Убедившись, что у Габриель все в порядке, и предоставив ее заботам местных бюрократов, Буревестник вышел на улицу. Стражников и Бриссака уже и след простыл, только Негодяй у коновязи дожевывал что-то мокрое и комковатое. Между зубами жеребца при этом торчало павлинье перо.

Рем пошарил в седельной сумке и достал из нее давешнюю книжицу. Машинально погладив пальцами кожаный переплет, он пролистал до нужной страницы и углубился в чтение — прямо тут, привалившись к коновязи.

— Это какой-то кошмар, — заявила Габриель, торопливыми шагами спускаясь с невысокого крыльца и моргая от яркого света после полумрака Палаты. — Вот ты говоришь: мы через десять дней женимся. А у меня же и платья нет! Как мы будем жениться без свадебного платья?

Она сдула со лба непослушную прядку волос, и в воздух снова поднялась разноцветная пыль. Было видно — девушка очень сильно храбрится и старается выглядеть серьезно, но на самом деле — нервничает. По крайней мере, руки за спиной в замок она сцепила и на носочки встала, точно так, как тогда, в Смарагде, на их первой встрече. Аркан улыбнулся: определенно, если на свете и существовали чудеса, то одно из них сейчас находилось прямо тут, перед ним!

— Я себе это представляю так, Зайчишка: мы едем к Флою! — заявил Рем, борясь с желанием притянуть ее к себе. — Вот уж кто знает толк в нарядах и платьях! У него шесть девочек, и всех он наряжает как настоящих принцесс…

— К Флою? А кто это? — она явно была заинтригована. — И почему у него шесть девочек?

— Маркиз, адмирал, сибарит, гедонист, свирепый воин и просто хороший человек! — отрекомендовал старого знакомца Аркан, проигнорировав вторую часть вопроса. — А еще — любящий муж и отец!

— Я должна предупредить отца! — спохватилась Габи. — И ты! Ты ведь должен попросить моей руки и сердца у моих родителей, а потом — представить своим!

— Они нас давно просватали, эти великие и могучие папаши! — скорчил рожу Рем. — Не думаю, что кто-то будет против! Я уже пригласил своего на свадьбу в Тарваль, ты можешь пригласить своего. Пусть хоть немного понервничают, рассуждая на тему «насколько сильно сошли с ума наши дети?»

— Какой у меня мелочный и зловредный будущий муж, оказывается! — всплеснула руками Зайчишка. — Ну хоть маме-то я могу рассказать все как есть?

В голове у Рема всплыло таинственное слово «теща», которое вызывало эмоции весьма двойственные. До этого самого момента он как-то не думал, что вместе с женой получит еще и солидный багаж других родственников. Подозрения такие закрадывались, конечно, но с сам он с материной родней почти никогда не общался — да и не с кем было, почти все Барилоче скончались до его рождения. Так что прочной ассоциации «брак = новые родственники» у него не возникло.

В любом случае, теща — это звучало угрожающе. И потому он на всякий случай сказал:

— Маме, наверное, можно.

— Тиберий, дорогой, ну что ты там все время читаешь? — возмутился Флой. — Это ведь просто некультурно: тут стоит медовая пахлава, клюква в сахаре, груша в вине, а ты пялишься в какую-то древнюю писанину! Вот что я тебе скажу, мой милый друг: когда у тебя будет первая брачная ночь с этой очаровательной крошкой — даже не смей брать с собой книжку в опочивальню, а-ха-ха-ха!

Маркиз запрокинул голову и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.

— Это дневник Мамерка Тиберия Аркана Пустельги, — наконец оторвался от чтения Рем. — Мне его вручил экзарх, понимаешь?

Он потянулся, хрустнув суставами. Мужчины расположились в любимой беседке Флоя, во дворе его аскеронской усадьбы, среди диковинных растений, певчих птиц, мягких подушек, вина и сладостей. Обе подруги-жены маркиза были восхищены возможностью заняться примеркой нарядов для будущей герцогини: они утащили Габриель наверх и были настроены подобрать ей не только фасон свадебного платья, но и целый гардероб на все случаи жизни. Четыре маленькие девочки — дочки хозяина усадьбы, под присмотром нянек резвились неподалеку, на газоне.

— Экза-а-арх? — с большой любовью глядя на свое многочисленное потомство протянул Флой. — Это ведь было сделано с умыслом, да?

— О, да, — кивнул Аркан и подцепил вилкой кусочек груши. — Речь идет о каком-то кладе прежних, если я все правильно понял. Это не деньги и не драгоценности, это — наследие другого рода. На полях в дневнике есть пометки рукой экзарха: он думает, это может пригодиться в борьбе с оптиматами. Ну, понимаешь…

— Феникс, — помрачнел Флой. — Они взяли Тимьян, призвав Феникса, эту пернатую тварь.

— Химеру! Эгрегор! — уточнил Рем. — Мои люди доносят: Синедрион пополнился новыми членами, и большая часть из них — Белые братья…

Мужчины некоторое время молчали. Лица обоих стали напряженными, Флой барабанил себя по коленке, а потом спросил:

— Как думаешь, чем они займутся после Тимьяна? Атакуют дю Массакра? В любом случае, для нового Крылатого похода потребуется полгода или год, чтобы зализать раны и набрать добровольцев… После разгрома под Шарантом они четыре месяца собирались с силами, и напали не на нас, а на гораздо менее защищенный Тимьян.

— Им нужна была победа, — кивнул Аркан. — Любой ценой. Мы их вздрючили. Никто не любит, когда его вздрючивают… А теперь они будут воспевать узурпатора и мощь оптиматской церкви, и своего пернатого эгрегора. Знаешь, я не думаю что они нападут на дю Массакра или на Север. Наверняка Синедрион рассчитывает завладеть людскими ресурсами Западных провинций, и это может у них получится, если одна победа над еретиками превратиться в успешную войну за объединение Империи.

— То есть, им нужно воевать, чтобы выжить? Воевать с иноверцами?

— О, да! И я вижу только две подходящие цели для атаки… — лицо Буревестника помрачнело, на челюстях заиграли желваки. — Это прозвучит скверно, маркиз, но я сделаю все и пойду на что угодно, чтобы этой целью оказался не Аскерон.

Он захлопнул книжечку и сунул ее в карман, и сказал уже совсем другим, гораздо более веселым тоном:

— Пойду, попробую уговорить Габи на показ мод!

— Плохая примета — видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы! — запротестовал Флой.

— Я — ортодокс, — оскалился Аркан. — На нас приметы не действуют.

запас глав небольшой, но пока он есть — пару дней подряд публикации будут

Тарваль гудел. Скавр Цирюльник — баннерет и герцогской милостью хозяин Тарваля — носился по городку подобно метеоритному потоку и потной лысиной своей пугал земляков. Этому суровому мужчине очень хотелось, чтобы такое эпохальное событие прославило их городок на всю Деспотию! Не каждый год выпадает такой шанс — принимать таких важных гостей! Конечно, Скавру лично и всем тарвальцам в общем было лестно, что Буревестник выбрал именно их город для торжества. И на это были причины — именно они первыми провозгласили его герцогом, именно их пики и алебарды стали той опорой, которая дала возможность молодому Аркану крепко встать на ноги на родной земле!

Раскрывались белые паруса шатров и палаток на зеленых лугах за городской чертой, стучали молотки, взмывали в воздух флажки и знамена, десятки подвод со съестными припасами, возов с вином, виски, пивом и другими напитками, фургонов с материалами и украшениями съезжались со всех сторон герцогского домена. Гномы из Сверкеров, полукровки-эльфы из Черных Птиц, орра-южане, саами-северяне, оптиматские башелье, ортодоксальные баннереты, популярские бюргеры и другие приличные аскеронцы верхом, пешком и на повозках съезжались сюда, привлеченные удивительной новостью: молодой Аркан на ком-то женится!

Засвидетельствовать свою вассальную преданность, соседское расположение или верность союзническим обязательствам, повращаться в высшем обществе деспотии, показать себя Арканам — особенно самому старшему из них — вот чего хотели многие из гостей. Ну, и посмотреть на невесту! Хороша ли? Какого роду-племени? Никаких смотрин не проводилось, ни к кому Тиберий Аркан Буревестник не сватался — и это было странно. Герцог — и такой скрытный? В чем причина? С другой стороны, и сам Сервий Аркан, и старший сын его тоже женились внезапно и по собственному разумению, ни с кем не советуясь… Но тогда никто из них не был герцогом! Кому есть дело до свадьбы очередного ортодоксального баннерета, даже если это — Аркан?