– Нет, – сказал Шактаэль без всякого выражения.

– Но нам необходимо продолжать исследования, – сказал Теодор. – Конечно, не в наарских землях… Дневник нам нужен для дальнейшей работы.

– Да, – сказал князь, глядя на Теодора не мигая. – Ты проделал действительно большую работу. Подлинный исследователь и человек знания. К сожалению, твои таланты направлены не в то русло.

– И куда они, по вашему, должны быть направлены? – спросил Теодор.

– Свое предложение я озвучу позже, когда закончим с рыцарями.

Шактаэль вышел из палатки. Конвоиры подтолкнули исследователей за ним. Подошел офицер с докладом. Князь выслушал его, нахмурился и сказал:

– Задействуйте всех солдат. Извлеките осколки сферы до единого. Грузите в телеги. Будьте готовы отправиться назад завтра в полдень.

Они подошли к пленным рыцарям. Тех осталось не больше трех десятков, они безоружные застыли вдоль стены, кирасы грудой валялись рядом, словно сброшенные рачьи панцири. Лица были серые от пыли, в кровоподтеках, в глазах смятение и страх. Напротив стоял взвод солдат в бело-синей форме.

– За нанесение вреда национальному наследию и государственному имуществу и за оказание военного сопротивления вы приговариваетесь к казни, – сказал Шактаэль и махнул рукой.

Солдаты произвели залп, рыцари попадали на желтый песок. Поднялось пороховое облако и защипало глаза. Ноланд впервые видел столько смертей разом, дыхание перехватило от волнения. Он не мог перестать смотреть на распластавшиеся тела, из которых песок медленно пил кровь. Зрелище оглушало. Ноланд не сразу понял, что за боль в спине – как будто укусила оса. Он пошарил там рукой и порезался о штык. Его с Теодором и Вереском толкнули вперед, на место, где стояли рыцари. Они посторонились от тел и обернулись. Шактаэль прошелся взглядом по лицам и сказал:

– Вернемся к моим условиям. Наша страна переживает не лучшие времена. Культ баалов зародился в Нааре, но заботится только о своем процветании. В Царской палате заседают либо их фламины, либо бесхребетные слизняки. Я – патриот и добьюсь для Наара былого величия. Я основал Ложу возрождения. Скажем так, мы подкрепляем нашу политику изучением истории, и мне нужны опытные профессионалы. Я предлагаю вам принять участие в наших исследованиях.

– Полагаю, альтернативу нам продемонстрировали только что? – сказал Теодор.

– Так точно, – кивнул князь.

– Говорят, в халиру любят притчи даже больше, чем деньги, – сказал Ноланд. – Вы знаете притчу об осле, которого можно заставить спуститься к водопою, но нельзя заставить пить?

Князь молчал и смотрел на него. В темных глазах невозможно было прочесть ничего.

– Я буду работать на Ложу возрождения, если вы отпустите остальных, – сказал Ноланд.

Теодор замотал головой и похлопал сына по плечу. Шактаэль усмехнулся, блеснув зубами, и сказал:

– Ты-то мне зачем? Меня интересует Теодор Бремер.

– Тогда мои условия такие же, – сказал Теодор не задумываясь. – Я приму участие в ваших исследованиях, но все из моей команды покинут страну без проблем.

– Ты будешь изучать интересующие нас области с усердием и ничего не утаивая, – сказал князь.

– По-другому я и не умею.

– И никогда не сбежишь от своих обязанностей.

– Даю слово.

Шактаэль хлопнул в ладоши и бешено их потер. Глаза сверкали темным огнем.

– Начинаем сегодня! Прощайся со своей командой, нас ждут дела.

Из мастерской Тидира вышли двое солдат, они вели перед собой пленника, выкрутив тому руки. Он брыкался и удивленно крутил головой по сторонам. Длинные распущенные волосы мотались из стороны в сторону. Солдаты шатались, с трудом удерживая в руках вздутые от мышц запястья. Создавалось впечатление, что это не они ведут пленника, а он тащит их вперед, как запряженный вол. Его подвели к князю. Коренастая фигура распрямилась, порванная рубаха обнажила широкую волосатую грудь и круглый мясистый живот с красными вздутыми шрамами. Рыцарь ошарашенно уставился на князя.

– Подействовало! Ты жив! – воскликнул Ноланд.

Исследователи нашли в себе силы улыбнуться. Арчибальд не нашел. Он озирался, глаза распахнулись от ужаса, когда он увидел десятки расстрелянных рыцарей.

– Все мертвы, – растерянно проговорил он и закашлялся.

– Поплатились за преступление, – сказал князь.

– Он тоже из нашей экспедиции, – поспешно сказал Ноланд.

Шактаэль брезгливо посмотрел на Арчибальда и отмахнулся.

– Один час, – сказал он, обращаясь к Теодору. – И чтобы все они покинули долину. Не то передумаю.

Ноланд, Арчибальд, Вереск и Теодор собрались в доме Теодора, в уютном кабинете из желтого камня. Время поджимало, обсудить нужно было столь многое, что никто не решался начать. Теодор разлил в металлические походные кружки тоник. Они пригубили сладко-горький напиток, и Арчибальд сказал:

– То есть внезапный побег из-под носа наарских солдат отменяется?

– Я дал слово и останусь здесь. Уж кому-кому, а рыцарю такое объяснение понятно, – сказал Теодор. – Но ситуация на самом деле сложилась неплохая.

– Ты остаешься в заложниках, – покачал головой Ноланд. – Как теперь ты будешь работать над своим исследованием?

– Во-первых, исследование не мое, а наше. Во-вторых, выше нос! Подумай, какая удача – я получил доступ к наарским источникам! Уникальный шанс приобщиться к тайнам, до которых раньше было не дотянуться.

– Ты всегда был оптимистом, – улыбнулся Вереск. – Но не забывай, как опасно связываться с подобными группировками. Князь Шактаэль слишком амбициозен и неразборчив в средствах. И зачем ему такие исследования? Не чернокнижник ли он, как погибший барон?

– Вряд ли. Тут что-то другое… И я узнаю это первым, – сказал Теодор. – Нашу переписку, конечно, будут просматривать, но что-нибудь придумаем. Коллеги! Великая загадка Эпохи рока дрогнула перед нами. Суть произошедшего на стыке эпох еще не ясна, нужно продолжать поиски, но мы узнали про баалов! Мы совершили открытие!

– Сферы больше нет, только мы видели истинный порядок вещей, – сказал Ноланд. – На нас легла ответственность донести это до людей.

– Я пойду к Великому Магистру ордена, – сказал Арчибальд. – Я единственный выживший из отряда. Миссия отряда выполнена… к сожалению… так что я теперь формально возвращаюсь с победой. Я сделаю все, чтобы орден избавился от заразы и обрел былое благородство настоящего рыцарства.

– А я обнародую перевод дневника Тидира, – сказал Вереск. – Князь не отдает оригинал, но у меня сохранились черновики и копии перевода. Напишу монографию. Университет короля Вистана разнесет весть по всему научному сообществу.

– Сложно будет что-либо доказать без оригинала, – вздохнул Теодор.

– У меня есть еще кое-что, – сказал Вереск, хлопая по сумке. – Книга Тидира из мастерской куда больше первого дневника. Я займусь изучением и переводом и уверен, что многое еще смогу прояснить.

Теодор ликующе засмеялся, громадными ручищами схватил и потряс ладонь Вереска.

– Ноланд, – сказал Теодор. – С тебя диссертация. Вереск сполошит лингвистов, а мы зайдем через исторический факультет. У меня тут много материала и заметок, нужно будет подготовить основательную научную публикацию с взаимными ссылками. Научное сообщество Северного Сандарума дрогнет от наших открытий!

Ноланд замер, в животе возникло неприятное чувство пустоты.

– Отец, я не знаю, как сказать…

– Что такое?

– Я решил не становиться историком или археологом. Я даже на закончил университет.

Теодор открыл рот. Голубые глаза похолодели, он непонимающе заморгал.

– Но что случилось? Как ты будешь жить без этого?

– Дело в том, что история, тем более, археология изучает внешнюю сторону событий и вещей. Как и любая наука вообще. Я же за это лето понял, что меня влечет не оболочка, а суть явлений, их смысл. Не знаю, кто я, но проводить раскопки или писать диссертации – не по мне.

Он не мог смотреть на отца, стыдно было смотреть и на Вереска. Но когда он поднял взгляд, Теодор улыбался. Грубым пальцами он промакнул глаза и сказал: