Усадьба старого Фиданцы представляла собой классическое жилье небогатого баннерета: укрепленный двухэтажный особняк и огороженный двор с хозяйственными постройками. В зависимости от наличествующих строительных материалов, для возведения такой эрзац-крепости могли использоваться деревянные бревна, покрытые специальным огнеупорным составом, или — кирпичи, или — тесаный камень. В любом случае, всегда баннереты строили настоящие крепости, способные не только пережить внезапный штурм, но и продержаться в осаде несколько дней — до подхода подкрепления от соседей.

На юге герцогства имелись месторождения отличной глины, и потому завидев кирпичные стены Рем не удивился: печи для обжига тут работали чуть ли не в каждой деревне! Старик в шапели и кожаном доспехе, змахнул флажком на пике (ведь он был баннерет, баннеретам положено иметь знамя!) и тяжелые, почерневшие от времени и непогоды ворота стали отворятся. Те, кто был внутри, узнали хозяина и подчинились!

— Добро пожаловать! Заезжайте! — закричал старик и снова замаха флагом, приглашая путников за собой.

— Нет, нет маэстру Фиданца, просто прикажите вашим людям погрузить цикорий и мы поедем дальше, — звонким голосом откликнулась Габи. А потом пояснила своим спутникам: — Если мы сядем за стол — пиши пропало!

В ее словах был смысл: о хлебосольстве баннеретов ходили легенды, они готовы были последнюю курицу зарезать и остаться без запасов на зиму, только бы произвести впечатление на гостя. Обычная ортодоксальная практичность тут давала сбой: репутация сама себя не заработает! И вряд ли Рему удалось бы проводить все время не снимая капюшона: это как минимум могли бы посчитать невежливым и потребовали бы объяснится. Здесь не оптиматский Запад, где любую дурь можно объяснить рыцарским обетом.

А путешествие герцога, даже инкогнито — дело политическое. Да и наследил Аркан по миру, не даром его прозвали Буревестником! Могли бы начать строить предположения и плести интриги… И именно этого хотелось избежать.

— Ладно, пришлю слуг… — помрачнел Фиданца-старший. — Но зато дам вам с собой на пробу несколько бутылок нашего местного винца, и свиной копченый окорок! И круг сыру! И изюм! И…

Он все перечислял угощения и гостинцы, спешившись и ведя коня в поводу, входил во двор. А Ёррин проговорил как бы в воздух:

— Это какая у тебя жена золотая, а, монсеньерище? Это как она баннеретской жопе угодила, что он целый склад продовольствия готов нам в нагрузку всучить? Признавайся, герцогиня сердца моего, что ты ему такое втюхала?

— Я-а-а? — притворно удивилась Габи. — Так ничего особенного! Довольно мощные безболивающие и противовоспалительные алхимические пилюли, кое-что для улучшения кровообращения, и рецепт свечей на барсучьем жиру… В конце концов — я алхимик, а не медик! Наверное, пилюли помогли.

— А свечи на кой ляд ему? — подозрительно поинтересовался Ёррин. — Для романтической обстановки?

Аркан давился смехом, но потом переглянулся с супругой и не выдержал:

— Нет, я конечно знал что у вас, кхазадов, своеобразные впечатления о романтике, но чтобы насто-о-о-олько!

— Что вы глумитесь? А? — насупленный гном переводил взгляд с Рема на Габи и обратно. — Нет, вы посмотрите на них! Они только позавчера женились — а уже дуют в одну дудку! Сговорились против меня, да? Ну не хотите говорить — не надо. Я сам узнаю, к чему при почечуе свечи! Вот в Турнепсе и узнаю! Там есть нормальный аптекарь, а не эти ваши хиханьки и хаханьки!

В это время из ворот усадьбы Фиданцы появилась вереница носильщиков, которые тащили большие мешки с порошком цикория и съестными припасами. Аркан с некоторым подозрением присматривался к этим приземистым, кривоногим мужичкам, одетым в одни лишь холщовые туники и короткие брэ из такого же грубого материала. Кожа рук и ног у них была покрыта слоем то ли грязи, то ли — тины, и казалась серо-зеленой.

И чем ближе они приближались, тем очевиднее становилось, что…

— Слушайте, так это ведь орки! — искренне удивился Аркан.

— А ты, монсеньерище, никогда орков не видал? Препаскуднейшие существа, скажу я тебе! — мигом принял вид знатока гном. — Знаешь поговорку: сделал гадость — сердцу радость?..

— Нет, — пожал плечами Рем. — То есть — теперь да. И что?

— Вот это про них. Их надо держать в ежовых рукавицах! — сжал кулак гном. — Подлое племя.

— А мне они кажутся безобидными и ужасненько грустными, — вздохнула Зайчишка.

Аркан всматривался в зеленоватого цвета лица с чуть выпирающими нижними челюстями и ярко выраженными надбровными дугами, обратил внимание на крепкие черные ногти, тугие жгуты мышц и сухожилий, бугрящиеся под кожей, угрюмый огонь в глазах… Этот народ был крепким, двужильным — все признаки говорили об этом. И, в отличие от фоморов, в их телах и лицах присутствовала симметрия, как и у прочих детей Божьих — людей, гномов, эльфов. Ни подлыми, ни безобидными орки Аркану не показались.

— Куды? — спросил головной носильщик.

— Туды, морда! — ткнул пальцем в сторону заднего борта фургона Ёррин. — Ща-а-а-ас я сам туда залезу и буду принимать, а вы давайте мне груз прямо в руки, а то накидаете мне тут!

— Ога! — кивнул орк, и работа закипела.

Скоро сундук с золотом оказался завален мешками с порошком цикория, а поперечные дуги под тентом — увешаны съестными припасами. Забрать своих рабочих и попрощаться старый Фиданца прибыл лично — уже в домашней рубахе из тонкого шерстяного полотна, широких шароварах и замшевых башмаках:

— Эх, и сдалось вам на Юг ехать? Там нынче бардак! Пока Арканы с Аквилами не договорятся, и все земли отсюда и до Зеленого моря под деспотскую власть не приведут — так и будет, поверьте мне! Орра — дурной народ, хотя и храбрый, и по-своему правильный, но — больше дурной. В Бога не веруют, против императора постоянно бунтовали… И как им не стыдно — без Бога-то, и без императора? Эхе-хе… — вздыхал пожилой баннерет. — Да и там, за границей герцогства, вокруг залива Устриц нехорошие места начинаются… Ну, вы ежели что, той же дорогой возвращайтесь и у меня ночевать оставайтесь!

Прекратить поток его навязчивого дружелюбия стало непростой задачей, но Ёррин с ней справился по-свойски.

— Прощевайте, папаша! — сказал он. — У нас в Турнепсе вода стынет!

— Какая вода? — удивился Фиданца.

— Известно какая — горячая! — кхазад занял место на козлах, щелкнул поводьями, и мулы потрусили вперед. — Нет, вроде и баннерет, а бестолковый. Какая еще вода может стынуть, м?

Он обернулся, желая выслушать о этому поводу мнения четы Арканов, но молодожены уже дремали в объятиях друг друга, прямо на мешках с цикорием. Поглядев на эту парочку, Ёррин сначала умильно улыбнулся внутри своей бороды, а потом сказал:

— Ну и что бы вы без меня делали? — а потом добавил: — Но прям завидно, а? За-вид-но!

После Турнепса — заурядного ортодоксального городишки, до самой границы Аскеронского герцогства, и, соответственно, Деспотии, путь выдался спокойный. Время от времени фургон на рысях обгонял разъезд воинов — обычно, баннерета с несколькими дружинниками, которые следили за порядком, отгоняли хищных зверей и преследовла разбойников. Дорожное полотно поддерживалось в приличном состоянии, хуторяне становились дружелюбны и приветливы, как только распознавали в путниках единоверцев. Пучки трав теперь заполнили почти весь кузов, а к съестным припаса Фиданцы добавились теплые одеяла, запасная одежда и прочий необходимые дорожный скарб.

Ёррин разменял деньги в городке, так что аскеронских сребреников в кошелях прибавилось, что позволяло без опаски докупать у местных коровье молоко, свежие яйца, парную телятину и прочие сельские деликатесы.

Сверкер который день вел себя крайне предупредительно. На каждом из больших привалов он направлялся в ближайший населенный пункт, если таковой имелся в пешей доступности — искать жену (по крайней мере он свои походы аргументировал именно таким образом, не распространяясь о критериях выбора будущей супруги и конкретных брачных гномских методиках). А если ни городка, ни деревни, ни хутора поблизости не наблюдалось, легендарный вождь шел на «геологоразведку». И действительно, возвращался часа через три-четыре, громко возвещая о своем прибытии жизнерадостным пением или активным разговором с найденными образцами минералов и иных полезных или бесполезны ископаемых. И ставил герцогскую чету в известность: такие и сякие камешки тут водятся, нехрен тут ловить, каменоломню не построишь, рудник не организуешь, дерьмо, стало быть, а не камешки.