Что были сожжены дотла.

Он будет править краем мудро,

Щитом платить за добрый нрав,

Мечом платить за нрав суровый,

И милость для людей не забывать.

Венком увенчанный победы,

Семь лет правления войной,

Семь лет десятков за пером,

Семь сотен лет под мирным небом.

И вот когда настанет миг,

Покинет сей герой наш мир,

Услышав голоса богов,

Простор нам вечно завещая.

Как только песня, прекрасно знакомая королю и королеве по их посещению Хайгардена, была закончена, в зале Малого совета установилась тишина. Джон Аррен не знал, что сказать и как реагировать на данную сцену, развернувшуюся перед ним, но знал точно, что, судя по помрачневшему лику Роберта Баратеона, ничем хорошим данная встреча не закончиться. Благостный настрой присутствующих септонов не разделял никто, так что никого не удивила последующая за этим мощная вспышка ярости короля на Железном троне.

- Вооооон!!! Вон, мерзкие отродья! Пока я не пришиб вас своим молотом! – вскочил король Роберт, грозно раздувая щёки и краснее так, как ещё никогда не видели свидетели тех событий.

Делегация верховного септона в спешке покинула в тот день Красный замок, оставляя деснице Джону Аррену разгребать после себя проблемы, возникшие вместе со вспышкой ярости разъярённого Демона Трезубца, что грозился всеми смертными карами и громил множество предметов интерьера в замке и своих покоях. К вечеру глава церкви Семерых вновь взял слово перед завсегдатой толпой черни, в очередной раз в своей проповеди обличая нрав и недостойное поведение короля. Конфликт между церковью и короной после этой встречи не только не угас, но и развернулся с новой силой, когда ни одна из сторон не может добиться желаемого, но обладает всеми ресурсами, чтобы ухудшить жизнь и положение другой.

Таким образом в Королевской гавани возникла ситуация при которой новый король на Железном троне снова вступает в конфликт с церковью Семерых, а та, в свою очередь, непреклонно желает восстановить свои позиции и авторитет, чувствуя за собой правоту и поддержку собственных убеждений. Бедный десница короля и грандлорд Долины Джон Аррен, у которого и так достаточно забот и проблем, пытается всеми силами решить возникший на пустом, на его взгляд, месте конфликт. Все же остальные советники и обитатели Красного замка с интересом и весельем наблюдают за развернувшимся действием, стараясь урвать, как можно больше, пользы для себя.

Пока данные события имеют место в Королевской гавани, стоит вернуться в Простор и узнать, как же обстоят дела на родине избранника Семерых, что рано или поздно вернётся туда и заявит свои права на Дубовый трон. В частности положение Тиреллов на политической арене региона хотя и устойчиво, но всё же оставляет желать лучшего, чего не скажешь о самом виновнике данного положения, что находился неизвестно где, но именно таким образом невольно расшатывая положении семьи бывших стюардов Хайгардена.

Мало того, что после случившегося на королевском пиру отношения с королевской семьёй были безвозвратно испорчены, так ещё и собственные вассалы прямо винят нынешнего патриарха Тиреллов Майса в бездействии и нерешительности, чего нельзя было позволить в нынешнем положении ни в коем случае. За дело, как и всегда, взялась матриарх дома Оленна Тирелл, известная в кулуарах и закоулках, как Королева Шипов. Ей требовалось успокоить запросы вассалов, которые углядели в нынешнем положении её семьи слабость, а также, по мере сил, решить главную проблему в лице некоего человека человека, представившегося последним Гарденером и избранником Семерых.

Осложняло данную ситуацию и отношение с вассалами присутствие в стенах темницы крепости садов септона Лионеля, из прекрасно известного в Просторе ордена служителей склепа королей на Дубовом троне, что остался в подвешенном состоянии после отъезда короля. С одной стороны вина септона была ясна, как день, но при этом нельзя было вменить ему ни одного официального преступления, кроме как того, что он оставил свой пост в неподходящее время. С другой же стороны ни казнить, ни хотя бы отправить старика в Ночной дозор не было возможности.

Септоны никогда не служили на Стене по вполне объективным причинам принадлежности данной традиции к эпохе Первых людей и религии Старых богов. Казнить же его в нынешнее время без серьёзной на то причины также могло повлечь за собой не самые приятные последствия для семьи Хранителей Юга. Таким образом положение септона Лионеля, как пленника, было единственным из возможных, ведь даже в случае смерти старика от старости при неясности обстоятельств могло вызвать недовольства у весьма набожных лордов и леди Простора. Положение, мягко скажем, незавидное, но это только пол беды.

Слухи рассказы присутствующих на том пире знатных господ и особ разошлись словно пожар по окрестным землям вечноцветущего королевства. А ведь было ещё невразумительное розыскное объявление с неясными, хотя и показательными, обвинениями, что также не добавляло спокойствия в пчелиный улей, которым стал Простор в это время. Конечно, в других частях Семи Королевств такого ажиотажа не было, даже несмотря на просочившееся слухи от знатных семей юга, всё-таки Гарденеры во все времена были больной темой исключительно для Простора, но так или иначе интерес к персоне так называемого бастарда подстегивался и Тиреллы ничего не могли с этим поделать.

Вместо того, чтобы опровергать или отвечать на неудобные вопросы заинтересованных лиц, Оленна Тирелл стала укреплять позиции своей семьи путем поддержки договоров с союзными семьями, такими как: Редвины, Хайтауэры, Фоссовеи из Зелёного яблока, Норриджы, Бульверы, Бисбери, Серри, Блэкбары, Медоузы. Хайтауэры, к неудовольствию Королевы Шипов, отвечали молчанием, когда как другие, напротив, либо высказывали открытую поддержку дома Тиррелов, либо молчаливое согласие с их действиями. По сути, совсем неявно, но Простор разделялся и готовился к войне, при этом если союзники Тиреллов были вполне понятны, то вот противники нисколько себя явно не проявляли, а потому и обещать другим возможным союзникам Оленна могла мало что.

Молчание же Лейтона Хайтауэра и вовсе было неоднозначным, учитывая то, что его дочь была замужем за лордом Простора, а внуки наследовали ему. Многие принимали подобное за возможный разлад в стане союзников и не спешили действовать, прощупывая почву и пытаясь понять, чем он вызван, и вызван ли. Только семья и ближайшие соратники владыки Староместа знали в чём состояли истинные причины столь резкого ухода лорда Высокой башни от политической жизни, исключая, конечно же, лордов Ясноводной крепости и Рогова Холма.

Лорд Алестер Флорент и сам был не дурак, следуя заветам традиций своего дома, он всячески старался, где хитростью, а где и подкупом, дестабилизировать и так накалившуюся обстановку. При этом он не упускал возможности узнать что-либо о возможных союзниках последнего Гарденера, шля выразительные письма к лорду Аллану Олдфлауэрсу, как весьма возможному, хоть и неявному союзнику власти Гарденеров над Простором. При этом он и сам старался организовать вокруг себя людей, заинтересованных в смене власти, тем более что подобная возможность впервые за три столетия замаячила над горизонтом.

Конечно, делал он это не в открытую, ведя осторожную переписку с лордами Щитовых островов, Крейнами, Кидвеллами, Рованами и Окхартами. Также он озаботился и поддержкой домов поменьше, что также могли быть заинтересованы в распределении сфер влияния на юге. Хотя ещё незнакомый с возможным королём Простора лично, лорд Флорент уже старался оказаться на первых ролях возможного противостояния, при этом делая всё возможное, чтобы в случае неудачи, кара Тиреллов и Железного трона не упала на него. Начисто игнорируя даже собственную дочь, что была замужем за братом короля и лордом Драконьего камня Станнисом Баратеоном.

Лорд Рогового Холма Рендилл Тарли, что также находился в родстве с Алестером Флорентом по линии жены, не спешил занимать чью-либо сторону, предпочитая держать нейтралитет, как и Глас Староместа. Однако, если лорд Лейтон полностью закрылся от политического мира Простора по религиозным причинам, то вот лорд Тарли предпочитал выжидать, взвешивая действия, как со стороны Тиреллов, так и со стороны последнего Гарденера. Определённо, он был очень впечатлен тем, как просторский принц удрал от погони весьма опытных рыцарей, а затем каким-то образом смог переманить на свою сторону Корбрея, чьё мастерство Охотник признавал, но это не играло особой роли в том, чтобы решиться на открытую поддержку замыслов прямого потомка Гарта Зеленорукого.