- С почтением приму я вашу поддержку, что не раз играла решительную роль на моём пути, святой отец. – приложил руку к сердцу монах и сам выражая искреннее уважение священнослужителю перед ним.

- Будет вам, друг мой. Не мне толкать вы должны речи, а тем, кто ещё пока слеп перед тем, что нас ждёт. – заглянул верховный септон за арку, где все места были забыты всем, кем только можно. – Сейчас они разомлели от тепла, что дарят сии прекрасные цветы, позволяя забыться. Но будет ли их дух также твёрд перед хладом, что отбирает жизнь всякую без жалости и милосердия? Ответят ли они на ваш зов из долга клятв или же по зову сердца? – задавал вполне резонные вопросы возвышенный божественными откровениями старик, обращая внимания на ряд цветов в глиняных горшках, стоящих через каждый пролет сидячих мест.

- Мои советники из числа школяров и мейстеров Цитадели уже дали названия этим цветкам. Цветы Драконьей Крови, если быть точным. Прекрасное подспорье к началу этой зимы и похода на Север. – озвучил наименование неизвестных до сей поры в Вестеросе растений король, что будто бы светились едва уловимым ярким теплым ярко-красным светом.

Каждый кто сидел поблизости от них практически не испытывал холода, отчего некоторые даже поспешили снять с себя меховые одежды, ощущая себя почти также, как обычным летним днём. Название этих цветков говорило само за себя. Выращенные на драконьей живительной крови в них текла тёмно-красная субстанция, обжигающе горячей температуры. Эдакие живые магические обогреватели, кои активно старались селекционировать имевшиеся в распоряжении короля учёные. Естественно, не просто так, а для будущей и последней на данной момент кампании на далёком и холодном Севере.

- Вот как. Ещё один ваш дар людям в противовес губительной драконьей сути. Как печально, что в своё время Гарденеры так и не смогли явить свою силу миру, погибнув от рук валлирийских язычников. – удручённо покачал головой старик, отрываясь от наблюдения за перешёптывающейся меж собой толпой людей.

- Эта печаль и сделала меня тем, кто я есть сейчас, святой отец. – отметил Эдмунд, мазнув глазом по двум ящикам, что наконец-то затолкали на площадку для выступлений.

- О, да, несомненно только пройдя испытания Семерых мы начинаем видеть путь к нашей истинной сути. – согласился с королём септон, а после вновь глубоко поклонился. – Пожалуй, мне больше не стоит отнимать ваше драгоценное время, мой король. Верю я, что Семеро и сейчас стоят бок о бок с вами, дабы слепцы узрели страшную, но необходимую истину. – оставил за собой последнее слово иерарх, удалившись в сторону первого зрительского ряда импровизированного Риверранского амфитеатра.

- Всё ли готово, сир Крейн? – обратился к главе гвардии король, что первым делом отвечал за безопасность и подготовку собрания.

- Да, ваше величество. – чётко и, по существу, ответил мужчина монарху, понимаю всю важность ситуации и вместе с тем полностью уверенный в тщательной подготовке.

- Отлично. Тогда вы знаете, что делать. – кивнул Эдмунд ступая вперёд под очи благородной толпы.

Стоило в поле зрения собравшихся появиться королю, как весь гомон немедленно затих. Многие присутствующие могли по-разному относиться к не такому уж и молодому на первый взгляд человеку перед ними. Некоторые его боготворили, некоторые уважали и боялись, а ещё небольшая прослойка скрытно ненавидела последнего Гарденера. Но не было среди них ни одного кто бы презирал его или тем паче рискнул в открытую противиться. А потому только одно его появление естественным образом приковывало взгляд и заставляло сердце замирать.

- Приветствую я вас, всех тех, кто откликнулся на мой призыв! – после длительной паузы взял слово государь, чей взор словно пронизывал каждого человека в этом месте и заглядывал прямо в душу. – Внемлите мне, о благородные господа и воины! Служителя меча, пера и слова Семерых! – возвышенно и гордо звучали слова монарха, что эхом разносились средь рядов людских.

- Я знаю многие из вас считают эту встречу прелюдией к победоносному шествию наших войск домой спустя года лишений и пролитой крови во имя свободы и покоя земель андаловых. И будут они в чём-то правы, ведь это действительно прелюдия. – чуть прикрыл свои глаза король, позволяя людям прочувствовать момент. – Прелюдия. Но не к покою, господа. Не к миру, что так желанен всеми нами. А к бою и войне, что все затмит прошедшие сраженья! – хлёстким ударом отмахнулся Гарденер от сладкой иллюзии окончившихся испытаний. – Взывая к вам, не опираюсь я на титул свой законный и право, что он мне даёт. Я не прошу и не молю вас даже, а к долгу крови ваших душ взываю безотрадно.

- Враги среди людей успели кончиться, то правда. Но враг исконный, древний, за Стеной. От сна он пробудился не случайно. – лились слова короля словно песнь, вводя людей в состояние крайнего недоумения и растерянности, но вместе с тем лишь больше заставляли их ожидать развязки. – Вы можете не верить мне и посчитать безумцем, несомненно. Но вот вся правда вам и вместе с ней, лишь только вы способны сделать выбор: аль прятаться, иль ждать конца, а можем вместе взяться за орудья и зло, что жаждет наших душ, навек изгнать и сокрушить, покой и жизнь даря потомкам. – кивнул монарх, ожидающим его знака гвардейцам.

Вслед за этим оба ящика, дожидающихся своего часа, были немедленно вскрыты. Не прошло и секунды как толпа испуганно и сокрушённо ахнула, а некоторые и вовсе подорвались со своих мест схватившись за оружие. С хриплым рычанием на свет вырвались двое умертвий, коим хватило лишь взгляда на толпу людей, чтобы прийти в движение. Придумывать что-то новое король не стал, уже к концу восточного похода повелев Редвину не только доставить в Белую Гавань припасы и новобранцев для Ночного Дозора, но и забрать пойманных защитниками стены вихтов, что были прикованы к своим деревянным узилищам железными цепями.

Всё ещё сохраняя многозначительное молчание, король позволил всем как следует взглянуть на потерявшего всякий лик человеческий мертвеца, стремящегося лишь к уничтожению живущих. Кожа твари уже давно побледнела почти до синевы и покрылась некротическими язвами. В глазах же не было и намёка на осмысленность, как и в поведении. Выждав достаточное время, непоколебимые и подготовленные гвардейцы стали рубить умертвиям конечности, что нисколько не потеряли в своей подвижности после отделения от тела. В итоге мало у кого осталось сомнений в словах короля. Правда было множество вопросов, на которые они с затаённым дыханием ждали ответов.

- Легенды вам не врали, господа. Ни старые, ни новые, поверьте. Ночной Дозор, что создан был, от зла нас всех хранить, уже давно о помощи юг кличет. Орда немертвых за Стеной лишь часа скорби выжидала. И час сей в скорости настанет, если уже не наступил. О мире речи быть не может. Не знает жалости, покоя, наш враг смертельный, не людской. Лишь в смерти ищет он упокоенья, для всех живущих на земле. Ведь только мы ему угроза, и им искомая мы цель. – показательно сжал руку в кулаке король, вынуждая задёргать умертвия в конвульсиях, после которых те стали не более чем удобрением для выступивших из их тел цветов.

– А потому не обманитесь. Сейчас, как никогда, мне важен ваш ответ. Немногие вернуться с поля брани, немногие увидят там рассвет. Но за стенами спрятаться не выйдет, накроет белый хлад весь мирный свет. И потому сейчас я вопрошаю. Не в праве требуя ответ. – вновь обозначил всё внимание на самом себе монарх, как никогда ранее чувствуя сотни если не тысячи сомкнувшихся на нём взглядов.

– Так кто пойдёт со мною в эту битву? Так кто откликнется на зов? В поход последний поведя вас, не обещаю ничего. Окромя смерти, боли, хлада. Но и солгать вам не могу. Победы есть шанс, но он малый. Уверен в нём быть не могу. – покорно прикрыл глаза государь, а после преклонил колено. Но не просто так, а вытащив из ножен Белую Длань, знаменуя собой клятву не короля, но рыцаря, подобно тем, к кому он обращался. – И вот сейчас призыв я кличу, и клятву вместе с ним даю. Пускай один я в поле выйду,