Кровь лорда Холодного рва почти что вскипела. Несомненно, его ещё с молодости задевали истории о величии и падении рода хозяев Северной марки. Его рода. Доблестно служившие Гарденерам, не раз спасавшие Простор от натиска королей Утёса и железнорожденных, с приходом власти драконов и Тиреллов их низвели до состояния мелких вассалов, и даже родовой замок в какой-то момент достался Вебберам. Это было несправедливо. Это злило, но поделать ничего с этим Эммонд уже не мог. Он жил по течению, пытаясь сохранить таким чудом возращённые родовые владения. И то же самое он собирался завещать детям. Пока не объявился король.
Да, король. Верховный король андалов, потомственный владыка Простора. Какие вообще могут быть сомнения для Осгрея в его подлинности после всего что случилось за эти годы. Клетчатые Львы вернули себе былое величие и даже более. Рованы. Вечные соперники, затем посредственные сюзерены. Теперь они наконец-то были заткнуты за пояс. Забвение теперь казалось таким далёким, что в Эммонде проснулись старые привычки Клетчатых Львов. Желание величия. Желание стоять подле достойного господина и снискать славу. Пожалуй, всего одна ступень отделяла его от возвышения до состояния достойного великих предков. И это ступень сейчас лежала прямо перед ним.
Сколько бы не пыжились остатки Ланнистеров. Сколько бы не выставляли стену щитов, практически перекрывая собой проход. Сколько бы не пало его людей, сражённых арбалетными болтами из задних рядов. Осгрея теперь ничто не могло остановить. На место каждого сражённого просторца тут же вставало ещё двое. Для прицельной атаки из арбалетов требовалось как минимум открыть средь защитников брешь, а это задача не простая. С каждым шагом, с каждым падающим замертво телом. Слава рода Золотых Львов угасала. Стремительно и неумолимо.
Наконец спустя множество десятков загубленных жизней последняя линия обороны пала. Эммонд триумфально прошёлся по хладным телам, лужам крови и ныне бесхозным орудиям. Лязг стали о сталь стих, как и звук рассекаемого в стремительной смертельной атаке воздуха. Кивнув представителям своей домашней гвардии, Осгрей приготовился ко встрече со своим главным противником. Воины, изрядно поистрёпанные после прошедшего сражения, немедленно открыли ворота, ведущие в галерею, буквально сорвав её с петель. Звук сей был столь мощным, что не мог не привлечь внимание единственного человека в открывшимся перед глазами захватчиков помещении.
Вот и он. Прямо перед ним. Последний Золотой Лев Запада. Джейме Ланнистер. Или же… всё же его тень? Мужчина, который предстал перед группой вооружённых просторцев совсем не был похож на того Джейме Ланнистера, к которому привыкли все без исключения аристократы и придворные. По крайней мере, когда им вообще доводилось наблюдать за первенцем ныне покойного Старого Льва. Заросший щетиной, со спутанными волосами и потухшим взглядом, что был устремлён куда угодно, но точно не на них. Вместо одеяния в своих родовых цветах, к которым Осгрей уже успел привыкнуть на поле боя, тот был облачён в гвардейскую позолоченную броню Белых Плащей. Ту самую, что уже успела стать пережитком истории.
Самопровозглашённый король Утёса совсем не выглядел таковым. Впрочем, насколько слышал сам Осгрей у того попросту не было выбора, кроме как принять данный титул, иначе всё родовое наследство могло бы уйти семьям со стороны. Тем же Стаффорду или его сыну Давену Ланнистерам, что нынче кормили собой червей. Последний и вовсе погиб во время штурма Ланниспорта, во время обороны последних нетронутых просторцами участков города. Бесславный конец для того, кто вполне неплохо обеспечивал Ланнистерам если не победу в войне, то хотя бы не допускал поражения. Однако, на кону стоял весь Запад и Эммонду было всё равно на смерть одного из врагов, пускай он и уважал его, как почти равного себе противника.
Теперь же последним препятствием на пути к окончательной победе выступал именно этот человек. Человек, который даже не удосужился обернуться на появление врагов в стенах просторного зала, украшенного картинами всех без исключений когда-либо правивших на Западе королей и верховных лордов. Всё внимание Ланнистера было обращено на одно из многочисленных полотен. Взгляд Эммонда был остёр и присмотревшись он не без труда для себя узнал молодого Тайвина Ланнистера с ещё живой супругой Джоанной, что явно была запечатлена на картине в положении. Рядом с ними по правую от каждого родителя руку стояли двое детишек. Не стоило и гадать, кем они являлись. Очень непривычная сцена для львиного семейства. Пожалуй, даже образ Старого Льва был настолько отличен, что, если бы не удачные мазки кистью художника, лорд Холодного Рва ни за что бы не узнал в нём грозного десницу, скорее просто гордого лорда и главу рода, но уж точно не того человека, кем стал Тайвин Ланнистер в последствии.
- Джейме Ланнистер, - после небольшой задержки обратился к мужчине Осгрей. К его удивлению, за исключением безразличного Ланнистера в галерее более никого не было. Ни гвардейцев дома, ни охраны. Похоже, что последний лев возжелал провести последние мгновения на свободе в полном одиночестве, выставив последних верных ему людей на охрану зала. Это было весьма кстати, т.к. означало завершение западной кампании здесь и сейчас. – Именем Верховного короля андалов и властью Дубового трона, я, Эммонд Осгрей беру вас под стражу. – объявил о своём намерении лорд во всеуслышание, надеясь таким образом дать понять Золотому льву о том, что его борьба окончена.
Однако даже зычный рык Осгрея, так и не привёл Ланнистера в чувство. Тот так и продолжил сидеть на украшенной резными изображениями львов лавке, не проявляя к ним ни малейшего интереса. По всей видимости наследный владыка Запада совсем расклеился, либо же проявлял к ним искреннее безразличие. В любом случае дожидаться должной реакции на его слова Эммонд не собирался. Кивнув и махнув рукой, полководец приказал своим людям действовать. Те медлить не стали и осторожно направились в сторону последнего льва, на поясе которого всё ещё висел клинок. Пусть мужчина сейчас не выглядел хоть сколь-либо опасным, но его репутация грозного фехтовальщика всё ещё опережала любые другие мнения. Проявлять неосторожность в данных условиях уж точно не стоило.
- Забавно. – наконец-то подал голос Джейме, заставляя просторцев находящихся от него всего в полутораметрах остановиться, как вкопанных. – Забавно, что из всех нас именно мне довелось остаться последним. – как оказалось обращался он вовсе не к своим врагам, а к тем, кого уже не было на этом свете. Это лишь в очередной раз доказывало то, что последний лев явно был не совсем в себе. Впрочем, по мнению Осгрея, так было даже лучше. Правда главнокомандующему пришлось быстро простится с этими мыслями, когда Ланнистер поднялся в полный рост и обернулся прямо к нему.
Взгляд, который узрели перед собой просторцы не был чем-то из ряда вон выходящим. Они ожидали увидеть отчаянье, опустошение и безразличие, отразившиеся на лице Ланнистера, но что же тогда заставило их опасливо отступить на несколько шагов назад, причём всех до единого? Может быть не человеческая, а скорее звериная атмосфера, опустившаяся на помещение вслед за этим? Или быть может ощущение обманчиво медленных и расслабленных движений прославленного воина, что ощущались как никогда гнетущими и опасными, совсем не под стать всей этой ситуации? Как знать, но факт на лицо – воины поколебались, чего не случилось даже при встрече с Горой, а это о многом говорило.
- Пришёл сюда, чтобы взять меня под стражу, да, Осгрей? – совсем немного опустил голову вниз Джейме, из-за чего его отросшая чёлка полностью скрыла его глаза. – Или же ты всё же здесь за моей головой, не так ли? Да, всё так. – сам ответил на свой вопрос мужчина, не давая возможности Эммонду ответить, пусть делать этого лорд и не собирался. – Хочешь увидеть, как моя голова покатится вниз по плахе. Совсем как голова моего брата. – вновь отвернулся от них Ланнистер, обращая внимание на картину. Это дало возможность просторцам прийти в себя, после небольшой заминкой, вызванной столь диким психологическим давлением, навалившимся на них под воздействием мрачной харизмы некогда блистательного рыцаря.
