— Стоять! — кричу я, когда третий из бандитов начинает убегать, завидев пистолет в моих руках.

— Ты спрячь пистоль, мил человек. С тобой говорить хотят, а не резать, — а вот основной и бровью не повел.

А есть у него брови-то? Лицо опаленное с ожогах, такое себе лицо, заимев которое только в каты или бандиты и подаваться.

— Кто? — спросил я.

— Пошли! Не боись! — усмехнулся бандит и я… пошел.

Глава 14

Петербург

20 августа 1795 года

Есть, видимо то, о чем не пишут историки, но что плетется за важными событиями, находясь в тени. Эти криминал.

Хотя нет, в истории есть бандиты, которые оставили свой след даже в описании официальной версии прошлого Российской империи. Взять Ваньку Каина — это же просто французский Видок-перевертыш. Видок, из парижского бандита стал грозой воров, ну а Каин… Да он вообще был сам по себе и сдавал в полицию конкурентов, ну а соратников по бандитизму прикрывал. И жил этот деятель, о котором докладывали императрице и даже в положительном ключе, пятьдесят лет назад.

И вот я вижу последователей дела Каина. Сидят, значит в трактире, в уголочке, «мафиези». Одеты абы как, но побрякушки нацепили на пальцы не простые, а все с камушками, какие-то… не мытые. Но гонору не занимать, похлеще какого польского шляхтича голову задирать умеют.

— Вот, привел! — отчитался мой сопровождающий, ну или конвоир, смотря с какого ракурса рассматривать ситуацию.

— Кто кого еще привел, — сказал я, с вызовом рассматривая троих жрущих бандитов.

— Спаси Христос, Фрол, отужинай на мой кошт! — раздался голос со стороны. — Ты свою работу выполнил.

Из-за тряпичной перегородки внутри трактира, откуда приносили еду, вышел вполне респектабельный человек, одетый в что-то среднее между мещанином и аккуратным, но не богатым, дворянином. Выбрит, но, было видно, отращивал бакенбарды, только-только входящие в моду.

— С кем имею честь? — спросил я, поняв, что ошибся в своих выводах, кто именно тут рулит ситуацией. — Все-таки появившийся человек был похож на образованного.

В этом мире, чуть пожив и освоившись, начинаешь разбираться, представитель какого сословия перед тобой. И речь не столько об одежде, хотя она наиправейший маркер, кто есть кто, но и о внешности человека. Я даже думаю, что органическая для современности теория о превосходстве дворян над крестьянами и другими сословиями, кроется не только в образовании. Порой посмотришь на человека — это точно рожденный и выкормленный дворянин.

Хорошо питающийся человек, который жениться на так же живущей в достатке женщине, будут воспитывать высокого, способного к обучению, человека. Моя теория подтвердиться в будущем, на примере корейской нации. Так, Корея была разделена в 1953 году, а в начале XXI века южнокорейцы в среднем выше своих же соплеменников из Северной Кореи почти на двадцать сантиметров.

Потому как на Юге и с питанием все хорошо, как и с возможностями для самосовершенствования. Хотя мне больше импонируют северокорейцы, они какие-то… великовозрастные дети… Ага, с игрушками в виде ядерных ракет!

И в этом мире крестьянин — он же вообще маленький человечек, росточку редко более полутора метров, ну пусть метр шестьдесят. Ну а дворяне часто рослые детины, сравнительно иных. Бывают исключения, как и во всех правилах, но не так часто, чтобы корректировать это самое правило.

И тот, кто предстал передо мной, точно имел гены рослых людей

— Называйте меня… Иваном Ивановичем, ну а если не претит, то Бароном, — мужчина улыбнулся и жестом пригласил последовать за ним.

Лет до тридцати, не старше. Манера держаться и общаться говорила о том, что образованный, может и дворянин, но тут я бы добавил приставку «бывший», так как преступил закон чести.

Мы прошли к столу, который был изолирован от внешнего мира тяжелой шерстяной тканью, изрядно закопченной от чадящих внутри не лучшего качества свечей.

— Ну, и зачем я трачу здесь свое время? — спросил я, скептически рассматривая скамью и стол.

Не то, чтобы они были грязными, но очевидно, что эта мебель повидала много чего, думать, чего именно, я брезгую. Но все же, пересилив себя, я сел на лавку.

— Кто вы? — спросил «элегантный» бандит.

— Странный у нас получатся разговор, сплошные вопросы. Но я разорву этот порочный круг и отвечу, — я сделал паузу, так как занавеска открылась и две подавальщицы стали раскладывать блюда, которые резко контрастировали с мебелью.

Вполне сносно выглядела и отварная говядина с квашенной капустой, и моченые грибы, моченые же яблоки — одна из самых распространенных закусок в трактирах. А в глиняном кувшине была жидкость, внешне похожая на вино.

— Прошу простить! Прислуга здесь плохо обучена и часто появляется не вовремя, — «вежливый» вор жестом показал, что я могу угощаться.

Прям-таки мафиози с двумя высшими образованиями. Интересный персонаж.

— Итак, меня прервали. Зовут меня Михаил Михайлович Сперанский. Я поверенный в делах и секретарь князя Алексея Борисовича Куракина. Теперь, кто вы? — спросил я, налив вина в глиняный стакан и понюхал.

Аромат был сносный. Хотя, из меня сомелье чуть больше, чем артист балета. А балет я никогда не любил, если только поглазеть на балерин в их часто нескромных нарядах. А не любил такой вид искусства в том числе из-за нарядов мужчин.

— Вы хотите, чтобы я представился своим собственным именем? Не хочу вас разочаровывать, но на данном этапе это невозможно. И, да, я, опережая ваше любопытство, скажу, что наше общение в дальнейшем не представляется вероятным, от того не стоит узнавать того, чего узнавать не стоит, — представившийся Иваном Ивановичем налил себе вина, отсалютовал мне, сделал глоток, словно пил не из глиняной посуды, а дегустировал вино из бокала, созданного из богемского стекла.

— А вот я вижу, что может быть между такого, что позволит продолжить общение. Впрочем пока я не стану удовлетворять ваше любопытство, — сказал я и тоже решился выпить вина.

Нормальное столовое вино. Хуже, чем у Куракина на столе, но не последняя дрянь, пили и по хуже. Отпив, не дождавшись продолжения разговора от своего собеседника, я взял нить беседы в свои руки.

— Вы уже знаете, кто я, и хотелось бы спросить: не страшитесь? Все же мой покровитель князь и генерал-прокурор Российской империи, — чуть приврал я про действующего генерал-прокурора.

— Нет, не страшусь, в конце конов, мы же ведем с вами разговор, всего-то. Между тем, купец Пылаев, весьма выгодно с вами сотрудничает. И я в подобные отношения между вами не лезу. И, поверьте, мною двигает не столько страх перед князем, которому вы служите, сколько принципы, — взгляд бандита изменился, стал более жестким, следом за взглядом изменился и тон. — Я этого французика уже два месяца окручивал, потратил и время, и вложил в это дело серебро. После появляетесь вы и ломаете мне все до селе созданное.

— И какие планы были на него? Очистить всю мастерскую и пользовать дочку? — зло спросил я и представил, как быстро вытяну из-за пояса пистолет.

Меня не обыскивали и оружие не забирали. Если бы подобное попытались сделать, то разговаривать я не стал бы. Пришлось бы проявить строптивость и я всю дорогу к трактиру был готов действовать

— Мне нужна компенсация за потерянное время и выгоды, — прошипел быстро теряющий свою интеллигентность бандит.

— Ты понимаешь, урка, что я не пойду на сделку с тобой? — говорил я, нависая над столом и было не важно, поймет ли он обращение «урка». — Мне проще обратиться к приятелям-гвардейцам или даже прийти с вооруженной дворней. Это я не говорю о том, что князь может посетить и обер-полицмейстера. Я не угрожаю тебе. Я только хочу, чтобы ты понял, насколько разные у нас возможности.

— От шальной пули человек не убежит. И кто такой урка? — «барон» также навис над столом.

И здесь мне в голову пришла одна мысль, которая, согласно плану, не совсем своевременна. Но вполне может случиться и сейчас.