Камень хрупал под ногами, кони храпели, поглядывая вниз, в бездну, что пролегала у самой тропы. Аркан уже успел посчитать популяров: их было всего четверо! И действительно, хотя каждый из них оказался вооружен, назвать этих молодых людей воинами язык не поворачивался.

— Нам нужен военачальник, — сообщил Фридрих Вермаллен. — Мы собираемся отбить Тимьян! Более того — нам нужен человек с именем. Под руководством башелье Беллами толпа горожан взяла штурмом эльфийское консульство, о вас говорят как о лидере движения против туринн-таурского влияния. Вы ведь лучше меня знаете, что Синедрион и Туринн-Таур — это две лапы одного чудища! Несмотря на разорение нашей земли, популяры Империи живы, у нас есть люди, и средства, и желание сражаться!

Его глаза горели, и спутники этого молодого человека тоже, видимо, были настроены весьма решительно.

— И почему вы решили, что вам нужен я? — с нескрываемым интересом уточнил Аркан. — Почему вы не наймете себе кондотьера, как всегда делал Тимьян? Почему не обратитесь к северянам — у них молодой и перспективный кунингас? Почему не зашлете послов в Парду или на Восток, к кому-то из тамошних вождей?

— Вы связаны с Орденом Красного Зверобоя, — не замедлил с ответом Фридрих. — Или, как его еще называют — с Орденом зверобоев. Скорее всего — вы один из лидеров этой… Хм! Этого… Э-э-э-э… Этой организации.

Он точно хотел сказать «секты» или «братства». Рему было забавно видеть, как он мнется и стесняется. Люди Гавора Коробейника доносили до его ушей слухи о зверобоях, котоорые ходили в Западных провинциях. Если верить этим басням, выходило, что сам Буревестник — никак не меньше, чем исчадие Ада и посланец дьявола, а зверобои обладают демоническими силами, и своим появлением притягивают неприятности. Иначе как «сектантами» и «фанатиками» их и не звали даже те, кто вынужденно признавал их эффективность в борьбе с чудовищами и фоморами, которые активизировались в последние год или два.

— Вы ведь не будете этого отрицать? — с надеждой посмотрел на Рема Фридрих Вермаллен. — И вы ведь не оптимат, верно? Но и не ортодокс — по крайней мере, то, как вы вели себя в Кесарии, не похоже на действия ортодоксов.

Популяр был слишком уверен в своих словах, ведь даже кожаная одежда Аркана его не смутила. И он имел все основания так рассуждать: действительно — откровенно злой, заносчивый и хитроумный башелье Беллами никак не походил на какого-нибудь сурового богобоязненного баннерета.

— Почему бы вам не обратиться напрямую к Арканам? — спросил Рем, когда они подходили к разбитому на поросшей кустарником террасе лагерю.

Габриель уже грела воду над костром, Ёррин рубил сухостой, запасая дрова. Популяры же, услышав предложение обратиться напрямую к Арканам застыли чуть ли не истуканами, а потом Фридрих Вермаллен проговорил как нечто само собой разумеющееся:

— Но ведь Буревестник сжег Кесарию! Изнасилованный город — слыхали? Так теперь называют то, что сделал Аркан с имперской столицей!

Аркан даже сдерживаться не стал — захохотал в голос, держась за бока. Людей, чью родину растоптал сапог оптиматского солдафона, чьи поля топтали рыцарские кони, чьих женщин резали и жгли толпы фанатиков, ведомых Белыми братьями, останавливал факт пожара Кесарии и сопротивления избиению и погромам со стороны ортодоксов? О, лицемеры! Изнасилованный город, надо же! Очень, очень драматично!

— Знаешь ли ты, почему зверобои так эффективно справляются с чудищами и фоморами, дорогой племянник убиенного курфюрста разоренного города?

Дорогой племянник, который шел спешившись рядом с Буревестником, несколько растерянно ответил:

— Ну, у вас есть какая-то тактика, алхимические средства, говорят — обмен опытом с эльфами из-за моря…

— Так значит, популярские гёзы, оптиматские рыцари и все ваши оружейные мануфактуры и цеха бронников, и лаборатории с университетами не смогли переплюнуть в плане тактики и снаряжения какую-то кучку мракобесов с побережья Последнего моря, так что ли получается?

— Ну… — популяры из Тимьяна привыкли считать себя самой прогрессивной частью человечества, и намек на бесполезность всей их хваленой промышленности и науки больно ударил по самолоюбию молодого Вермаллена. — Я бы не стал так огульно…

— И я бы не стал. Вы, наши заблудшие братья, и оптиматы тоже, за деревьями не можете разглядеть леса. Видимо, придется показать тебе его, хотя видит Бог — я собирался отправиться туда в одиночку…

— Куда — туда? — удивленно глянул на Аркана тимьянец.

— Знаешь, какой нынче день? — вопросом на вопрос ответил мнинимы башелье Беллами. — День летнего солнцестояния. Я думаю, мы увидим… Увидим то, что увидим. Сегодня ночью я собираюсь посетить залив Устриц!

Популяры степенно черпали ложками приготовленный Габриель наваристый супчик и знать не знали, что вкушают пищу от самой герцогини! Ёррин уже употребил свою порцию и теперь работал над круглым щитом, материалы для которого приобрел в Турнепсе. Он вообще хорошо закупился, явно компенсируя спонтанность путешествия: знаменитые кожаные аскеронские доспехи, запас арбалетных болтов и свинцовых пуль для пращей, арбалеты, железная полусферическая шапка для себя любимого, и шапель — для Рема, и много всего другого, полезного в походе.

— Итак, я намереваюсь сегодня ночью добраться до залива Устриц, к Святой Отмели, — проговорил Аркан. — Я хотел идти туда один, мне нужно кое в чем убедиться… Экзарх просил меня об этом.

Все взгляды скрестились на лице Буревестника. Он невозмутимо очистил миску от супчика, отправив в рот последнюю ложку и сказал:

— Спасибо, Зая. И не смотри на меня так, туда я тебя точно не возьму, по одной очень простой, но очень важной причине… О которой я тебе расскажу позже. А пока — мне нужно чтобы ты была рядом с фургоном, и приготовила для меня кое-что — прямо сейчас, и еще кое-что — чуть позже, — Рем достал из кармана сложенную вчетверо бумагу и протянул жене. Габриель развернула список и принялась читать, и ее бровки все сильнее поднимались на лоб. Аркан же продолжил: — Но в связи с явлением по нашу душу достопочтенных маэстру из Тимьяна, и их ко мне обращение — я решил взять с собой маэстру Вермаллена. Мне хотелось бы, чтобы он понял суть вещей… Очень важных вещей. Маэстру Вермаллен как и многие другие в нашей почившей в Бозе Империи живут в счастливом неведении, и хотя мы пытались своим примером показать кое-что в Кесарии, но они сделали неверные выводы. Что ж — попробуем еще раз. В конце концов, Вермаллены — достойная семья, и вы пришли ко мне сами, прося об услуге… Я дам вам ответ, после того, как вы сходите со мной к Святой Отмели, Фридрих!

Племянник последнего тимьянского курфюрста очевидно пребывал в замешательстве. Он не знал, как реагировать на такое странное предложение. Святая Отмель — особое место для каждого рыцаря, именно там в заливе Устриц нашел свое прибежище Западный ковчег, но… В последние годы слишком много паломников пропало здесь, у этих берегов. А потом — кризис Империи достиг финальной точки, феодальная раздробленность набрала обороты, дороги оказались под контролем жадных до таможенных сборов владетелей — и все это превратило некогда привлекательный для чтущих старину потомков первых рыцарей край в забытую людьми пустошь. Гражданская война на бывших имперских землях Раваарды довершила этот печальный процесс.

Даже редкие купцы и воинские отряды — вроде южной кавалерии под предводительством Патрика Доэрти — и те не стремились навестить некогда культовое место, предпочитая обогнуть залив Устриц по извилистым горным дорогам. Страшные слухи и леденящие душу легенды всегда сопровождали разговоры о месте прибытия в сей бренный мир одного из кораблей прежних.

— Я пойду с вами, — храбро заявил младший Вермаллен. — Хотя и не знаю, зачем это нужно вам и ересиа… Экзарху Аскеронскому!

— А эти пусть остаются, — кивнул Ёррин, приколачивая гвоздиками кожаные ремешки к внутренней стороне щита. — В случае чего я убью их всех один, не переживай, мон… Башелье.