Всё-всё-всё! — она отстранилась и принялась бить его кулачками по груди. Глаза девушки сияли, щечки разрумянились. — Маэстру жених, не становитесь банальным! Обсуждать спасение мира от летающего чудища с без-пяти-минут мужем — это самое необычное, что только можно себе представить! А целоваться — это очень здорово, но… Завтра, завтра!

— Скорей бы уже это завтра! — проворчал Аркан, отстраняясь. — Мы обвенчаемся, и после того, как закончится церемония дарения — сбежим!

— Как — сбежим? — удивилась Габи. — Куда? Нет, я согласна, но…

— Так в свадебное путешествие, в Преторию! На Юг! — Рем вскочил и принялся размахивать руками. — Мамерк прямо пишет: искать нужные тексты стоит в Преторианской Библиотеке! Тут даже номера фондов и полки указаны! Конечно, времени прошло немало, всякое могло произойти, но южане очень консервативны и историю свою чтут! Да они молятся на своих предков, особенно аристократы. Так что с чего бы им не сохранить написанные ими тексты? И Преторию за эти двести лет никто не брал штурмом, бумаги не должны были пропасть… Найдем, обязательно найдем кончик путеводной нити — и пойдем дальше!

— И ты так просто бросишь все это? Герцогство, Орден… — она пожала плечами. — Как ты себе это представляешь? Нет, я тебя не отговариваю, идея ужасненько замечательная, но…

— Плох тот лидер, без которого все, что он строил, разрушится, — покачал головой Рем. — Мне есть на кого все оставить. Разор, Ёррин, Эадор, Оливьер, Скавр и многие-многие другие — они талантливые руководители и совершенно точно разделяют мое видение будущего. Нет, мне не страшно оставить Орден и Аскерон — здесь справятся без меня. По крайней мере — какое-то время. Да и к отлучкам моим все привыкли. Мы оставим им записку — прямо в шатре новобрачных, то-то будет хохма!

— Габи, можно я войду? — вдруг раздался женский голос от входа в шатер.

— Мама? — удивилась девушка, широко открытыми глазами глядя на Аркана. — Ты так поздно?

«Теща!» — мелькнуло в голове у Буревестника.

— Я войду? — голос был требовательным.

— Подожди, я приведу себя в порядок! — откликнулась Габи. А потом она зашептала: — Давай, лезь под кровать, тут в пологе расстояние между колышками чуть больше, ты пролезешь!

— Что происходит, Габи? Я вхожу!

Когда госпожа Атерна вошла и потерла глаза, привыкая к свету фонаря, то увидела Габриель, которая сидела на постели, закутавшись в простынь. Лицо юной невесты полыхало румянцем, глаза блестели.

— Доченька, ты не спишь? Ты плакала? Почему у тебя так горит лицо? Бедная моя малышка…

Рем же в это время прятался в лопухах и шарил по карманам, пытаясь понять, где именно внутри шатра оставил дневник Мамерка Аркана.

— Ты посмотри на него! — Децим повернулся к Флавиану. — Он просто светится от счастья! Помнишь, брат, каким мы встретили его на Сафате? В крови — своей и чужой, среди убитых и раненых, с иззубренным клинком! Его глаза горели жаждой убийства, он был похож на одного из древних богов войны! А теперь? Нет, я не против, и желаю счастья и любви братику, но это просто удивительно, что женщина делает с человеком!

Молодые как раз подходили к алтарю — на сей раз вместе, рука об руку, и на лице Буревестника действительно сияла улыбка, и взгляда он не сводил со своей невесты. Габриель Атерна, впрочем, тоже смотрела на будущего мужа с восторгом, и говорила ему что-то и он отвечал… Было видно: если убрать всех важных гостей, и все, что угодно вокруг — ничего не изменится, они так и продолжат говорить, и смеяться, и размахивать руками — совсем не так, как приличествует герцогу и герцогине, но вполне допустимо для ортодоксального баннерета и его невесты.

— Конечно, они влюблены и молоды, — задумчиво проговорил Флавиан Аркан. — Но есть у меня подозрение, что эти двое задумали что-то такое… Аркановское. Ты просто посмотри на эти счастливые глазки маленького братца! Он также счастлив был, когда власть на отца повесил, провозгласив его Деспотом!

— И когда придумал на баржах с мрамором сплавиться по Эдари… — кивнул Змий. — Пожалуй, я приведу войска в боевую готовность. Мало ли!

Децим Аркан шагнул в сторону, найдя глазами Бриана дю Грифона, подозвал его к себе и зашептал старому коннетаблю что-то на ухо. Молодые в это время приблизились к Флавиану и к алтарю, сопровождаемые свитой и родичами. Служки уже раздавали свечи, разжигали кадило с ладаном. Все расположились по своим местам, и Флавиан Аркан воздел руку к небесам:

— Блаженны люди чтущие Господа и ходящие путями Его!

Плоды трудов твоих вкушать будешь!

Блажен ты, и благо тебе будет! — сильным, звонким голосом завел он.

И все гости, что не были знакомы с ортодоксальной манерой вести богослужение — когда в нем участвует каждый из собравшихся, вздрогнули, когда хор мужских голосов — хриплых, свирепых и радостных, подхватил:

— Жена твоя, точно лоза плодовитая, в стенах дома твоего;

Сыновья твои, точно побеги маслины, на трапезе твоей!

Флавиан Аркан обратился к молодым с напутственным словом, еще раз напоминая о мужской доле в поте лица добывать хлеб свой и менять орало на меч, когда потребуется защищать свой дом, семью и святую ортодоксальную веру, и о женской судьбе быть хранительницей очага, спутницей, помощницей и матерью. Он напоминал о том, что узы брака — священны и нерушимы, и их разрыв и предательство супруги приравнивается к клятвопреступлению, и карается самим Творцом.

Чуть в стороне, на пригорке стояли маги: здесь собралась почти вся Аскеронская Башня, а еще — преподавательницы и воспитанницы Каламитского пансиона и многие бежавшие из Кесарии и других разоренных земель волшебники. Окруженные толпой народа, они все-таки держались особняком, стараясь сохранять некоторую дистанцию. Религиозный энтузиазм ортодоксов и мощная энергетика обряда венчания для них стала суровым испытанием на прочность.

— Они что — вправду никогда не разводятся, эти ортодоксы? — поинтересовался архимаг Альтамира у магистра Стросса. — Вы ведь долго живете в Аскероне, неужели и вправду все обстоит таким идиллически-пасторальным образом?

— Обычно между обручением и венчанием проходит много времени, около полугода, и молодые успевают узнать друг друга довольно хорошо. Есть даже некоторые практические рекомендации для этого: так, например, парню и девушке предлагается вместе побелить стены и потолок в доме или там крышу починить, совершить небольшое путешествие и вместе потратить деньги… Забавно, да? Конечно, нередко помолвки разрушаются… Но что касается брака по ортодоксальному обряду — здесь их церковь признает достойными причинами для развода, кажется, только доказанную измену, демонопоклонничество и вероотступничество.

— А если, скажем, муж бьет жену или жена пристрастится к алкоголю? — не унимался архимаг.

— Муж бьет жену⁈ — едва сдержал смешок Стросс. — Как думаете, зачем ей нож на поясе? Да она прирежет его ночью, вот и всё! Эти ортодоксальные мистрисс — настоящие бестии! Это не затурканные женушки оптиматских мастеровых или вилланов… А что касается алкоголя, так пьяницу скорее всего отправят в монастырь, без всякого развода, а детей мужу помогут смотреть родственники. Ежели он такой идиот, что у него жена спилась — зачем ему вторая? Вот так они думают.

— Оригинально!

— Не менее оригинально, чем петь нерифмованные тексты… — пробурчал магистр Стросс.

— Чш-ш-ш-ш! — повернулась в их сторону какая-то тарвальская пожилая горожанка. — Допустили магиков на такую важную церемонию, а они языком чешут! Разговаривающим в храме посылаются скорби!

— Так мы не в храме! — попробовал спорить архимаг, но наткнулся на сердитый взгляд почтенной матроны, и с некоторым холодком у позвоночника отметил, что ее сухонькая, но крепкая рука цепко сжимает рукоять ножа. И поэтому пошел на попятную: — В конце концов, что есть весь мир как не Божий храм?