Теперь вот уже который день на всех трёх наружных стенах и многочисленных башнях замка высились знамёна его рода. Быстро пролетел пир в честь победы и даже официальная часть принятия присяги всех союзных лордов. Пусть они и клялись в верности ему ранее, но официальную часть подобной клятвы ещё никто не отменял. Буквально в считанные дни замок и его пригородная часть были очищены от всех знаков и символики Тиреллов, а на их месте встали артефакты давней эпохи, той, что только Эдмунд смог застать. Сейчас в западном крыле замка и вовсе убирали все изображения верховных лордов и членов их семьи, а на их место вставали полотна королей на Дубовом троне. Как странно было наблюдать за тем, как период, исчисляемый многими поколениями, исчезал буквально на глазах.
С самими Тиреллами обошлись довольно гуманно, хотя многие из его союзников всё ещё настаивали на немедленной казни всех представителей рода. Иной раз Эдмунд задумывался о природе окружавших его людей и приходил к неутешительному выводу, что несмотря на все свои титулы они были едва ли не жестокосердней, чем любой бедняк из трущоб. В любом случае он дал себе зарок действовать иными методами, лишь бы подчеркнуть наступление новых времён и эпохи, а потому Мейс и Лорас Тиреллы дожидались подготовки судна, что отвезёт к Стене, вместе с ещё несколькими представителями благородных, выбравших ту же участь. Пока что пленники продолжали сидеть за решёткой в тюрьме собственного, но при этом уже бывшего замка.
Уиллас же, за своё благоразумие и смирение, находился под домашним арестом в своих покоях, ведь место наследника Эдмунда пустовало и будет пустовать ещё долгое время, так что покои наследника, в которых он некогда жил сейчас ему были не к чему. Вместо этого король Простора занял покои верховного лорда, предварительного полностью очистив их от любого духа Тирелла. Что же касалось юноши, по совместительству калеки, то на него у Гарденера были иные планы. Первенец «Осадника» действительно был человеком живого склада ума, так что Эдмунд предполагал отправить того либо в септоны, либо в мейстеры. Всё-таки реформы Цитадели стояли на носу, а специалисты были нужны вовсе времена.
Что же касаемо женской половины, то тут у Эдмунда действительно возникли сложности. Королева Шипов, что теперь жила в своих бывших покоях под надзором Рыцарей Грааля планировалось отправить в одну из закрытых от посторонних септ и в этом не было проблем. Алерию Тирелл, почти уже снова Хайтауэр, держали в качестве дополнительного рычага давления на лорда Лейтона, что так и не ответил на его призыв прибыть в Хайгарден и принести клятву верности. Это было весьма ожидаемо, а потому лорд Тарли уже получил приказ готовить воинство к походу на Старомест, чтобы подчинить влиянию Гарденера последний непокорный регион. Конечно, был ещё Арбор Редвинов, но лорд Пакстер весьма быстро умудрился понять откуда дует ветер и принёс свою клятву верности, не считаясь с судьбой своей родни по линии Оленны. Забавно, но чего-то такого от одного из самых крупных торговых родов Простора и ожидалось.
Последней, но не по значению, оказалась судьбу юной Маргери Тирелл, несостоявшейся невесты Ренли Баратеона, о судьбе которого доходили весьма противоречивые слухи. Младший брат Роберта то ли был убит, то ли смирил свои амбиции и присоединился к брату. Сказать наверняка было пока нельзя, но зная судьбу молодого человека в каноне, можно было предположить, что красная жрица уже пустила в ход свою магию, а значит от законнорожденных Баратеонов почти ничего не осталось. Пока что Эдмунда всё равно не волновала судьба Штормовых земель и остальных Семи Королевств, сперва требовалось полностью подчинить себя родные земли, выполнить обязательства перед союзниками и заручиться их полной лояльностью. Лишь потом можно было что-то говорить о вмешательстве в Войну Пяти Королей.
Именно поэтому было так важно решить судьбу девушки, ведь после лишения всех представителей мужской линии их права на наследство, она останется единственным ключом к притязаниям на Хайгарден, а этого нельзя было допустить. Несмотря на многочисленную любовь и поддержку среди аристократии и народа, за эти дни Эдмунд уже не раз успел услышать о предложениях избавиться от дочери Мейса по-тихому, или же поступить ровно так же, как и с её бабушкой, т.е. отправить в качестве жрицы в одну из септ. Быстро и действенно, если подумать, всё равно с учётом обстоятельств ничего более подходящего ей не светило.
Однако у последнего Гарденера тяжелело на сердце, когда он думал о том, чтобы так поступить с юной девушкой. Казалось ему должно быть всё равно до её судьбы, но дни, проведённые в общении, то, как она говорила с ним и как относилась. Всё это заставляло его чувствовать давно забытый трепет, успокаивало его напряжённую душу. Эдмунд не был дураком на любовном поприще, понимал, что девушка ему нравиться вовсе не по-дружески, но нынешнее их положение, что поменялось кардинальным образом смущало. К тому же возраст. Пусть он и не был помехой, но воспринимать юную леди как потенциального партнёра после жизни на Земле было как-то странно. В конце концов можно было и подождать, но тогда время ожидания может стать для девушки почти смертельным.
Многие из его окружения заметили неестественно благожелательное отношение Эдмунда к девице, дочери де-факто свергнутого верховного лорда. Тот же Флорент и лорд Аллан были царедворцами до мозга костей, чуя подобное за версту, если не сказать за многие мили. Естественно, подобное развитие событий мало кого устраивало из тех, кто рассчитывал пристроить свою ставленницу, как будущую матерь нового поколения просторских королей. С другой же стороны никого более подходящего на роль своей возможной супруги Эдмунд пока не видел. Среди родов верховных лордов из других регионов не было подходящей партии – это и так было всем известно. Возвышать же один род над остальными посредством династического брака было бы большой ошибкой. А вот примирить представителей фракций, объединив дома и таким образом легитимизировать себя в глазах все остальных было превосходным решением многих проблем, которые могли возникнуть в перспективе.
- Как ваше настроение, ваше величество? – раздался из-за спины Гарденера болезненный и старческий голос, отвлекая его от мыслей и разглядывания грозно, но картинно нахмуренных бровей Мерна IX.
- Всё прекрасной, дорогой Лионель. Как ваше здоровье? – обернулся к давнему другу Эдмунд.
- Идёт на поправку, сир. Ваш архимейстер советует мне больше бывать на свежем воздухе, чтобы дать костям и мышцам привыкнуть к движению. – улыбнулся ему старый септон, похлопывая себя по слегка дрожащим коленям.
Эдмунд улыбнулся на настрой старого септона, того самого, что некогда поделился с Гарденером одеждой и помог заявить о себя. В тот же момент, как бывшего верховного лорда посадили под замок, а Хайгарден вернулся в руки законного владельца, септон Лионель был освобожден из-под стражи. Марвин, занявший покои бывшего мейстера замка, мгновенно принялся за его лечение. Конечно, всегда можно было дать тому святой воды, но сейчас данная субстанция была практически на расхват, ведь потребовалось вылечить раны многих раненных и пленников, лишь бы они дожили до назначенного суда.
Да уж, суд. По-хорошему одно название, если честно. Всем и так было понятно, что ни за кем никакой вины не водится, просто кто-то принял сторону победившего, а кто-то принял сторону проигравшего. И всё же процесс размежевания рыцарей и лишения многих аристократов земель и титулов было делом обязательным и необходимым, можно сказать долгожданным. Пик и Тарли получили обещанные им Данстонбери и Белую Рощу. Эшфорды, Меддоузы и Мерривезеры упрочили своё положение и получили себе новые владения за счёт тех же Фоссовеев. Тамблтон получил особый экономический статус и привилегии. Осгреи вернули себе титул властителей Северной Марки за счёт Рованов, что, по сути, поменялись с клетчатыми львами местами в виде вассалов и сюзеренов. Крейны приросли владениями за счёт Окхартов и далее-далее-далее.
