— Очень тебя люблю! — чмокнул супругу в алую щечку Рем, и следом за топочущим по ступеням Ёррином стал спускаться по лестнице.

— Определенно, надо скорее жениться, — сказал гном. — Вот прямо сегодня!

— Да никакая это не дуэль! — возмутился Аркан, спрыгивая с коня на мостовую. — Это кабацкая драка намечается! За мной, Ёррин, наших сейчас будут пробовать бить!

И они шагнули за порог таверны, в которой разгорались драматические события: две неравные компании южан вот-вот могли начать в зале кровавую потасовку. «Наших» вычислить оказалось очень просто: Патрик Доэрти собственной персоной, и еще четверо — в черных кафтанах и с красной вышивкой в виде побегов зверобоя заняли оборону в углу, находясь в полуокружении толпой разгоряченных молодых аристократов, которые выкрикивали оскорбления и показывали совершенно несоответствующие благородному происхождению жесты.

— Аскеронские собаки!

— Аркановские лизоблюды!

— Продались церковникам за тридцать сребреников!

— Мракобесы! Каратели! Изуверы! — кавалеры потрясали кулаками, плевались и грозились, и такое поведение и вправду не походило соответствующий дуэльному кодексу вызов на поединок.

Патрик Доэрти — Великий Комтур Ордена Зверобоя и его земляки, также — зверобои, прибывшие на зов своего Командора, реагировали на нападки со стороны соотечественников сдержанно: скалились в ответ, держали руки на эфесах мечей, но доставать клинки не торопились. Они все-таки были среди своих, на своей родине, и убивать земляков — пусть и явно враждебных Галахеров — это настоящим орра претило. Стойко перенося оскорбления и не поддаваясь на провокации, люди герцога Аскеронского выжидали критического момента. Местные кавалеры и понятия не имели, с кем связались: зверобои за последние годы хлебнули лиха, и сражались с врагами куда более серьезными, чем раздухарившиеся молодчики со шпагами. Они бились с наемниками, рыцарями, магами, чудищами и демонами, сражались в Аскероне, Лабуа, Монтанье и Кесарии, воевали на Рубоне Великом…

— Мать-мать-мать вас, вашего герцога и всю ортодо… — заорал кто-то, и тут Аркан начал действовать, потому как если бы этот южанин закончил свою тираду, Рему пришлось бы убить его — или заставлять умолять о прощении. А южане чертовски не любили извиняться.

Поэтому, Буревестник, тщательно примерившись, отвесил дерзкому орра хороший пинок под зад, такой силы, что злоязыкий Галахер кубарем полетел на пол, а герцог Аскеронский провозгласил:

— Господь поразил всех, напрасно враждующих против меня, зубы грешников сокрушил! — и тут же влепил размашистый удар в челюсть первому обернувшемуся Галахеру, пнул под коленку еще одного, ухватил за шею третьего — и швырнул в толпу. — Ангелы на руках понесут тебя, да не преткнешь о камень ногу твою! На аспида и василиска наступишь и попирать будешь льва и дракона!

Ёррин тоже не медлил: он следом за другом ворвался в толпу агрессивных южан подобно тарану и устроил среди растерянных задир настоящую сумятицу, сбивая их с ног и раздавая тумаки направо и налево. Удар с тыла, да еще и такой внезапный, здорово изменил расклад сил в таверне. Зверобои, увидев, кто именно пришел им на помощь, и осознав, что справиться можно и не устраивая в Претории филиал скотобойни, мигом кинулись в драку — не обнажая мечей, пользуясь только своими кулаками, каблуками сапог и табуретками.

Семеро против дюжины — таков был расклад, но неожиданно разыгранный Буревестником дебют склонил чашу весов в сторону зверобоев. Крики и звуки ударов, треск ломающейся мебели, сопение и пыхтение наполнили таверну. Что характерно — никто и не думал хвататься за мечи или шпаги: невместно! Драка есть драка, война есть война, и не стоит путать одно с другим. В какой-то момент Патрик Доэрти азартно блеснув глазами поднырнул под своего противника, перехватил его руку и швырнул через плечо, спиной прямо на большой дощатый стол, а потом распрямился — и оказался лицом к лицу с Буревестником.

— Виват, Аркан! — отсалютовал он кулаком.

— Мы тут закончили, Патрик? — поинтересовался аскеронский герцог, оглядываясь.

Вокруг на полу стонали и корчились Галахеры, меж ними ходили зверобои. Люди Аркана тоже не обошлись без травм: кто-то баюкал руку, кто-то прихрамывал, другой — потирал отбитые ребра. Рем и сам приложил платок к носу: один из вертких южан ловко зарядил ему локтем!

— Закончили, — кивнул Великий Комтур Ордена Зверобоя, который сейчас походил на растрепанного дворового мальчишку. — Ловко ты это придумал, пнуть его под зад. Драка — это куда лучше, чем резня. Надо уходить, пока не нагрянули гвардейцы Аквилы!

— У нас тут пара дел еще… Нужно просватать Ёррина и… Патрик, у тебя с собой есть кошелек? — поглядывая на учиненную разруху безмятежно спросил Буревестник.

— Орра, да что с тобой не так? Почему опять я? — возмутился южанин и полез за деньгами. — И вообще — платит проигравшая сторона!

— Им нечем платить, это нищие младшие сыновья младших сыновей. А главную латифундию, где заправляла богатейшая ветвь рода, ограбили орки… — пояснил Рем, а потом договорил до конца: — А орков ограбил я. Но кошелек с собой не взял. Я ведь думал, что и вправду буду твоим секундантом, случится чинная-благородная дуэль за честь дамы или по поводу не того напитка в чашке, а поди ж ты!

— Поня-а-а-тно… — покивал Патрик Доэрти со скорбным видом и высыпал на стойку таверны несколько серебряных монет. — Хозяин! Купи себе новую мебель! И попроси плотника, чтобы он ошкурил ножки хорошенько: чертовски много заноз в табуретках, драться неудобно, никакой клиентоориентированности!

Свататься в блинную пришли всей толпой: пятеро зверобоев и герцог Аскеронский подталкивали в плечи легендарного вождя клана Сверкеров. Вид после схватки в таверне у всех них был прямо сказать непрезентабельный, однако Аркан умел держаться с достоинством в любой ситуации. По крайней мере — старался.

— Доброго и приятного дня, прекрасная мистрисс, — он с самым любезным выражением лица шагнул через порог и двинулся к прилавку.

За прилавком орудовала разбитная бабенка кхазадской наружности: невысокого роста, рыжая, веснушчатая, фигуристая, с яркими зелеными глазищами и задиристым выражением лица. И, похоже, ее совсем не волновала агорафобия, этот главный и страшнейший бич всех гномов.

— И вам не хворать, маэстру! — откликнулась хозяйка заведения, и пошерудила под сковородой так, что пламя из плиты взметнулось едва ли не до потолка. — Блины будете?

— После того, как сей достойный кхазад, великий забойный мастер, сказал нам, что некая мифическая дщерь народа гномов печет блины, мы только и мечтаем о них! — подал голос Патрик, оправившись от секундного шока. — Поверите ли, мистрисс, мы только что дрались с толпой Галахеров и устали, нам хорошо бы восстановить силы!

— Сделаю тогда пышные блины с мачанкой из колбасы и сала с луком! — решила рыжая кхазадка и принялась орудовать большой ложкой и какими-то горшками и котелками. При этом она бросила взгляд в сторону Ёррина: — А что, этот прохиндей — он и вправду сказал что ему понравились мои блины?

— На правах друга и сеньора этого прохиндея, — Аркан ткнул внезапно тихого Сверкера в плечо. — Хочу отметить — он не просто прохиндей, а прохиндей легендарный! По крайней мере целый клан и огромный подземный чертог в Аскеронском герцогстве — это его вотчина. И, поверьте, мои вассалы не испытывают недостатка в еде и напитках, каких только яств маэстру Сверкер не перепробовал… Так что его мнение о блинах можно признать авторитетным. Но, по правде говоря, вы на него произвели впечатление гораздо большее, чем блины.

— Сеньор? Вассалы? -засомневалась кхазадка, выливая на сковороду тесто из большой ложки. — Похожи-то вы на бандитов с большой дороги, а не на благородных господ!

— Это после драки, — пояснил Буревестник, отряхивая кафтан. А потом показал девушке-кхазадке рукава: — Но вы взгляните на серебряную тесьму на обшлагах! Мне жена сказала — очень стильно. И вполне подходит для герцога!