- Я - не их лорд. Их лорд - Бран или же Рикон, но никак не я. Все это знают и я в том числе. И лишь вы продолжаете обходится со мной почти как с равным. Почему? – почувствовал Гарденер, как впился в его спину взгляд бывшего бастарда, что был немедленно отведён в сторону, стоило ему лишь обернуться.

- С чего такие мысли, Джон? Что-то произошло? Иначе зачем тебе частный разговор меж нами? – плавно ступая в сторону северянина задавал наводящие вопросы монарх, пытаясь разобраться в причинах любопытства и некой отстранённости вассала практически с самого момента его прибытия.

- У меня… были видения. – не стал ходит вокруг да около Гардстарк, всё ещё не смевший смотреть королю прямо в глазах. И с чем это было связано сказать трудно. Неуверенность? Сомнения? Вина? А может всё разом? Эдмунд желал узнать ответ, но, несомненно, сказанное парнем имело первостепенное значение.

- Видения, значит… - медленно протянул монарх, задумчиво осматривая фигуру застывшего бывшего бастарда не только физически, но и с другой стороны, что лежала за незримым барьером от простых смертных. Смотрел и не находил ничего, чтобы могло хоть как-то отличаться с момента их прошлой встречи. – И когда же они начались? О чём они тебя говорят, и говорят ли? Быть может, то просто игра воображения от бессонных и тревожных ночей? – задумчиво перебирал варианты избранник Семерых, что был не понаслышке знаком с подобным явлением, что и по сей день нет-нет да случалось с ним.

- Нет, я… уверен, что это они. – словно разом потеряв все свои силы уселся на кровать Гардстарк, хватаясь за собственную голову и шевелюру из густых чёрных волос. – Простите, просто это… всё слишком для меня.

- Говори, Джон. Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне в чём дело. – давая парню пространство отошёл на несколько шагов обратно к окну монарх, чей интерес к происходящему с каждой минутой лишь нарастал. Джон не стал бы беспокоить его по пустякам, а значит дело действительно обстояло самым серьёзным образом.

- Да, хорошо, милорд. – всё ещё не слишком уверенно отвечал ему Гардстарк, устремив взгляд вниз на деревянный пол. – Это случилось во время боя при крепости Сервинов. Когда я убил Рамси Болтона.

- Я получил твоё письмо о том сражении. Кажется, ты допустил много ошибок и попал в западню. Однако, всё в итоге обошлось, как нельзя лучше, так ведь? – буквально клещами тянул из Неуловимого Волка ответы король, а ведь вассал сам пришёл к нему за помощью, а сейчас мнётся, как девица на выданье. Впрочем, Гарденер был готов подождать, лишь бы получить всю необходимую информацию.

- Верно, но не совсем так, ваше величество. Я действительно допустил оплошность, едва не стоившую нам победы. И я уже извлёк из неё уроки, а потому заверяю, что она больше не повториться. – впервые с момента начала беседы поднял на монарха свой взгляд парень, притом весьма решительно давая таким образом монарху обещание. – И всё же тогда со мной случилось ещё кое-что. – впрочем долго подобная решимость не продлилась, и Джон тут же отвёл взгляд обратно, стоило речи вновь зайти о главном предмете обсуждения. – Я оказался в общей свалке. Не знал, что делать и куда идти. Не мог найти Болтона, а меж тем с каждой минутой положение на поле боя становилось всё тяжелей. А затем… затем… я увидел его. – не найдя нужных словно замялся парень, по которому прекрасно было видно, что мысли его находятся в раздрае.

- Его? – терпеливо уточнил король, подбираясь к самому главному.

- Ворона. Красноглазого. А затем я впал в какой-то транс. Он вёл меня по полю боя, подобно свободной и хорошо протоптанной лесной тропе. – наконец-то дал Эдмунду хоть какую-то пищу для размышлений бывший бастард. Впрочем, одно лишь упоминания птицы, что была символом последнего живого слуги Старых богов заставило Гарденера напрячься, а также взглянуть на Гардстарка подобно незнакомцу. – Я шёл, не зная усталости. Разил всех попавшихся мне под руку с такой лёгкостью, будто так и надо. Очнулся только тогда, когда тот ворон кружил над Рамси и его сопровождением, но лишь для того, чтобы вновь окунуться с головой в это наваждение. – продолжал свой рассказ молодой северный регент, заставляя короля лишь всё больше погружаться в собственные думы.

- Потом я убил его. Его и всех, кто пытался защитить этого ублюдка. С такой лёгкостью и жестокостью, о которой раньше бы точно пожалел. Но не в этот раз. – плотно сжались губы Гардстарка с такой злостью, что казалось будто бы из них вот-вот пойдёт кровь. – Только после этого начались видения. Сросшийся с деревом старик был практически в каждой проносящейся, словно наяву, картине. Он был дряхл, почти иссушён. Пытался мне что-то сказать, но я не слышал, а только мог видеть. Он был очень зол от этого. И ещё вот. – немного ослабил ворот своего домашнего одеяния бывшей бастард, являя столь привычный для юга, но не для севера амулет с семиконечной звездой. Оплавленный словно под влиянием жара и оставивший отчётливый свежий ожог амулет. – Я заметил это только на следующий день.

- Но ведь это ещё не всё, верно? – собирая общую картину по цепочке, побуждал король Джона к продолжению рассказа.

- Да. – убрал обратно и вновь завязал ворот Гардстарк, возвращаясь к повествованию. – Помимо старика я видел их. Иных. Белых Ходоков и их приближение. Только через месяц стали появляться первые новости и толпы беженцев. Но я уже тогда знал, что грядёт. Как и многие, как и… вы. – словно боясь озвучить попавшие на язык слова остановился Джон, чтобы затем плавно перевести слегка дрожащий от нервозности взгляд на фигуру абсолютно спокойного, практически до дрожи, государя. – На совете касательно взятия бывшей Королевской гавани. Вы уже тогда знали, что грядёт, ведь так?

- Не стану лукавить, Джон. Я знал об угрозе из-за Стены с момента своего возрождения. Даже больше, ведь к жизни я вернулся только затем, чтобы её остановить. – слегка прикрыл глаза Гарденер ещё с момента Великого Призыва, не видя смысла таиться. – И всё это время я готовился и ждал. По крупицам собирал разрозненные силы андалов для решающего сражения, что состоится здесь, на Севере.

- Но… но как же? Вы ведь могли…

- Не мог, Джон. Ведь бездоказательно мне бы никто не поверил. Даже северяне, потомки Первых людей, вняли голосу разума только тогда, когда грянула беда у них прямо перед порогом. Что уже и говорить о знатных людях юга? Я и так делал всё, что в моих силах, лишь бы отвратить беду, но жаль, что безуспешно. Слал припасы, материалы и людей на Стену в таком количестве, о котором и помыслить не могли за годы правления всех последних королей на Железном троне. И всё это оказалось тщетно. – с неподдельной удрученностью опустились плечи короля, что и сам испытывал глубокие переживания об ушедших в никуда усилиях. – Мог бы я сделать что-то ещё? Солгу, если скажу нет, но я сделал достаточно. Не все видения точны или подробны, Джон. Такой мощи, что предстанет перед нами совсем скоро я боялся и боюсь даже сейчас, а потому гнал мысли о ней куда подальше, надеясь на самое лучшее и усилия, возрождённого практически из пепла Ночного Дозора.

- Я… понимаю, ваше величество. – покорно склонил голову Гардстарк, внимательно выслушавший довольно подробную и несколько эмоциональную речь короля андалов, полностью принимая его точку зрения.

- Хорошо, если так. Это всё или было ещё что-то? – испытующе пронзил взглядом владыка Дубового трона сгорбленную фигуру Неуловимого Волка. Тот в свою очередь не торопился с ответом, словно взвешивая цену своих последующих слов. Однако долг и верность не были для парня пустым звуком, а потому ответ был дан им, пускай и с усилием на собой.

- Нет. После этого я видел Красный замок. Изнутри. Железный трон и королей с королевами Таргариенов, восседающими на нём. Все они протягивали в мою сторону окровавленную руку и пытались что-то сказать, но вновь я ничего не услышал кроме драконьего рыка, хозяина которого душила мёртвенно-бледная пятипалая рука. – многозначительно посмотрел на королевское одеяние со всем известным гербом Гардстарк, но Эдмунд лишь призывно кивнул, вынуждая парня продолжать. – Потом была башня. Одинокая женщина, сжимающая сверток с новорождённым младенцем. И мой отец, что забрал свёрток из рук умирающей женщины. После этого видения закончились и я вновь оказался на поле боя. – разом стал приглушённым и бесстрастным голос бывшего бастарда. Будто бы он и сам не знал, как реагировать на то, что ему довелось узреть.