Рыцарь не понимал. Зато понимал я. Видимо, несмотря на все мои усилия и даже псевдоличность ребёнка, моё поведение слишком сильно выбивалось из образа поведения местных детей. Недостаточно, чтобы предпринимать что-либо, но достаточно, чтобы не особо усердствовать во взятии в ученичество, тем более что я проявлял равный интерес к абсолютно всем областям нового для себя мира. Похоже, местные просто не знали, как ко мне относится, а с детьми я особо не общался, полагая их бесполезными источниками информации. Большая ошибка. Получается, что все мои “Учителя” на самом деле давали мне минимум информации и навыков, и никто не собирался вести обучение всерьёз? Ведь действительно, если так подумать несмотря на обширность познаний, я всё ещё не имел никакой профессии. То-то они вместе с родственниками так обрадовались, когда я ушёл с сэром Кадоганом — ну как же, юродивый наконец-то нормальным человеком стал, профессии полезной обучиться!

Кажется, проблеск понимания первопричины всё же отразился на моём лице, и старый воин удовлетворённо кивнул.

— Ты понимаешь в чём дело. Видимо, не безнадёжен. Но это в прошлом — замок ты покинул, и, судя по всему, возвращаться не собираешься?

— Нет. Не собираюсь.

Хорошо. Меня интересует настоящее. Ты не доверяешь мне — а это недопустимо. Ученик должен доверять учителю, иначе обучение будет пустой тратой времени. Считаешь, что я угроза? Что я раскрою твои секреты? Ну, тогда выбирай. Я готов спрыгнуть вниз и разбиться по твоему слову. Здесь и сейчас и все твои тайны и мои подозрения умрут вместе со мной. Признаюсь, я давно устал от жизни, и подобное будет для меня облегчением. — Старик подошёл к краю пещеры и уселся на него, свесив ноги вниз.

Пожалуй, это был красивый жест. Юноша одиннадцати лет мог восхититься. Вот только я ни на миг не верил, что опытный, умудренный рыцарь хотя бы на мгновение может предположить, что какой-либо ребёнок скажет ему: иди и спрыгни со скалы.

— А альтернативы? — Нет, вариант спихнуть старикана со скалы выглядел весьма и весьма привлекательно. В самом деле, не самое плохое решение проблемы: здесь стоял выбор между устранением свидетеля и шансом получить полезные навыки. Но вдруг он блефует и перекинет меня через себя, и со скалы полечу я?

— Или ты можешь начать доверять мне. И стать странником. Это будет долгий и тяжёлый путь. Но если это то, чего ты действительно хочешь — начни с доверия. Кстати, не думай, что кто-то поверит в вариант с крайне удачным ударом копьём в пасть. Как-то раз видел, как ролтоку размозжили голову всмятку большим камнем со стены. А он смог прожить ещё с полминуты, забраться на стену и разорвать несколько человек. Сэр Кадоган посмотрел на меня с ироничной полуулыбкой.

Несколько долгих минут мы смотрели друг другу в глаза. Рыцарь казался полностью безмятежным — что было полностью противоположно моей взвинченности до предела. Хотел ли я действительно стать подобным странствующим рыцарем, бесстрашным и могучим, или это для меня лишь необязательная ступенька в деле удовлетворения собственных амбиций? Каким-то неведомым седьмым чувством пришло осознание — этот человек, как личность, сильнее меня. Он был практически моей полной противоположностью — никогда не заботился о своей выгоде, всегда стоял за других, делал нелюбимое, но важное для его мира дело. И всё же, несмотря на чудовищный абсурд подобных убеждений в его глазах светилась воля, превосходящая мою. Даже с опытом уже прожитых лет прошлой жизни за спиной я чувствовал, что этот человек старше и опытнее меня. И он каким-то неведомым чудом выковал из своей воли скалу, которую ничто не может сломать. Ничто не могло поколебать мою уверенность в том, свобода, отсутствие моральных рамок, эгоизм и отрицание авторитетов, бесстрашие и презрение смерти делало меня лишь сильнее — до этого момента. Со временем, что мы проведём вместе, он наверняка поймёт, что представляет собой моя личность. И он попробует изменить меня, со всем своим стремлением к альтруизму и добру, чести и справедливости. Хочу ли этого? Определённо нет. Но что-то давно забытое шевельнулось в моей душе. Словно глупая детская мечта дала о себе знать — однако ещё больше я хотел научиться тому, что до сих пор не знал — как сделать свою личность и волю сильнее. В глазах рыцаря плескался такой океан уверенности в себя, что несмотря на всю память прошлой жизни мне захотелось сделать шаг назад. Поверить ему — дать над собой власть, чудовищно рискнуть своими планами. Но риск — благородное дело, не так ли? Это был вызов, которого я никогда не принимал. Кажется, настала пора попробовать скрепы этого мира на прочность, вонзив в них свои реальные убеждения.

— Я согласен.

И старый рыцарь, впервые на моей памяти, по-настоящему улыбнулся.

— Значит, кошка погибла прямо в полёте? — рыцарь задумчиво прислонился к скале, вороша угли костра в пещере. На протяжении моего короткого рассказа он ничем не выдал удивления, лишь задав несколько уточняющих вопросов.

— Всё верно. — я решил не скрывать от наставника ничего из этого эпизода, кроме, разумеется, своего настоящего происхождения и голоса в пустоте.

Однако после моего рассказа странник ушёл в глубокую задумчивость, в которой пребывал уже примерно полчаса. Солнце уже скрылось за горизонтом, погружая верхушки леса в сумерки. Решив расспросить его завтра, и уже подготовив место для сна, я наконец услышал его, очнувшимся от ступора.

— У меня есть догадки о том, что произошло, однако твой рассказ рождает больше вопросов чем ответов. Прошло уже несколько дней, прислушайся к себе — ты всё ещё чувствуешь внутреннюю пустоту?

— Ничего не изменилось. — прислушавшись к себе, честно ответил я.

— Это будет не просто объяснить, я не мастак в высоких материях, но я всё же попробую.

Глубоко вздохнув, странник начал свой рассказ:

— С зари времён в мире есть своего рода субстанция, не похожая на всё, что мы видим вокруг. Она наполняет мир — находясь в каждом камне, в каждой капле, в каждой вещи и каждом живом существе. Чрезвычайно гибкая, под воздействием разных вещей она принимает разные формы — однако будучи перенесённой из одной формы бытия в другую, она стремится перекроить мир в привычную ей форму. Живые существа способны направлять этот процесс — не только люди, но и даже звери порою на это способны. Каждый человек способен на подобное, но тем не менее разным людям по-разному даётся этот талант. Эта сила, или субстанция, способная дать невероятные, немыслимые возможности, называется…

— Магия. - Выдохнул я.

Чертовы стереотипы. Похоже, я сказал это слово на родном языке.

— Никогда не слышал этого названия. — старик смерил меня острым взглядом, но воздержался от дальнейших комментариев.

Эта сила зовётся Тиал, и наш мир назван одноимённо, в её честь. Тиал — океан бытия, частица сотворения. Жрецы Отца проверяют всех на подобные таланты ещё в раннем детстве, и забирают на обучение. Если этого не делать, у необученных людей способности начнут проявляться сами по себе, иногда — разрушительно. И хотя с подобным твоему проявлением я никогда не сталкивался и не слышал о подобном — подозреваю, это явления одного порядка.

— И как выглядят подобные проявления?

— Это редкое событие — случается, если в каком-то регионе не осталось никого, кто мог бы проверять детей на способности в течении многих лет. Обычно это проявление каких-то базовых элементов бытия: огонь, ветер, или вода.

— Жрецы не могут ошибаться в этом?

— Отец научил людей этому. Здесь не может быть ошибки.

— Тогда как вышло, что меня не взяли на обучение в детстве? — веру рыцаря в безошибочность жрецов, я, конечно, не разделял, но было интересно узнать его мнение по этому поводу.

— Хороший вопрос, на который у меня нет ответа — лишь зыбкие предположения. Возможно, твой вариант дара редок и требует особенных условий для проверки. Возможно, мэтр Лионель — плохой жрец, хотя таковым он мне не показался. Или, может, Отец по какой-то причине решил вмешаться в твою жизнь? — учитель пожал плечами, делая вид что вмешательство высших сущностей в судьбу дело крайне обыденное.