— Простите, Ваше Величество. Я не хотел проявить неуважение. Просто, очень странно, что вы об этом спрашиваете. Даже смешно. Я думаю, вам не придётся прилагать больших усилий для этого. А скорее даже вообще не придётся прилагать какие-либо усилия. Под королевой давно шатается трон, и восточные герцогства были её последней поддержкой. Но после случившегося в столице… Поверьте мне, никто не хочет умирать из-за того, что одна спесивая сука отказала самому желанному жениху в королевствах.

— Давно шатается трон? — настала моя очередь удивляться. — Мои люди ничего подобного не докладывали…

— Мы умеем хранить секреты, Ваше Величество — пожала плечами Лилия. — Но среди высшей аристократии это давно не секрет. Западные герцогства давно точат зубы на корону, и будь мои земли в лучшем состоянии, я бы и сама могла попробовать.

— Вы же служили в гвардии, верно? — прищурился я. — Значит, должны быть верны королеве, разве нет?

— Так и было. — спокойно кивнула герцогиня. — До тех пор, пока я не вернулась домой из-за смерти матери, и внезапно не выяснилось, что в отличие от моей соседки, моему герцогству никто не будет выделять никакой помощи в трудные времена. Если корона бросает моих людей, почему я должна хранить ей верность? Возможно, будь у нас поддержка, десятки деревень удалось бы сохранить целыми. На руках Меллистрии кровь сотен моих людей. Я полагаю, она просто решила, что нет смысла выделять средства на и так верное герцогство, а лучше пересмотреть приоритеты и направить финансы на то, чтобы усмирить более непокорные. Поэтому я тоже пересмотрела свои взгляды на то, достойна ли Меллистрия быть королевой, и это было задолго до того, как вы прибыли в Виталию. Я никого не предаю здесь и сейчас. Лишь исполняю свой долг перед своими людьми.

Она смотрела на меня прямо и открыто, непреклонная и решительная, и, похоже, действительно верила в свои слова. Если так подумать, не так уж и много она хочет…

Я встал из-за стола и отвернулся, сцепив руки за спиной.

— Думаю, мы можем договориться. Моё предложение простое: вы получаете мою милость в обмен на верность вашего рода.

— Вы хотите, чтобы моё герцогство стало частью Палеотры? — уточнила Лилия, и я не почувствовал в её голосе какого-то негатива по этому поводу.

— Не обязательно. — слегка качнул головой я. — Мне достаточно лишь верности. Границы не имеют большого значения. Вы согласны?

— Я согласна. — не стала ломаться герцогиня. — Потребуются ваши регалии, чтобы принести клятву…

— В этом нет необходимости. — отказался я. — Уверен, вы давали клятву Меллистрии, и что? Теперь, когда вы сочли её недостойной, можете делать все хотите? Клятвы подобного рода ненадёжны. Я же хочу вашей верности в любой ситуации, независимо от грядущих обстоятельств. Такова моя цена. И мне не нужны никакие клятвы, достаточно вашего слова. Выбирайте. Действительно ли вы готовы ради своих людей на ВСЁ?

Она не ответила сразу, и я не мешал герцогине размышлять. Но решительности ей было не занимать: спустя всего пару минут, что-то для себя обдумав, Лилия Тофотенская просто сказала:

— Я в вашем распоряжении, милорд.

— Хорошо, что мы договорились. — кивнул я, поворачиваясь к ней. — Но знаете, Лилия… Мы ведь знакомы совсем немного. А мне последнее время совершенно не везло с рыжими женщинами, и принцесса была отнюдь не первой. Уж простите меня, я испытываю к вам лёгкое предубеждение по этому поводу. — виновато развёл я руками. — Как мне определить, могу ли я на самом деле вам доверять?

Несколько секунд время воительница смотрела на меня непонимающим взглядом. А потом она заметила мой недвусмысленный взгляд, и поняла намёк.

Чёткими, привычными и отточенными движениями герцогиня Тофотена принялась снимать с себя доспехи, просто бросая их на пол. Сперва шлем, затем перчатки, латные сапоги, поножи… В этом не было и грамма эротики: я бы не назвал это стриптизом даже с большой натяжкой. Под латным доспехом оказалась перетянутая поддоспешником небольшая грудь, и вскоре передо мной стояла обнажённая женщина. Последним штрихом Лилия распустила свою причёску, и на плечи спустился водопад ярко-рыжих, слегка волнистых волос.

Пожалуй, вот она действительно была натуральной амазонкой. Литые, тугие мышцы, но не культуристки — скорее гибкой, ловкой и сильной воительницы. За собой женщина явно следила, во всех смыслах: никаких лишних волос. Но вот почти все её тело было испещрённое множеством белых, но отчётливо заметных шрамов и рубцов.

— Я слышал, в Таллистрии лучшие целители. — задумчиво окинул я взглядом обнажённую воительницу. — Они не могут свести шрамы?

— Это требует больших денег, а лишних средств в казне герцогства нет. — криво усмехнулась женщина. — Понимаю, мне далеко до эталонной привлекательности. — Мне одеться, милорд?

Я подошёл поближе и коснулся одного из шрамов. Она не дрогнула и не поморщилась, спокойно глядя мне в глаза без тени смущения. Да, определённо, это не юная монашка… Впрочем, я понимал её как никто другой: сложно вообще смущаться чего-то, когда ты прошёл через множество боец насмерть.

— Не говори глупостей. — улыбнулся я. — Ты прекрасна. Иди ко мне.

Не могу сказать, что герцогиня оказалась опытной любовницей. Нет, скорее, наоборот, чувствовалось полное отсутствие практики. Но вот старательности и страсти ей было не занимать: она отдавалась мне так, словно от этого действительно зависели жизни её людей. К утру я почувствовал себя довольным, но совершенно истощённым.

Я ожидал, что на этом наша короткая интрижка и закончиться, но герцогиня пришла ко мне и на следующую ночь, а затем ещё раз, и ещё раз… Не могу сказать, что она стремилась меня укатать: строго наоборот, Лилия тонко чувствовала, когда я чем-то занят или не в настроении, но роль любовницы выполняла с полной самоотдачей, словно выполняя боевую задачу.

Но вот на ближе к границе воительница с извиняющимся тоном заявила мне, что должна остаться со своими людьми.

— Слишком много дел в герцогстве требует моего внимания, милорд. — виновато склонила голову Лилия. — Я и так потратила слишком много времени. Быть может, когда дела наладятся, я смогу приехать к вам, но не раньше.

— Хорошо, раз ты уходишь, тогда поговорим немного о делах. — кивнул я. — Эмбарго, разумеется, накладывать никто не будет. Я дам негласное пожелание для торговцев предпочитать юго-восточный торговый маршрут северо-восточному. От тебя требуются списки.

— Списки чего? — с искренним непонимаем посмотрела на меня герцогиня.

— Перечень материальной помощи, которая необходима герцогству. — уточнил я. — Армия и так будет иметь огромный обоз, добавим к нему то, что необходимо вам. Провизия, инструменты, оружие, доспехи, материалы для ловушек, зелья… Список.

Взгляд женщины ясно показал мне, что на такое она даже не рассчитывала. Пару мгновений она смотрела прямо на меня, а потом низко, до пояса поклонилась.

— Я отправлю с вами несколько своих воительницы, милорд. Они составят необходимые списки. Спасибо.

— Я беспощаден к предателям настолько же, насколько щедр к верным. — сказал я ей перед уходом. — Никогда не забывай этого.

— Я запомню, милорд. — серьёзно кивнула мне женщина.

Она уже ушла, а я ещё долго сидел за столом в своём шатре и думал, насколько же сильно я обманул её. Потому что себя я хорошо знал: я был в тысячу раз беспощаднее к предателям, чем был щедр к верным. Быть может, и тысячи раз было мало. Самому себе я мог признаться: моя жёсткость могла быть тем, что никто не смог бы посчитать, и в этом я видел искренний повод для гордости. Немногие из людей способны на такое, и лучше бы таллистрийкам не проверять, как далеко я могу зайти. Для их же блага.

В Кордигарде частенько шутили о том, что глава церкви входит в кабинет короля, открывая дверь ударом с ноги, но, вопреки слухам, сегодня был первый день, когда это случилось на самом деле.

Верховный иерарх пребывал в крайней степени раздражения и просто пнул дверь на своём пути, не особо задумываясь. Король, который в этот момент сосредоточенно писал что-то на листе бумаги, обложившись целыми кипами разнообразных листов, даже не повёл ухом на такую наглость.